Элегия “МАМА”. Новый альбом ОЛЕГА ГАЗМАНОВА “БРОДЯГА”
Мамочка, я горжусь тобой; в парке холодно, везде мусор, футбольное поле, на котором меня валили с ног десять лет подряд, уже лишены ворот, откуда-то музон гремит (“у этого парня какие-то проблемы? чего он так надрывается?”), зябко; я кусаю губы и плачу, мама. В этом парке ты все время меня искала и находила. Ну, я все время торчал здесь, это понятно. Я казался себе вольницей, похожей на парней из тогда редких суперфильмов. (А ты меня поощряла, ты мне говорила: “Ты лучше всех, ослик мой!”)
Мама, я купил кассету с твоим любимым фильмом, где много осени, много расставаний, еще больше встреч, одно разбитое зеркало и слияние душ в финале на пыльной стежке… Я устал смотреть этот фильм, мама, – но смотрю вновь и вновь. Это фильм про тебя! Про мое бессмысленное поведение тогда (плохое слово – “поведение”), про твою непрожитую жизнь.
Это должен быть не текст, что текст, так, набор слов, слова не могут дух передать, запах, шершавость рук, мама, текстом к тебе нельзя обращаться, только песней.
Например, песней Газманова.
Я стал совсем большим мальчиком, на диване разваливаюсь по-папиному, моя телефонная линия занята: много, мама, важных базаров веду. Я бы спел тебе эту песню, попросив тебя постоять у окна против света (чтоб над головой, мам, нимб светозарничал, и я бы не видел, между прочим, твоей ухмылочки фирменной, в которой и усмешка добрая, и гордость; эта твоя ухмылочка собьет меня с панталыку), я бы пел долго и зажмурившись.
С того момента, мама, когда я ринулся наудалую в эти волны, прошло сколько лет? Теперь уже другой коленкор во всем, но ты была права: присутствие сердца ощущается всегда.
КАК И ТВОЕ, МАМА.
Отар КУШАНАШВИЛИ.
ПОСТСКРИПТУМ. Говорят, вернулся с чужбины Додолев; мало того что хана вольнице, так я тут напрягся по иному поводу: такой несносный читатель, как Додолев, текст роет по-своему. И, будучи в душе человеком, также охочим да сантиментов, в последнее время он как бы чуждается их, культивирует некую эмоциональную отстраненность… Специально для него пишу: плакал, когда слушал. Может, примитивная это эмоция, но я ее, Евгений Юрьевич, вишь, не стесняюсь.
Не могу, хоть убейте, слушать ПАТРИОТА ГАЗМАНОВА. Хочу – ЛИРИКА. (Это уже к вопросу об альбоме).
О.К.
