Мне довелось видеть в Литве, как мальчишки ловят щук петлей.
Особенным умением в деревне, где я долгое время жил, отличался паренек Альвадас. У него был острый глаз, твердая рука, быстрая реакция. И я несколько раз ходил с ним по речке Бирвите, наблюдая за этой виртуозной ловлей.
Все снаряжение его состояло из метровой ореховой палки, к концу которой была привязана струна от гитары. Альвадас шел по речке против течения, чтобы поднятая им муть не мешала ему видеть рыбу. Заметив щуку, которая стояла у затонувшего бревна, коряги, подводного камня или травы, он спокойно и медленно, без резких движений, подходил как можно ближе к щуке, останавливался примерно в метре от нее.
Всякая другая рыба – окунь, плотва, елец, не говоря уже о язе или голавле, – давно бросилась бы наутек. А щука стояла не шевелясь. Авальдас прикидывал ее толщину и соответственно ей делал затягивающуюся петлю из струны. Потом опускал осторожно в воду, надевал ее щуке на голову до окончания жабер.
Как ни странно, щука позволяла сделать это. Тогда он резко дергал, затягивал петлю, а потом вместе с ореховой палкой бросал щуку на берег как можно дальше от воды, чтобы она не скатилась в воду.
При мне произошел и совсем не понятный случай.
Увидев щуку, он надел на нее петлю, рванул струну на себя. Но щука сумела как-то освободиться, выйти из петли, хотя на ней и остался кусочек ее жабры.
Я огорчился за мастера своего дела:
– Эх, Альвадас, Альвадас, что ж ты упустил такую хорошую щуку!
А он мне в ответ:
– Ничего, я ее сейчас поймаю, никуда она от меня не сумеет уйти!
– Да где ж ты ее поймаешь? Она, наверное, уже за километр уплыла отсюда, ведь ты ей даже половину жабры оторвал.
А он – свое:
– Никуда она от меня не денется. Сейчас пройдет муть, и я ее найду!
И действительно, через минуту вода посветлела, Альвадас посмотрел направо, налево, вперед, назад и кричит мне:
– Да вот она, эта самая щука, и стоит!
– Где это?
– Да вон!..
– Это не она, это другая!
– Нет, она!..
Он снова подкрался к щуке, опустил петлю в воду. Осторожно надел на голову петлю и, решительно поддернув, выбросил щуку на берег. Я подбежал к ней и увидел, что это действительно она – у нее повреждена жабра…
Это надо же, совсем не чувствовать опасности даже после того, как побывала в петле!..
Не знаю, чем и объяснить такое – то ли верой в свое могущество (ведь щука в реке – царица), то ли вообще притупленным чувством самосохранения…
Н.СТАРШИНОВ
