ЖДИ МЕНЯ

Министр внутренних дел СССР Щелоков не раз намекал подчиненным: “Мне бы часики хорошие к семидесятилетию.” Его первый заместитель Юрий Чурбанов “пожелание” шефа понял правильно. Расходы по покупке роскошных золотых часов, как обычно, взяло на себя ведомство, т.е. МВД. Муторная процедура оформления гохрановских вещиц, включающая в качестве обязательного пункта специальное постановление правительства, к тому времени была уже до предела упрощена. В магазин “Самоцветы”, в привилегированную третью секцию в огромный железный сейф поступало так называемое национализированное добро. Здесь же оно оценивалось экспертами и, конечно, без учета исторической ценности драгоценности продавались отцам государства просто как дорогой металл. Этим же, привычным для избранных путем утекли, словно с известной картины Сальвадора Дали, и вышеозначенные часики.
Описанный эпизод фигурирует в бумагах Прокуратуры МВД как один из примеров “сотрудничества” министра и его заместителя. Щелокова уже нет в живых, а Чурбанов время узнает по командам конвоиров в нижнетагильской “зоне”…
Чурбанов рядовой член отряда. Спит в бараке на пятьдесят человек, в нижнем ярусе. Все его имущество – койка и тумбочка на двоих. Клепал чашечки для мороженого. К горячей обработке металла не допустили: провинность была какая-то.
- Значит, это слухи, что “высокопоставленные” преступники в заключении занимаются административной работой?
- Делают, что прикажут, – рассказывает Вячеслав Рафаэлович Миртов, следователь по особо важным делам Прокуратуры МВД России. Он вел дело Чурбанова. – В последний раз, когда я был в колонии, встречались. Диалог вышел коротким: “Здравствуй, Юра.” – “Здравствуйте. Какими судьбами?” – “Из Москвы самолетом. Как сидится?” – “Спасибо, с вашей помощью.” – “Встретимся, поговорим?” – “Вряд ли.” В это время он уже был диспетчером. Наряды на работу оформлял. По отзывам руководства колонии, вначале вел себя спесиво. потом братия дала понять: ты был Чурбановым там, а здесь ты простой зек. И не рыпайся.
13-я спецколония для бывших работников правоохранительных органов отличается от прочих более солидным и культурным контингентом. А так ей присущи все лагерные законы.
Тринадцатая – самая читающая. Зеки выписывают газеты и журналы почти из всех республик. Вечерами как в читальном зале. Стараются быть в курсе событий. Знают и о грядущей амнистии. Тем, кто должен отсидеть свыше десяти лет, срок сократят на треть.
Начнут выпускать. Дадут зеку денег на дорогу и справку, чтоб поселили там, откуда пришел.
Чурбанову осталось сидеть четыре года. В Москве живут сестра Светлана и брат Гарик. Как поведет себя с ним Галина Леонидовна – неизвестно. В Нижнем Тагиле не была ни разу. А Миртову заявила: “Я Юрку больше сюда не приму. Он опозорил меня и папу.”
С Вячеславом Рафаэловичем у Брежневой особые отношения. Приятельские, доверительные. Она ему как-то даже подарок к Новому году преподнесла. Символический. 10 декабря 1988 года заходит Миртов в кабинет, а соседи-следователи говорят: была Галина Леонидовна, два свертка на столе оставила. Один для супруга в Лефортово, с платочками и носочками, другой – Миртову. Позолоченный солдатик с ружьем, в фашистской каске, на Пиночета похож. Намек: мол, такой-сякой, заарестовал мужа.
- Галина – своеобразный человек. Дочь своего папы от и до. Характер, манеры, рассуждения. Пьет много. Регулярно позванивает мне, где-то раз в месяц. Несмотря на то, что я посадил ее мужа на двенадцать лет, антипатии ко мне особой не питает. Советуется по жизненным вопросам. Все мне докладывает.
Бриллианты? Я не занимался этим вопросом. Галина Леонидовна интересовала меня только в плане причастности к деяниям Чурбанова. Ценности есть, вне всякого сомнения. С умом замминистра принять необходимые меры, чтобы их надежно припрятать, не составило большого труда. Поэтому фактически у Галины Леонидовны, кроме полупустой четырехкомнатной квартиры, тогда ничего не обнаружили. Что-то конфисковали, вывезли. Но ничего крамольного за Брежневой не числится.
Живет сейчас на свою пенсию. Мать, Виктория Петровна, помогает. Решение Политбюро, по которому за Брежневыми закреплена государственная дача, никто отменять не собирается. Так что бабушка и внучка Викочка – круглый год за городом. А на Щусева, 10, в большой трехкомнатной квартире на шестом этаже – музей подарков вождя. Официально там Вика прописана. Помню, обыск проводили.
Приходят мои ребята: “Вячеслав Рафаэлович, во всех стенах – встроенные шкафы. Ключи у Виктории Петровны.” Минут через тридцать-сорок приезжает сама бабушка, жена Леонида Ильича: “Здравствуйте, товарищ следователь. Что вас интересует?” – “Содержимое этих шкафов.” – “Пожалуйста, вот ключи. Открывайте, называйте, я вам буду объяснять.” Достаем – сабля инкрустированная. “Это Ричард Никсон подарил.” Шкатулка с бриллиантиками. “Это Индира Ганди”. Так мы все переписали, закрыли и опечатали. По нашим законам арестовать не имели права – подарки.
Как сложится судьба Чурбанова на свободе, Миртов предсказывать не решается. Но думает, родственники без угла не оставят. Да и сбережения кое-какие у Юрия Михайловича остались.
- Чурбанов сам не раз заикался об этом. Мы тогда в Усове полдачи перекопали. Брежнев построил там целый поселок. Галине Леонидовне, Викочке, сыну. На пятьдесят-шестьдесят тысяч рублей каждому. Двухэтажные особняки с подсобными помещениями, банями, шахтами. Все за счет МВД делалось. Целый взвод трудился на морозе, офицеры, прапорщики…
Ничего не нашли. Юрий Михайлович в жмурки играл. Правда, в Лефортове кое-что выдал. Все, мол, у сестры Светланы. Спрашиваю: “Где?” – “Не знаю. Я отдал и сказал: Света, храни до лучших времен.” Я говорю: “Пиши письмо, как брат сестре. Пусть отдаст все, что передавал.” Не согласился. Тогда я набираю номер Светланы: “Здравствуйте, мы тут с Юрием Михайловичем чаи гоняем. Можете поговорить.” В общем, настроил как-то. Очень любезно они побеседовали, я говорю: “Хорош, Юрий Михайлович, клади трубку.” А Светлану предупредил – выезжаем. Пока добирались, она приготовила кулек. Там немного было: 40-50 драгизделий. Но сколько на самом деле он ей оставил и где это все хранится, можно только догадываться.
В приговоре в качестве вещественного доказательства золото есть. Чурбанов сказал как-то: “Да, покупал я золото. У меня друзья и подруги были на солидных должностях. А мелочиться – не в моих правилах. Дарить, так куском.”
Ведя дело Чурбанова, Миртов в течение трех дней работал с Гдляном и Ивановым, которые в то время занимались “узбеками”. Пересеклись по взяткам. О своих напарниках Вячеслав Рафаэлович вспоминет так:
- Мужики крепкие, крутые. Спуску не давали. Разговаривали с Чурбановым не как с первым замом министра. Он тогда на очных ставках все отвергал. Причем потом сменил тактику, заявил – давят.
Николай Вениаминович Иванов допустил тогда непростительный промах, сказав: “Чурбанов, твой тесть маразматик.” Тот замкнулся и никого больше не хотел слушать. Чурбанов Брежнева папой называл, с глубочайшим уважением относился. Поосторожнее надо было. Так с Юрием Михайловичем не проходит. Кончилось отводом и Гдляна, и Иванова.
Сейчас Юрий Михайлович поддерживает отношения в основном с братом Гариком, который примерно раз в полгода ездит в колонию, привозит самое необходимое. Галина Леонидовна часто жалуется: “Гарик наведывается, просит – помогите, у вас же все есть по нынешним временам, копчености, сладости… А где я ему возьму? Сама в очередях стою. За самогоном – и то в Домодедово езжу.”
Вместо эпилога.
В зоне Чурбанов написал книгу “Зек *1″, которая уже издана во Франции и Англии. И гонорар, говорят, приличный.
Четырехкомнатная квартира, на которую Юрий имел полное право и, наверно, в которую рассчитывает вернуться после амнистии, разменена с детьми от брака Галины с Милаевым. Да и супруга не очень-то жаждет встречи.
Узбекский суд пересмотрел приговор Верховного суда Союза (теперь России) в отношении “подельщиков” Чурбанова и прекратил дело за отсутствием состава преступления. Худайбердыев, бывший премьер-министр УзССР, и иже с ним переведены в родную республику и уже находятся на свободе.
А Чурбанов по-прежнему в Нижнем Тагиле. Остался еще Бегельман, бывший замминистра внутренних дел Узбекской ССР, который получил большой срок за правдивые показания.
- Вячеслав Рафаэлович, а почему же Бегельмана не перевели? – задаю я наивный вопрос, уже догадываясь, как мне ответят.
- Узбекам он не нужен. Фамилия не узбекская.
- А-а…
Наталья КИЛЕССО.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Один комментарий

  • СВЕТЛАНА КАЗАНЦЕВА СВЕТЛАНА КАЗАНЦЕВА :

    2 года 1992- 1993 годы мы переписывались с Юрием Михайловичем. Все эти годы я молча колонию колониюла и впервые говорю об этом. Это был ЧЕЛОВЕК- “ДИТЯ СИСТЕМЫ2 тех ЗАСТОЙНЫХ ЛЕТ..До сих поря берегу письма. 4го марта 1993г я приезжала в НИЖНИЙ ТАГИЛ в колонию. Свидание нам не дали бы. т.к. положены свидания только тем.кто внесен в ДЕЛО..Но увидеть Юрия Михайловича мне дали возможность и только со спины. Все помню и все понимаю. Мы.со своим окружением тоже писали ХОДАТАЙСТВО,вернее чисто ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ПРОСЬБУ о возможности ,как ПРЕЗИДЕНТА.о ПОРМИЛОВАНИИ.О его освобождении я узнала,находясь в командировке в ЛЕНИНГРАДЕ.по приезде мея ждала телеграмма. У НАС БЫЛИ ДОБРЕЙШИЕ.ВСЕПОНИМАЮЩИЕ ОТНОШЕНИЯ, МЫ ПРИХОЛОГИЧЕСКИ ПОМОГАЛИ ДРУГ ДРУГУ, ЭТО ОТДЕЛЬНАЯ ТЕМА,

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ВЗГЛЯД НА ЗВЕЗДЫ
ТЕЛЕФАКС. ДАНАЯ И КЕРОСИНЩИК
ИХ БУЛЬВАР
МОИ ДРУЗЬЯ – В МАТРОССКОЙ ТИШИНЕ
Голос из зрительного зала (голос с галерки)
Хит-парад Леонида Ярмольника
Телерейтинг Леонида Ярмольника
Дела круизные
ПОСЛЕДНЯЯ ОШИБКА ГЕНЕРАЛА КАЛУГИНА
НА Хасбулатова
“МАМА, КУПИ МНЕ МУЖЧИНУ”


««« »»»