В предыдущей колонке я, расписав “сочинских бомжей”, не ответил на риторический вопрос: “Куда смотрит милиция?”
Попытаюсь ответить сегодня. На вопрос, которому предшествовать (в контексте разговора о бомжах) должны другие: “Что такое бродяга?” и “Куда безработному податься?”
Впрочем, в Абхазии, допустим, российских бродяг “трудоустраивают” самым радикальным образом. И боевики, и милиционеры хватают бомжей. Задержанных продают местным жителям. Как батраков. С другой стороны, сами задержанные иногда вспоминают об этом не без ностальгии: работа на свежем воздухе, общение, чача.
Хотя, по правде сказать, некоторые истории меня поразили. Одного бомжа, подрядившегося работать на огороде абхазского селянина, превратили в самого настоящего невольника. Кормили вместе со свиньями из корыта. За нежелание выполнять ту или иную работу зверски истязали. На ночь приковывали цепью к тяжеленной гире. Только третий побег из “кавказского плена” закончился для него благополучно.
Москва – город лимитчиков. (Самым популярным из которых стал, конечно же, свердловчанин Ельцин). И поэтому в столице не особенно развит городской патриотизм.
А вот жители и Сочи, и других курортных городов к своим улицам неравнодушны. Они их любят. И любят ревниво.
Потому и считают себя вправе учить своих гостей, где им можно появляться в шортах, где нет.
И какой глубины может быть декольте.
И сколь допустима здесь степень обтянутости штанами.
“Вызывающий вид” и “распущенность” гостей – одна из любимых разговорных тем в очередях. Такие вот “минусы” курорта коренные жители замечают.
Вот уж где уместно вспомнить притчу про бревно в собственном глазу.
Потому что аборигены курортов за “плюсами” деньговыкачивания не желают замечать, что их дети вырастают с твердым убеждением: карточная игра и проституция куда престижнее бродяжничества. И в отличие от последнего не караются законом. Так им во всяком случае может показаться.
Впрочем, замечу, Сочи – лишь модель экс-Союза (в этом смысле).
“Минусы” курортной обнаженности и “плюсы” прибылей от этих обнаженных дают (как и положено, “плюс” на “минус”) самый основной минус. Минус витринности.
Здесь все на виду. В том числе и наше, выпестованное десятилетиями, поразительное ханжество. Курорт №1 – пример почти хрестоматийный.
“Курорт – это место, дающее возможность его жителям за ваш счет дожить до следующего лета”. Уверен, что многие сочинцы искренне возмутятся, ознакомясь с этим высказыванием Эсара. Сочи деньги выкачивает, но отнюдь не все горожане греют руки на этом выкачивании. Например, в Завокзальном районе люди живут в самых настоящих трущобах с глиняными полами.
Очень популярно, вместе с тем, представление о сочинцах как о бездельниках, дерущих с отдыхающих три шкуры (в “баксах”!) за койку в летний сезон.
С другой стороны, стал уже расхожим анекдот о юном сочинце, написавшем в школьном сочинении на тему “Кем ты хочешь быть?”, что он мечтает уехать в столицу и заделаться “настоящим отдыхающим”. То есть приезжать в родной город, беспечно соря деньгами и потрясая воображение бывших одноклассников белыми штанами. (См. тексты по поводу инфантильности русских в предыдущих №№ “НВ”.)
А деньгами на юге сорить принято.
Власть имущие давно избрали этот участок побережья для своих особняков.
В Сочи задолго до революции строили летние резиденции российский премьер-министр граф Витте, министр юстиции Щегловитов, барон Остен-Сакен, князь Трубецкой…
Сегодня в бывших санаториях ЦК КПСС и Совмина, на пресловутых “закрытых дачах” отдыхают вместе с новыми “демократическими” нуворишами многие из тех, кто пировал здесь еще с Полозковым, Медуновым, Мерзлым, Чурбановым, кто изгнал из партии и травил замначальника Сочинского УВД Удалова, попытавшегося вывести высокопоставленных казнокрадов на чистую воду.
И думаю, нынешние работники правоохранительных органов города, на которых по-прежнему возложена охрана номерных госдач с подключенными “ВЧ”, не могут об этом не знать.
И привкус этого знания – во всем.
В “закрывании глаз” на стихийное “Монте-Карло”, которое взрывается картежными страстями вдоль топчанов престижной “Жемчужины”. В спокойном отношении милиции к рэкетирам и игрокам в “колпачок”, встречающимся на сочинском рынке. В низкопоклонном деньгопочитании, улыбчиво проявляемом бывшими милицейскими чинами, работающими теперь швейцарами. В презрении местных официанток, горничных и таксистов к “неумеющим жить” при переходе к странному “рынку”.
“Куда смотрит милиция?”
Здесь воплощается в жизнь гротесковый девиз Скотного Двора, ядовито описанного Джорджем Оруэллом: “Все животные равны между собой, но некоторые из них равны больше, чем остальные”.
Мы все, наверное, любим этот город. Эту страну. Но не все могут рассчитывать на взаимность.
И еще. Я знаю, что в Сочи болезненно воспринимают напоминание о скандальных “сочинских делах”. Но ведь не секрет, что вскрытию всегда предшествует сокрытие…
Вот и Чурбанова отпустили. Уверен – с подачи его адвоката – пузыристого Андрея Макарова, ставшего ныне (невзирая на “известинскую” информацию, что он – агент госбезопасности по кличке Татьяна”) одним из приближенных советников Бориса Николаевича. Маэстро, туш!
“Что такое бродяга?”
Да все мы, лишившись Союза, разделились, похоже, на “курортников”, спешно перекачивающих российскую казну на личные счета в швейцарских банках, и “бомжей”, привычно завидующих людям с твердой, как доллар, пропиской.
“Люблю Отчизну я, но странною любовью” (М.Ю.Лермонтов). Так что не надо обижаться. “Давайте жить дружно” (К.Леопольд).
Как в подобных ситуациях замечал на страницах “Нового Взгляда” московский публицист (ныне ведущий программы “Времечко”) Игорь Воеводин: “Пошли вы все на хер”. Конец цитаты.
