The Economist
“Как же мне приготовить маринад?” – спрашивала роскошно одетая дама, нервно рассматривая лесные грибы, только что купленные на импровизированном рынке около станции метро. А ведь еще совсем недавно избалованные представители немногочисленного российского среднего класса могли приобретать в роскошных супермаркетах все, что им заблагорассудится, и расплачивались за покупки с помощью кредитных карточек или наличными деньгами, полученными в ближайшем банкомате. Они могли выбирать работу, оплачивать медицинскую страховку, покупать машины и проводить отпуск где-нибудь за границей. Сбор грибов в лесу считался развлечением.
Сегодня все иначе. Финансовый кризис, разразившийся 17 августа, разрушил созданные в последнее время экономические модели и претензии на нормальную жизнь. Система платежей вышла из строя, импорт снизился до 45%, межбанковские расчеты основываются на доверии, не всегда сопоставимом со здравым смыслом. Кредитные карточки стали ненужными игрушками, банковские вклады заморожены. Только в Москве сотни тысяч человек потеряли работу.
Большинство российских граждан так и не успело приобщиться к красивой жизни в условиях нормальной рыночной экономики. Однако процветание отдельных представителей бизнес-класса привело некоторых аналитиков к выводу о том, что принятые во всем мире стандарты работы и оплаты труда могли бы укорениться и расцвести на российской почве, если бы… Если бы не заводы, задыхающиеся от долгов и нехватки электроэнергии; если бы не империи нефтяных и газовых компаний, ставшие почти независимыми государствами на территории России; если бы не колхозы, где нельзя встретить ни одного трезвого человека; если бы не грязные и запущенные фабрики по производству пищевых продуктов.
Реформы так и не смогли затронуть эту часть российского бизнеса. В 1997 г. половина российского производственного сектора не приносила никакой прибыли. Однако, несмотря на все свои недостатки в отношении маркетинга и финансов, российских управляющих нельзя обвинять в полной некомпетентности. Аналитики считают, что прогресс экономических реформ во многом тормозился установлением некорректных правил игры, в которую государство вовлекало производителей и предпринимателей. Так, например, продажа выпущенной продукции государству означала, что предприниматель никогда не получит за нее денег, но, возможно, ему позволят недоплатить налоги на эту сумму. Эти неофициально установленные правила имеют множество вариантов, и в соответствии с ними российские предприниматели и производители были вовлечены в игру, выиграть в которой могли только государственные чиновники. Количество игроков также было обусловлено правилами игры, и средний российский потребитель не попадал в их число. Такие категории, как продуктивность, конкурентоспособность, ценовой контроль, качество товаров и услуг, были случайными составляющими производственного процесса.
Финансовый кризис и последующая неразбериха лишь усугубили эти порочные нормы. Сегодня у российского промышленника и предпринимателя нет нужды беспокоиться о производстве и реализации качественного товара: люди радуются тому, что хоть какой-то товар пока еще доступен. Сегодня нет нужды беспокоиться о перечислении денег: разрушенная банковская система четко высветила преимущества бартера. Сегодня нет нужды беспокоиться об уплате налогов в государственную казну: всегда можно сослаться на финансовый хаос и крах банковской системы. Когда гиперинфляция ждет за ближайшим углом, кажется смешным беспокоиться о неуплаченных долгах.
Финансовый кризис подвел Россию под массовое сокращение. Сокращаются иностранные инвестиции, сокращаются рабочие места, сокращаются зарплаты, и даже государственные чиновники смотрятся менее толстыми. Во всем этом есть только один положительный момент – сократилась и власть могущественных российских олигархов. В сложившихся условиях российское правительство должно было бы попытаться воспользоваться моментом, чтобы взять бразды правления в свои руки. Однако правительство Примакова пока не смогло помочь оздоровлению российской экономики и поддержать отечественную промышленность. В результате те российские компании, которые постепенно стали учиться более рационально думать о своих ценах, потребителях и конкурентоспособной продукции, сегодня медленно умирают. Остальные же представители российского бизнеса, приверженные дурным привычкам прошлого, тем более не видят смысла меняться в лучшую сторону.
Подготовила Марина МЕДВЕДЕВА.
