Последний звонок Игоря Сукачева

Рубрики: [Додолев]  [Интервью]  [Музыка]  

Игорь СУКАЧЕВ дал имена двум бездомным котятам. Их мне на съемку принесли из приюта, это одна из традиций проекта «Правда-24» («Москва 24»). Но говорили мы с рок-легендой о его новой работе.

Блюз & пират

– Игорь, добрый вечер!

– Добрый, добрый!

– Представляю наших сегодняшних соведущих. У них имен нету.

– Чудесные соведущие.

– Да, я очень рассчитываю, что вы клички им придумаете, как человек, у которого был кот.

– Целых 20 лет прожил, да. К сожалению, он умер в прошлом году.

– Как звали?

– Его звали Блюз.

– Ну, естественно, имя профильное.

– Это было чудесное, совершенно добрейшее животное.

– Откуда он взялся? Это подарок?

– Да, мне его просто отдала соседка Димы Харатьяна 20 лет назад, когда Дима еще жил в маленькой квартирке, а над ним жила соседка. Она была пожилой женщиной и тоже скончалась. И у нее были кошки и котята. А я хотел котенка. У нас была тоже маленькая новая квартирка, маленький сын. И очень хотелось котенка. И вот я приехал и увидел целую кучу котят. Но по шторе карабкался только один вверх. Я сказал: вот этот. И взял его.

– Имя прямо сразу образовалось?

– Я сразу сказал: это кот по имени Блюз.

– Ну, если к концу эфира мы вот этим двум придумаем имя…

– Уж одному-то точно можно придумать.

– Это которому?

– А вот этому черному.

– Да, какое?

– Я бы его назвал Пират. Во-первых, он черный и пушистый. Во-вторых, он не любит сидеть на руках. Он царапаться начинает. И, кроме того, когда его гладишь, он не радуется, а немножко злится.

– Характер есть.

– Довольно суровый.

– Неприкасаемый?

– Да, да, да. И между прочим очень хороший кот может быть, очень хороший. Такой самостоятельный, но при этом хороший. А вот этот жизнерадостный такой. Веселый, игручий. Два разных кота совсем.

Музыкальный будильник. Внезапно

– Так, я считаю, про животных мы поговорили. Зачет ставим этой теме. Говорим про «Внезапный будильник». Первый вопрос – Сукачев имел отношение к дизайну нового альбома?

– Я имел отношение к дизайну на уровне советов Георгию Аваньяну, Жоре, с которым я много лет работаю как с художником, который оформляет мои пластинки, и не только пластинки, но и даже некоторые наши шоу. У нас была идея делать это в старом ключе, в ключе золотой эры пластинок: это конец 60-х – начало 70-х годов, когда пластинки были как самостоятельное произведение искусства. И вот как раз вот этот стикер, если вспомните пластинки Led Zeppelin, то у них частенько на целлофане было название.

– Не только у Led Zeppelin. Кстати, у Pink Floyd тоже.

– Да, у многих-многих групп.

– Флойдовские мотивы в оформлении, вот Wish You Were Here немножечко угадывается по настроению. Вот это небо, какие-то непонятные такие шары.

– В общем, да. Я рад. Мы работали очень долго.

– Это реально долгожданный альбом. Лет восемь не было, по-моему, нового?

– Восемь лет мы не выпускали пластинки. Но я был занят другой работой. Театр и кино.

– Здесь, кстати, в наборе «Внезапный будильник» есть и DVD?

– Да, здесь DVD. Соответственно, когда выйдет винил, не будет одной песни, которая называется «Долго, долго». Она здесь как бонус-трек у нас – девятая. В виниловой пластинке будет восемь произведений целиком. «Долго, долго» мы поставили, потому что уже неплохо знают эту песню. Мой сын снял ролик год назад на эту песню.

– Этот ролик здесь представлен?

– Да, он тоже здесь. Здесь пять клипов. Но вообще-то я удивился. Я давным-давно не снимал сам видео как режиссер. И снял «Птицу». Ну, это легкая работа была. У нас в студии мы легко это сделали. И «Гауди уходит» я тоже снял как режиссер, в студии Андрея Шарова. Он же был художником по костюмам. Я опять понял: Господи, почему я это не делал? Почему 15 лет назад я сказал: больше не буду снимать музыкального видео? Это так весело. Мы работали долго. Наверное, часов 16. Но было очень здорово. Прямо замечательно провели время.

– А разве работа в качестве кинорежиссера не убивает навыки клипмейкерства? Все-таки это, мне кажется, разные профессии?

– Это разные профессии, безусловно. Но относительно разные. Потому что приемы монтажа, приемы построения мизансцены так или иначе в современном кинематографе пришли из музыкального видео. Потому что в середине, даже в начале 80-х годов, у нас еще не было видеомагнитофонов. Они появились чуть позже. Мы можем вспомнить, что все новаторское было в музыкальном видео с точки зрения изображения. Можем даже вспомнить того же Тарантино, который очень нагло снимал как раз свои первые фильмы, Pulp Fiction прежде всего снят в абсолютно клиповой манере.

– Ну, да, потому что там цитаты, этот фильм составлен из цитат киношной классики.

– Да, да, конечно. Поэтому в принципе не всегда одно из другого вытекает. Но одно другому совсем не мешает. Это я уж на себе понял.

– Хочу обратить внимание, что бросается в глаза: здесь все треки написаны: Гарик Сукачев – автор, кроме двух – Гребенщиков и Высоцкий. Это «Разбойничья». «Веревочка» – Высоцкого. И «Человек из Кемерово». И почему именно эти две вещи?

– Ну, «Веревочка» Владимира Семеновича – песня, которую я многие-многие годы люблю, и многие годы хотел записать. И я ее записал-таки вместе со своими ребятами, с нашей группой. Она, на мой взгляд, несправедливо забыта, эта песня. Ее не очень многие помнят. Но сам Высоцкий ее очень любил. И я ее просто обожаю: одна из самых глубочайших его песен. Одна из самых отчаянных песен. И одна из самых личных. Хотя все песни Владимира Семеновича были именно таковы. Эпитеты подходят к каждой. Если говорить о Борисе Гребенщикове, это проект был радиостанции. Очень много групп принимало участие в записи каверов к 300-летию группы «Аквариум». И мы, конечно же, с удовольствием приняли в этом участие. Но здесь ровно та же история. Одна-единственная песня Гребенщикова, которую я хотел спеть сам. И для меня это волшебный подарок был. Я сказал: ой, я знаю, все, у меня есть одна песня загадочная. Я ее сделаю не так, как ее делает Борис Борисович. Я ее сделаю по-своему. Поэтому она вошла в альбом. Она вошла в альбом не потому, что нужно было чем-то альбом еще наполнять. А именно потому, что она соответствует тому состоянию, которое я называю «внезапный будильник», внезапное пробуждение такое.

– А что это за состояние? В чем оно, если описать метафизически?

– Ужас, тревога – первое, что испытываешь.

– Тоже не любите просыпаться под резкий звук?

– Но это же не просыпаешься. Это встрепенулся. Это даже не просыпание, это мгновенное чувство, которое нельзя назвать просыпанием. Когда ты просыпаешься, у тебя есть какое-то время, ты еще дремлешь, пару раз зевнешь, у тебя появляются мысли встать или еще минут 10 поваляться…

– По оформлению такой нюанс. Почему-то «Борис Гребенщиков» написано меленько, а «Высоцкий» болдом выделено. Это намеренно или просто случайная получилась игра художника?

– Я думаю, что это игра со шрифтами.

– То есть никакого здесь послания нет?

– Нет, конечно, потому что и со шрифтами Жора Аваньян работал так, как работали тогда. Вообще мы перекопали очень много. У меня большая коллекция виниловых пластинок. Поэтому мы и мою перекопали всю, и потом еще всякие энциклопедии. Вообще, знаете ли, здорово было с этим вновь встретиться. Я опять стал уезжать на дачу. И вот так сидеть один, включать. И я слушаю только виниловые пластинки теперь. Какое-то ностальгическое. Я – человек не ностальгически сложенный вообще-то.

– Разве?

– Абсолютно. Но при этом, когда я слушаю виниловые пластинки, вместе вот с этим воздухом виниловой записи – это же совершенно не CD, совершенно другой объем звука, какой-то волшебный, совершенно живой – вдруг еще приходят воспоминания: когда это было, как я это держал, ой, какая-то девушка, кто сидел на подоконнике, кто курил, Борис молчал, Николай ногой качал. Вот такая штука. Вдруг, да кого-то вспоминаешь.

– А вы вообще консерватор или новатор по складу творческому?

– Не знаю, я не думаю, что я консервативен. Нет, вряд ли я консервативен, если говорить об искусстве. Вряд ли.

– Если мы говорим про личную жизнь, то вы – точно консерватор.

– Нет, ну, это тоже не совсем так. То, что я там не новатор, это точно. Не хотелось бы, знаете…

– Просто на самом деле по пальцам можно пересчитать звезд шоу-бизнеса, которые прожили бы с одной супругой столько лет и зим, как вы, вот серебряную свадьбу сыграли.

– Вы знаете, это не достижение. За это не стоит давать какую-нибудь медаль.

– Я считаю, это достижение. Нужно уметь противостоять искушению. Не-не-не, это все равно как пройти медные трубы.

– Ну, искусы никуда от нас не денутся.

– Да. Но преодоление – дело непростое.

– И будут нас преследовать всю жизнь, на то она нам и дана, чтоб мы все испытали в этой жизни и так далее. Но просто такова судьба. Кто-то однолюб, кто-то счастлив. Я сто раз это говорю. Кто-то счастлив во втором браке, кто-то счастлив в пятом, кто-то счастлив быть холостяком всю жизнь. А кто-то вообще родился несчастным человеком, и никогда счастливым ему быть не дано, вот и все. Кто-то, как Тряпичкин, мечтает о своей шинели.

Рок-Иисус

– Младшие слушают «Неприкасаемых»?

– Младшему 29 лет, знаете ли, мы с младшим видимся в лучшем случае один раз в месяц.

– Я сказал «младшие», имея в виду…

– А, Настюшка, дочка? Нет. Она девочка, она слушает свои детские песенки. Слава тебе Господи, они на уроках пения много поют испанских песенок, потому что она учится в испанской школе, и она занимается балетом.

– В испанской школе здесь?

– Да, в Москве, в 110-й.

– А почему такой выбор, что, родители решили отдать в испанскую школу?

– Да.

– Почему вдруг?

– Необыкновенно красивый язык.

– Наконец-то хоть кто-то руководствовался красотой языка при выборе. Слух, голос есть?

– Да, и слух, и голос у нее есть. Она неплохо поет.

– Будут какие-то семейные проекты?

– У нас не будет, надеюсь, никаких семейных проектов. Я уж не знаю, когда она вырастет, чем она будет заниматься. Мой сын – кинематографист. Я этому очень рад. Вот и все. Я думаю, одного музыканта в семье вполне достаточно.

– Вот это какая-то такая ревность…

– Нет, не ревность. У меня нет ответа точного.

– Ну а послушать хиты «Бригады С», исполненные девичьим, таким детским голоском, с хорошей рок-аранжировкой…

– Ну дайте ей подрасти, ей 9 лет всего.

– Так вот тогда уже не прикольно будет.

Варя у Вани Охлобыстина играет на гитаре и поет песни, и даже выкладывает их в Интернет. Но она-то постарше. Ну, дайте девочке подрасти. Настя пока тренькает на моих гитарах, и не только на гитарах, у меня есть еще другие инструменты.

– Я про гитару помню один ваш рассказ, когда вы увидели гитару Макаревича.

– Да, гитара Stratocaster. Я когда-то хотел написать рассказ и так же его назвать «Гитара Stratocaster». Но в силу лености я это так и не сделал.

– Но фактически устный-то рассказ существует, когда вы рассказываете о том, что Макаревич был для вас как Иисус, потом вы увидели инструмент и поняли, что видели…

– Да, Stratocaster это Бог-отец, да.

Это образ потрясающий на самом деле. А действительно вы придерживаетесь тезиса или это ради красного словца было сказано, что если, допустим, сейчас запретить попсу, как некогда был рок запрещен, то молодняк весь потянется к ней, потому что запретный плод сладок.

– Конечно, безусловно. Это не шутка. Это реальность. Не нужно быть Оруэллом, чтобы придумывать такое. Сделать так, и это произойдет.

– Нет, но в рок музыке все-таки есть то, что называется посланием.

– Ну, было.

– Было? Сейчас нет?

– Я думаю, оно опять будет. Нет обделенных поколений, мы это прекрасно знаем. Мы живем со своим поколением, со своими пристрастиями, со своей любовью, со своими нелюбовями, там бла-бла-бла. Новое поколение живет со своим. Мы для них старперы. Они для нас тайна, как для наших родителей мы были тайной. Чем мы там занимаемся, фигней какой-то мы занимаемся. Вот и все. Поэтому, конечно же, есть. Но я не бываю в этих маленьких клубах, да и делать мне там нечего. Зачем мешать молодым ребятам и девчонкам. Вот и все. Есть, конечно. Но таких мощных ребят, которые целой волной вышли, я имею в виду своих товарищей по оружию, вот все наше поколение, которые целой гигантской волной вылились на просторы Советского Союза, такой новой волной, да, new wave, это тогда называлось во всем мире. Это не наблюдается. Это не говорит о том, что ничего не произойдет. Конечно же, произойдет. Я придумал сто лет назад про развитие популярной музыки как синусоиды. То есть она развивается до верхней своей точки, потом идет вниз, дальше наступает нулевой цикл. После нулевого цикла опять идет стремление вверх.

– А когда этот нулевой цикл, он был или будет?

– Сейчас он наблюдается. Но когда она пойдет вверх, мы с вами это узнаем, я опять повторяю самого себя, от первого прохожего на улице. Вот когда мы это услышим от прохожего на улице, значит началось. Не от человека, который в этом хорошо разбирается, не человека, который профессионально этим занимается и скажет, знаешь что, послушай, вот это, на мой взгляд, интересно. Нет, от человека на улице. От каких-то там людей. Это будет, как фон. И тогда, да, оно пошло вперед и вверх, вот оно, вот оно, вот оно пошло. И мы все это увидим.

– Я этот вопрос задаю всем рок-музыкантам по поводу того, возможно ли возрождение интереса к рок-музыке, но отвечают все по-разному. Кстати, все ваши подельники по проекту, Сережа Воронов, допустим, Скляр, они говорят, что да. С Высоцким, конечно, здорово. Я так понимаю, что следующая работа будет под названием «Мой Высоцкий», то есть вы будете делать кавер Владимира Семеновича?

– Да. Ну, это все готово. Записано за годы восемь песен, можно выпускать.

Четырехлапый Игорь-Ваныч

– Последнее обещание было на счет второго имени. Одного-то мы назвали Пиратом, а второго-то мы еще не назвали. Я бы назвал его Гариком в честь сегодняшней нашей беседы. Или он совсем не Гарик?

– Ну, назовите тогда его лучше Игорь Иванович.

– Игорь Иванович, отлично.

– Представляете, к нему уже с детства уважительно будут относиться. Игорь Иванович, ваше молоко.

– Большое спасибо, Игорь Иванович.

– Спасибо и вам.

– Особенно спасибо, на самом деле, за честность. Только рок-музыканты, мне кажется, могут быть честными.

– Неправда, очень много людей честных, прекрасных живет на свете. И не обязательно они рок-музыканты. Рок-музыканты на самом деле, знаете ли, не ангелы и не архангелы.

– Мы знаем.

– Еще те перцы.

Евгений Ю. ДОДОЛЕВ.

Фото Айсель МАГОМЕДОВОЙ.

ОТ РЕДАКЦИИ. Полная версия беседы с Гариком Сукачевым включена в книгу «24 кадра правды PRO кино…», которую скоро выпустит издательство «ОЛМА МЕДИА ГРУПП».    


Евгений Ю. Додолев

Владелец & издатель.

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Соль-мажор-ре-мажор – это разве музыка?
Коротко
Вдохновляющий гимн «Beautiful Day»
Boatman прочитал. И написал
Огни танцплощадки
Счастье Юлии Проскуряковой
Я крикнул «Браво!»


««« »»»