Довольно часто я слышу комплименты в свой адрес. Конечно, те, кто смотрит на меня со стороны, не предполагают, через какой ад я прошла.
Родилась я в Сомали, на востоке Африки. Своего возраста я точно не знаю, где-то около 28 лет. В Африке нет времени, нет часов, нет календаря. Мы жили, как кочевники. В семье было 12 детей.
Я ничего не слышала о западном мире, но почему-то знала: есть на свете что-то помимо Африки.
Когда мне исполнилось пять лет, отец решил, что настало время делать обрезание. Я помню все настолько ясно… Меня и сейчас начинает трясти от этих картин.
Женщина, которая проделывала эту операцию, называла себя “профессиональной обрезальщицей”. Это была старая цыганка, которая бродила от становища к становищу.
Мама села на землю и сказала: “Будь хорошей девочкой и сиди смирно, у меня нет сил удерживать тебя”. Старуха достала ржавую бритву с пятнами запекшейся крови. Я раздвинула ноги, закрыла глаза и отключила сознание. Я делала это ради мамы. Женщина вырезала не только клитор, но и губы. Потом она туго сшила меня иголкой.
Помню сплошную боль. После операции я долгое время находилась между жизнью и смертью.
Мне связали ноги, чтобы я не могла ходить и не разорвалась. Месяц я лежала на спине. Не ела, не пила, не думала. Я почернела, посинела, потом пожелтела. Я не могла писать – через шов просачивались только редкие капельки.
Прошло три недели, и мама нашла какого-то знахаря, который проделал небольшое отверстие, и я смогла писать. Рана кровоточила еще месяца два или три. Я чуть не умерла, я хотела умереть.
Одна из моих младших сестер и две двоюродные умерли в результате такой же операции. Это издевательство пережила и моя мама, и бабушка, и прабабушка, и все женщины в нашем роду. Избежать этого невозможно. Если убежишь, все равно поймают, свяжут и обрежут. Мужчины считают, что необрезанная девушка будет гулять с кем попало. Этот обряд не имеет ничего общего ни с какой религией. Ни в Библии, ни в Коране не сказано об обрезании женщин. Когда девушка выходит замуж, муж силой врывается в нее или просто разрезает ножом. Перед родами женщину распарывают, а после родов снова зашивают. Так и идет. Женщину, родившую десять детей, распарывают и сшивают, как тряпку.
Когда мне исполнилось 13, отец сказал, что нашел мне мужа. Он продал меня за пять верблюдов шестидесятилетнему старику. На следующий день я увидела его. Он был мне отвратителен. И я подумала: “Неужели судьба приготовила мне только страдания?” Вот тогда-то я и решила уехать из Африки. Я поделилась с мамой, и она сказала: “Поступай, как хочешь. Лишь бы ты была счастлива… не забывай обо мне”. Она крепко-крепко обняла меня и заплакала.
Той же ночью я ушла в Могадишо – столицу Сомали, где жила моя тетка. Десять дней я бежала через пустыню. На мне не было никакой одежды, кроме небольшой набедренной повязки. По ночам, когда становища спали, я доила верблюдов, и это была моя единственная пища. В Могадишо, после утомительных поисков, я все-таки нашла свою тетю.
Однажды к нам в гости пришел мой дядя. Он был послом Сомали в Англии и искал девушку в прислуги. Тетка уговорила его взять меня. Я понятия не имела, куда еду, но твердо знала, что это не Африка.
Мы приехали в Лондон в декабре, мне было тогда около 14 лет. Я прислуживала в доме моего дяди четыре года. Вставала в 6 утра, готовила и убирала до полуночи. Выходных не было.
В Англии я пережила сильнейший культурный шок. Я не говорила по-английски, не могла ни читать, ни писать. Но с самого начала поняла, что отличаюсь от белых женщин – они не пережили такого надругательства, с которым столкнулась я. Душу мою переполняли злоба и разочарование. “Почему я? Почему?” – этот вопрос постоянно мучил меня. Не скоро я поняла, что ответа на него нет.
Мужчины обращали на меня внимание. Когда я отводила в школу двоюродного брата, я чувствовала на себе их взгляды, а некоторые даже посылали воздушные поцелуи. Я не придавала этому значения, потому что не понимала, что происходит. Один из “поклонников” особенно часто встречался на моем пути, однажды он следовал за мной до дома. Я представила его тете. Он сказал, что работает фотографом и хочет снимать меня. Тетя отказала, а я расстроилась.
Я узнала об Иман, супермодели из Сомали. Всю стенку оклеила ее журнальными фотографиями. На мой взгляд, она была настоящей сомалийкой. Позже я узнала, что она богата и знаменита.
Вскоре после этого срок службы моего дяди в Англии закончился, и он решил взять меня с собой в Сомали. Но я не хотела возвращаться. За день до отъезда я закопала в саду паспорт, а потом сказала, что потеряла его. Дядя был вне себя от ярости, но на оформление нового паспорта времени не было, и они уехали без меня.
Свободна наконец! В день их отъезда я пошла на Оксфорд-стрит и заговорила с сомалийкой – я легко узнаю соотечественников. Я сказала, что мне негде жить. Она жила в Христианском союзе молодых людей и сумела устроить комнату для меня. На следующий день я уже драила полы в Мак-Дональдсе, вскоре я поступила в вечернюю школу.
Я не теряла контакта с фотографом, и он сделал несколько моих снимков. Однажды мне позвонили из модельного агентства и предложили работу. На первой же съемке – для календаря – фотограф попросил меня обнажить грудь. Я пулей вылетела из ателье. Поздно ночью позвонил представитель агентства: “Ты с ума сошла! Ты что, не знаешь, сколько за это платят?” Я не знала. Когда же мне объяснили, что за улыбку в объектив я получу 2.500 фунтов (4.000 долларов), я тут же пошла в студию и сняла рубашку. Я получила работу, и мое фото выбрали для календаря. В этот день жизнь моя перевернулась.
С тех пор я и работаю фотомоделью. И до сих пор мне непонятно, как люди могут платить за мою внешность. Когда я снялась для косметической фирмы Revlon, на плакате с моим фото было написано: “Самые прекрасные женщины мира пользуются косметикой Ревлон”. Я подумала: не так уж я и красива. Вот моя мама действительно прекрасна… прекрасна своей душой.
Прошло 15 лет с тех пор, как я уехала из Сомали, когда в прошлом году ко мне обратилась телекомпания ВВС с предложением снять документальный фильм о моей жизни. Я согласилась с условием, что они отвезут меня в Африку, я так хотела встретиться со своей семьей, и особенно с мамой, но из-за гражданской войны боялась проделать это путешествие в одиночку. ВВС согласилась.
Это было нечто неправдоподобное. После стольких лет. Я так скучала по родным. На Западе только и слышишь о голоде и войнах в Африке, а для меня это – чудесное место. Хочется, конечно, чтобы африканцы могли пить чистую воду, выращивать деревья и чтобы их дети учились в школе.
Никто из моих родных не понял, как я зарабатываю деньги. Мама поняла. Она гордится мной. Я умоляла ее поехать со мной в Лондон, но она не захотела уезжать из Сомали. Уезжать трудно – я почувствовала это на себе.
…Что я думаю о будущем? Хочу иметь семью, детей. Мне трудно было начать встречаться с кем-то. Сейчас у меня есть прекрасный друг, в которого я влюблена. И я могу быть с ним близка, как любая другая женщина. Обрезание вовсе не означает, что я утратила все чувства. Но женское обрезание меняет всю жизнь. До сих пор эта операция влияет на мое самочувствие. Месячные проходят очень тяжело. Мне так больно, что на несколько дней я просто запираюсь. Врачи говорят, что поделать ничего нельзя. Меня раскрыли, но это не помогает. Я очень страдаю от этого, но приходится мириться. Того, что случилось со мной, не исправишь. Нельзя повернуть часы назад.
Любого, кто будет поддерживать идею женского обрезания, нужно подвергнуть пытке, потому что обрезание – это и есть самая настоящая пытка, и не только физическая. Это не имеет ничего общего с обрезанием у мужчин, когда отрезается небольшой кусочек лишней кожи. Женское обрезание – это увечье. Грубое, жестокое и совершенно бессмысленное.
Мне трудно говорить об этом, и я не ищу сочувствия. Но настало время подавить гордость и рассказать об этом миру во имя спасения моих сестер в Африке. Я буду их голосом, потому что собственного у них нет. Я видела, как они страдают и погибают от этого. Мне достало сил выжить, и я хочу все изменить.
Сергей АРЕСЬЕВ
по материалам журнала “Marie claire”.
Это лишь фрагмент материала из премьерного номера НОВОГО журнала Издательского Дома “НОВЫЙ ВЗГЛЯД” – журнала “Секрет”. Весь тираж №1 уже распродан, и наши редакционные (архивные) экземпляры стали раритетом! Но у поклонников традиционной “нововзглядовской” автуры (Андрей Ванденко, Игорь Воеводин, Александр Градский, Евгений Додолев, Эдуард Лимонов, Александра Панфилова-Кинчева) есть шанс достать “Секрет” №2, поступивший в продажу.
Оптовые покупатели супержурнала, набитого Тремя нашими “С” (сексом, сенсухами и скандалами) могут звонить 332-4552, факсовать 129-0290 или скидывать заказы на пейджер 234-9696 для № 22002.
Адреса магазинов, в которых можно подписаться на журнал “Секрет” (магазины работают без выходных):
– 2-й Рощинский проезд. 8, корп. 1, тел. 232-2121;
– Тверской бульвар, 3, стр. 1 (ст. м. “Арбатская”), тел.: 203-7871, 202-0942;
– Мясницкая ул. (бывшая ул. Кирова), 26 (ст. м. “Тургеневская”), в помещении Главпочтамта;
– гостиница “Паллада”: ул. Островитянова, 14 (ст. м. “Коньково”).
