Часть первая
Ведь что странно и удивительно. Раньше, при “развитом социализме”, мы жили плохо. Нас обманывали, эксплуатировали, грабили, убивали, сажали в концлагеря и психушки. Теперь, при “демократии” и “капитализме”, живем еще хуже. Нас, правда, не расстреливают и не сажают в таком количестве, но грабеж и ложь те же. А цены вообще немыслимые. В чем же дело?
Интересно: сам по себе социализм как государственный строй вовсе не так уж и плох – фактически при социализме живет, к примеру, народ Швеции. И ведь неплохо как будто живет. Что же касается демократии и капитализма – взять Соединенные Штаты, например, или Англию. У них есть, конечно, свои недостатки, но не до такой же степени.
Почему же у нас не клеится?
Попробую ответить на этот вопрос, но сначала о том, что такое большевики.
Этот термин ввел “вождь мирового пролетариата” В.И.Ленин, оказавшийся со своими сторонниками совершенно случайно и впервые за всю предшествующую историю РСДРП в большинстве. Это произошло, как известно, на II съезде партии в 1903 году из-за демонстративного ухода “экономистов” и бундовцев. Интеллигентский уход ленинских соперников в ответственный момент, их отказ от борьбы оказался роковым для России.
Что же было дальше? Ленин и его гвардия провозгласили главной целью своей политики борьбу против эксплуатации человека человеком, защиту “интересов пролетариата и крестьянства”, то есть народа, и “всемерное развитие” благосостояния и культуры страны. На деле же получилось…
Правда, что касается культуры и учебы, то в стране советской действительно было введено всеобщее и бесплатное образование, страна стала “самой читающей в мире”, а также передовой в области балета и спорта, однако это тоже, как выяснилось, делалось вовсе не во имя свободной и счастливой жизни граждан страны, а для престижа властей и для создания “фундамента мировой революции”. Никогда ничего ни Лениным, ни Сталиным и их большевистской гвардией не делалось для счастья народа, а вершилось прежде всего во имя единственной, гложущей их цели: безграничной, ничем и никем не стесняемой власти. Желательно над всем миром.
Вот это и есть большевизм. Достоевский предугадал, разглядел эту породу, назвал их очень точно в своем знаменитом теперь романе. Бесы.
Бесы, то есть большевики, и загубили первую русскую революцию. Они исказили и профанировали идею социализма, которая – в том-то и беда – представляет для бесов большой соблазн, ибо уделяет немалое внимание вопросам государственной власти. Встать во главе – это для бесов самое главное.
К великому сожалению, принципы и методы большевиков глубоко въелись в плоть и кровь всех последующих поколений наших политиков с разной, конечно, степенью эффективности. Разве что М.С.Горбачев действительно начал ломать большевистскую, бесовскую Систему, хотя сам подчас не осознавал этого, оставаясь генсеком.
Борис Николаевич Ельцин в своих предвыборных речах (а раньше – в какой-то степени – на знаменитом октябрьском пленуме 87-го года) и в книге “Исповедь на заданную тему”, по сути, первым с высокой трибуны объявил войну именно большевизму. Ибо восстал как будто бы против главных бесовских методов – лжи, эксплуатации, презрения к нуждам народа, фантастических привилегий властителей. Думаю, не нужно доказывать, что именно поэтому мы и голосовали за него дружно на выборах. Сначала в народные депутаты, а потом и в президенты.
Став президентом России, Борис Николаевич не мог, очевидно, противостоять генсеку Горбачеву, ибо в неустанной борьбе с большевизмом Михаил Сергеевич Борису Николаевичу постоянно мешал. Но когда в августе 91-го большевики-путчисты хотели арестовать Ельцина и его соратников по борьбе с бесовщиной, то мы, ненавидящие большевиков, стояли насмерть у Белого дома. Поэтому большевики-путчисты и проиграли. Б.Н.Ельцин получил от нас полный мандат.
Что было дальше, мы знаем. Ельцин и его гвардия провозгласили главной целью своей политики свободу человека и всемерное развитие благосостояния и культуры страны. Что оказалось на деле? Это нетрудно увидеть.
Конечно, есть и такие, кто, найдя лично для себя достаточно уютные ниши, уверяют: “все не так уж плохо”, “мы живем в переходный период, а следовательно…”, “гляньте, что делается в Югославии или в Грузии”, “требуется несколько поколений для того, чтобы…” и так далее. С этими уверениями, конечно, можно было бы согласиться, если бы в политике Ельцина и его гвардии на самом деле было что-то, внушающее надежду. Ну, например, если бы разрушение страны, экономики и культуры, уничтожение социальных завоеваний были мерами вынужденными, оправданными и временными. То есть если бы такими были лишь первые шаги, за которыми следовали бы действия не разрушительные, а, наоборот, конструктивные, в плане обещанном. И если бы вообще хоть какие-то обещания выполнялись, если бы хоть иногда президент был верен своему слову. Тогда можно было бы согласиться: прежде чем построить новое, необходимо разрушить старое, и все, значит, делается правильно, можно и потерпеть.
Но в том-то и дело, что ни строительства нового, ни свободы для нас, граждан, ни верности президентским обещаниям вовсе не наблюдается. Сколько ни думаю над положением в стране и над уймой указов, распоряжений, постановлений правительства, никак не могу найти даже хотя бы тенденций, по-настоящему и последовательно конструктивных. За исключением, может быть, тех, что направлены на улучшение жизни не народа, а самих властителей.
Можно было бы привести много доказательств этого, но, думаю, достаточно напомнить, что за два с лишним года “революционных демократических преобразований” и “реформ” разрушена уйма организаций, союзов, предприятий, прежних общественных и государственных структур. А создано что? Гораздо более громоздкий, чем раньше, многочисленный и бестолковый чиновничий аппарат, а также биржи в несусветном количестве (чуть ли не столько, сколько во всех остальных странах, вместе взятых), бесчисленные “посреднические структуры”, палатки, торгующие не своим, а заграничным продуктом, уютные особнячки нуворишей, а также законы и “положения”, развязывающие руки не столько творцам и труженикам, сколько разрушителям и преступникам.
Если же что-то все-таки и есть путное – восстановленные церкви, например, редкие благотворительные столовые для бедных, – то это отнюдь не заботами родного правительства.
Как это ни печально, однако мы видим картину, удручающе сходную с той, какая была в нашей стране после первой “Великой Октябрьской”. Как и тогда, главная деятельность властей – разрушение. И отсутствие конструктивной программы. И никакое не благо народа, а благо свое – пылкая любовь к власти. И привилегиям.
Интересно, что даже лозунги во время второго “великого октябрьского штурма” были какие? “Кто не с Ельциным, тот…”, “Если враг не сдается, его…”. Чисто большевистские лозунги.
Да, верно, политика новых большевиков, особенно до последнего октября, была сравнительно мягкой. В отличие от своих железных предшественников, они пока что не сажали граждан во множестве и не расстреливали миллионами. Но ведь это просто не в моде, теперь Запад против такого, думаю, возразил бы и перестал бы поддерживать словами и долларами. Даже откровенных, махровых преступников у нас не сажали, особенно если те – из своих. Да это и понятно: ведь опасны для них не преступники. Опасны те, кто мешает. А где теперь те, кто все же попытался мешать? То-то.
ЮРИЙ АРАКЧЕЕВ,
главный политдуэлянт «НВ»
