“Сталин маневрировал, …он мог бояться, что я свяжу смерть Ленина с прошлогодней беседой о яде, поставлю перед врачами вопрос, не было ли отравления; потребую специального анализа. Во всех отношениях было поэтому безопаснее удержать меня подолее до того дня, когда оболочка тела будет бальзамирована, внутренности сожжены, и никакая экспертиза не будет более возможна”.
Лев Троцкий, 13 октября 1939 года. Койокан.
“Сразу после Февральской революции Совет Рабочих и Солдатских Депутатов заложил революционный некрополь в центре Петрограда, после Октябрьской революции такой же некрополь был создан на Красной площади Москвы. Возник новый идейный элемент городской планировки, неизвестный ранее истории.
Были так или иначе опробованы все традиционные типы в монументальном искусстве и выдвигались многочисленные новые: трибуна, объединение надгробия с трибуной, надгробие с музеем, с библиотекой, радиостанцией…”
“Декоративное искусство”, №4, 1968.
В начале “перестройки” газета “Правда” поместила статью заслуженного работника культуры РСФСР А.Шестаковского под громким названием “Подвиг ученых”, в которой в патетических тонах расписывалась битва ученых-медиков В.Воробьева и Б.Збарского за сохранение нетленными священных останков самого главного большевика: “В первые месяцы всенародной скорби, – повествуется в статье, – председатель комиссии по увековечению памяти Ленина Ф.Э.Дзержинский много раз призывал к себе самых авторитетных ученых-медиков. Он информировал их: со всей страны, из многих зарубежных стран поступают в Москву тысячи писем, телеграмм, авторы которых просят, умоляют, требуют не предавать земле человека, с чьим именем связана история нашей страны, всего человечества. Люди просят сохранить тело Ильича в таком виде, чтобы оно было доступно обозрению на возможно более продолжительное время”.
В том, что такой поток писем, телеграмм и требований со всех континентов действительно был, сомневаться не приходится. Хотя желательно провести расследование, которое, не исключено, показало бы, что все эти “требования” написаны по единому шаблону под диктовку исполкома Коминтерна, имевшего своих многочисленных зарубежных агентов.
Согласитесь, ни одному здравомыслящему человеку – ни сейчас, ни тогда – не пришло бы в голову требовать сделать из человека консерв-мумию.
Обозревать, т.е. быть в визуальном контакте с останками умершего – подобного ритуала не существовало ни у одного народа на всем протяжении человеческой истории. Почитание мощей, равно как и различных частей тела – от зубов и волос Будды до челюстей и дланей христианских и мусульманских святых и героев – все это было и есть на всех континентах и во всех культурах. Но всегда эти останки сокрыты от взоров почитателей стенками священных сосудов, саркофагов, гробниц, пирамид, наконец. Смерть во все времена и у всех народов была таинством. А тут, понимаете, Феликс Эдмундович измучен и придавлен горой писем и телеграмм граждан, которые не нашли ничего лучшего, как требовать у железного чекиста в условиях непобежденной разрухи, большевистского террора, повсеместного надругательства не только над мертвыми, но и над живыми, как умолять дать им возможность любоваться трупом вождя мирового пролетариата.
И вот уже будущий академик А.Абрикосов, нарком здравоохранения Н.Семашко, профессора В.Розанов и Б.Вейсброд, анатом В.Воробьев и биохимик Б.Збарский делают все возможное, чтобы главный большевик оставался свеженьким, как и его всепобеждающее учение.
Феликс Эдмундович целых два месяца пребывал в мучительных раздумьях: протухнет Ильич или нет? Хотя самое тяжелое осталось уже позади: мозг учителя поместили в хранилище спешно сформированного Института мозга, который должен был по замыслу создателей-большевиков исследовать и изучать мозги всех усопших знаменитостей и пламенных революционеров со всех континентов.
Результаты вскрытия и рассмотрения мозгов Ульянова несколько обескуражили всех приближенных “кремлевского мечтателя”: за сократовским лбом, как следует из протокола вскрытия, скрывался скромных размеров орган, сравнимый по величине с двумя средними картофелинами. Главные сосуды мозга представляли собой хрупкие тоненькие трубочки, сплошь забитые известковыми отложениями, что делало их похожими на асбестовые шнурки, а сам мозг – на кусок засохшей штукатурки.
Немудрено, что с такой “начинкой” головы Ильич в последний период жизни был совершенно умственно недееспособен. Как пишет в своих воспоминаниях В.Руковишников, состоявший при Ленине фельдшером, Владимир Ильич в течение трех дней не мог однажды объяснить пальцами Надежде Константиновне и многочисленной челяди, что ему требуется подшивка газет. Как известно из обширных, но очень почтительно и деликатно написанных воспоминаний, Ильичу в последние полтора года жизни по силам было лишь промычать несколько звуков.
…Мозг великого мыслителя был спасен и надежно упрятан. Из него сделали более пяти тысяч тончайших срезов, которые до сих пор хранятся в здании Института мозга недалеко от Курского вокзала.
Первый директор института ученый-немец Фогт в тридцатом году бежал в Германию, прихватив с собой часть препаратов с мозгами Ильича. Любопытно, что с ученым встретился Адольф Гитлер. Вот и думай после этого о происхождении фашизма и коммунизма и их общих корнях. Зачем-то ведь фашисту Гитлеру понадобились мозги коммуниста Ленина?..
…25 марта 1924 г. было опубликовано правительственное сообщение, в котором говорилось: “После смерти В.И.Ульянова-Ленина тело его было подвергнуто бальзамированию обычным способом, имевшем целью временное его сохранение. В настоящее время, идя навстречу желаниям широких масс Союза ССР и других стран видеть облик покойного вождя, комиссия по похоронам В.И.Ульянова-Ленина решила принять меры, имеющиеся в распоряжении современной науки, для возможно длительного сохранения тела…”
Немного позднее беспартийный поэт-большевик Маяковский убеждал своих сограждан, что Ильич с неискаженным внешним видом должен быть “живее всех живых”. Ни больше ни меньше: “Живее всех живых”. Литературная гипербола, рассчитанная явно на посвященных товарищей, а остальные непосвященные пусть бездумно талдычат это заклинание…
Вспоминая те дни, главный мумификатор Кремля Збарский писал: “Мы прекрасно понимали те огромные трудности, которые стоят в осуществлении этого небывалого в истории науки мероприятия. Но мы также прекрасно понимали, что это дело должно быть осуществлено во что бы то ни стало…” Если проанализировать эти слова, то получится, что “данное дело” было крайне необходимо наследникам Владимира Ильича для того, чтобы – ЧТО? По всей видимости, от того, будет ли труп нетленен и приятен для созерцания, зависело очень многое, если “во что бы то ни стало”. Ну не письма же трудящихся, в самом деле, заставляли так усердствовать народных комиссаров.
26 марта 1924 года Воробьев и Збарский в сопровождении ассистентов П.Карузина, А.Журавлева, А.Шабадаша и Я.Замковского впервые спустились в мавзолей.
Первые несколько суток ученые и их ассистенты безотлучно трудились у гроба. Они шли непроторенным путем, приходилось бесконечно экспериментировать, отметать негодные идеи, выискивать новые. Борьба велась за предохранение от тлена буквально каждого квадратного миллиметра кожного покрова.
Феликс Эдмундович исключительно внимательно относился к чародеям консервации. Когда он узнал, что “из-за затянувшегося решения вопроса о бальзамировании упустили лучшие сроки (вишь ты, большевикам, оказывается, уже в те годы были известны лучшие сроки бальзамирования. – А.А.) и ученым пришлось первые сутки неотлучно трудиться у тела Ильича”, моментально, в течение нескольких часов рабочие проложили трамвайные пути к мавзолею, и уже на следующий день на Красной площади появился специально оборудованный утепленный вагон со всем необходимым для отдыха.
Вскоре “наверх” было доложено: “Разовыми операциями по борьбе за каждый миллиметр кожи не обойтись, требуется ежедневное бдительное наблюдение”. Сверху приказали докладывать “при первом же проявлении неблагоприятных симптомов и принимать необходимые меры”. Такой порядок установился на долгое время.
В 1939 году при Наркомате здравоохранения Збарский создал специальную лабораторию для укрепления и совершенствования кадров новых специалистов-хранителей. Такая лаборатория, превратившаяся в единственное в своем роде “научное” учреждение в стране, существует по сей день. И называется она “Научно-исследовательская лаборатория биологических структур Министерства здравоохранения”. По сути же, это прекрасно оснащенный институт. Кроме неустанной работы по сохранению святыни, сотрудники, по слухам, “подхалтуривали” разработками по продолжительности жизни и клонирования (т.е. создание полных биологических двойников) структур высокопоставленных деятелей государства.
Кстати, подобное мавзолеевской лаборатории “лечебное учерждение” существует… в США. Это так называемый Институт консервации, созданный на деньги известного мультимиллиардера Поля Гетти из Калифорнии. Этот институт, в частности, сохраняет при сверхнизких температурах сперму и тела своих богатых клиентов для того, чтобы когда наука научится, оживить их или клонировать. Институт напичкан, по сообщениям печати, мумиями египетских фараонов Его клиентом стал и покойный доктор Хаммер – большой друг Ленина и всех генсеков, включая Горбачева.
Говорят, в свое время советских ученых из секретной лаборатории обласкали за получение биологических двойников Леонида Ильича Брежнева и Юрия Владимировича Андропова.
Совсем уж фантастичными кажутся слухи о том, что Леонид Ильич либо же его “тень” преспокойненько продолжает наслаждаться жизнью на Лазурном берегу в Ницце в обществе своего зятька Чурбанова, ловко подсунувшего вместо себя “на разборки” с незадачливым советским правосудием очень похожего на себя гражданина. Чурбанов будто бы заблаговременно смотался за границу и проматывает средства, которые тесть предусмотрительно перевел на его и Галино имя. И на даче в Жуковке спивается не доченька Брежнева, а вокзальная пьянчужка. Галина Леонидовна давным-давно живет за бугром и даже иногда навещает папу и бывшего мужа. Кто знает, может, что-то в этих историях и правда? Мы ведь, простые граждане, достоверно сказать не можем, Брежнева нам показывали все годы застоя или кого другого, например, артиста Евгения Матвеева.
Поговаривают также, что Джуна Давиташвили участвовала в свое время в качестве медиума в переводе души из уже изношенного и умирающего тела Леонида Ильича Брежнева в новую плоть, полученную таинственной лабораторией. Вышла точная копия, но без болезней и маразма Леонида Ильича. Джуна якобы полагала, что заряжает пятикратного Героя Советского Союза и выдающегося деятеля международного рабочего движения, а на самом деле ее использовали для вселения души верного ленинца в новенькое тело.
Вот что заявил в интервью “Правде” руководитель лаборатории профессор С.С.Дебабов четыре года назад: “Ничто на нашей планете не вечно… Не составляет, к сожалению, исключение и святыня, которую мы всеми доступными средствами бдительно оберегаем. И все же есть основание смотреть в будущее с оптимизмом. Поскольку сохранению тела Ленина придается огромное значение, через каждые 4-5 лет его осматривает специальная правительственная комиссия в составе самых компетентных ученых-специалистов.
Люди, которым, как и нам, ученым, бесконечно дорога память об Ильиче, не сомневаются: мы приложим все старания и умение, чтобы время гарантированного сохранения тела Ленина было как можно более продолжительным, исчислялось столетиями”.
Вопрос сегодня в том, понадобится ли хранить мумию так долго.
Оккультные тайны коммунизма еще тщательно скрываются невидимыми, но мощными покровителями. Связь же с древними культами очевидна. Недаром мавзолей на Красной площади спроектирован архитектором Щусевым в виде ритуальных пирамид. Знаменитый изотерик Панюс писал: “Посвященные Египта знали тайну перемещения магнитной силы, зависящей от положения Солнца. Поэтому они обращали тела своих умерших собратьев в мумии, чтобы сконцентрировать как можно более астрального тока в своем отечестве, благодаря чему магнетический полюс оставался в Египте более 5000 лет”.
Видимо, коммунистические оккультисты просчитались и что-то не учли, несмотря на то, что превратили лучшие места России в места захоронений носителей своих идей. Не помог Ленин-мумия, напоенный неисчислимой энергией дум-помыслов, энергией упования и надежд, которую отдавали сотни миллионов граждан Советского Союза во время ритуальных созерцаний. Не дала мумия подпитки и “продолжателям дела”, несмотря на то, что они в течение десятилетий громоздились над ней во времена своих празднеств-ритуалов.
Поэтому самое разумное, что можно было бы сделать, – это убрать мавзолей и его постояльца с Красной площади.
Хоронить Ленина в России не надо. Мумия, как “Летучий голландец” должна странствовать по всей земле. Походный мавзолей – с этим проектом еще несколько лет назад я обращался во всесильный в ту пору ЦК КПСС. Пусть пролетарии всех стран увидят своего вождя.
Тогда меня не услышали, может, послушают сейчас? А то Стас Намин того и гляди увезет идею – и мумию – из-под носа.
Андрей АРХИПОВ.
