Это поселение официально никак не поименовано, хотя вполне заслуживает название Звездный городок–2. Если в первом, известном всему миру, обитают космонавты из числа военных, то в этих современных коттеджах обособились преимущественно люди гражданские – космонавты-исследователи, бортинженеры орбитальных станций. Находится этот мини-городок… рядом с Останкино.
Мы в гостях у Олега МАКАРОВА, человека, неоднократно бывавшего в космосе, удостоенного за это звания дважды Героя Советского Союза (Союза нет, а герои его остались).
– Олег Григорьевич, не могу удержаться, чтобы не сказать: красиво живете. Прекрасная квартира, участок земли перед домом…
– Мне будет очень трудно поддерживать разговор в предложенном вами ключе. В подтексте я чувствую следующее: как бы мне у вас чего-нибудь отнять и поделить всем поровну.
– Да у меня и в мыслях такого не было.
– Вы словно сомневаетесь в том, что мне положена такая квартира, заслужил ли я ее.
– Не понимаю, почему вы пытаетесь приписать мне то, чего я не говорил?
– Не надо, не надо! Я ведь тоже читаю прессу. Последние пять лет она занимается тем, что поливает, извините, дерьмом и грязью то, что было построено за предыдущие десятилетия. Все, больше ничего. Если в начале 80-х пресса была хотя бы квалифицированная, то сейчас она просто гавкающая. Причем, чем гаже и грубее она гавкает, тем считается лучше. Вы, например, обратили внимание на то, что сегодня практически ни одна газета не утруждает себя соблюдением элементарных правил грамматики? К нам, читателям, относятся с исключительным презрением, мол, что ни напишем, все сойдет.
– А какие газеты вы выписываете, на чем обвинения основываете?
– Читаю “Московские новости” и “Известия”. Все, большего позволить себе не могу. Дорого.
– Хотите пожаловаться, что космонавтов забыли, мало платят?
– Ни на что я не жалуюсь, просто говорю, что зарабатываю очень мало. Мы ведь представители военно-промышленного комплекса, который усилиями перестройщиков, а точнее – псевдоперестройщиков или как их еще назвать? – разрушен почти до основания. Наши беспомощные, но себялюбивые политики сделали свое черное дело. Эти люди не умеют создавать, Богом им это не дано. Ярчайший пример – наш бывший лидер Горбачев. Все, в чем он преуспел, так это в развале Советского Союза. Построить же ничего не сумел, не считая, конечно, личных дач для своего семейства. Так ведь и дачи эти у него в конце концов отняли.
– Олег Григорьевич, вы так непримиримо настроены, а я хочу бумерангом вернуть оброненную вами в начале разговора фразу о том, что зависть есть определяющее качество советских людей. Может, и вы грустите по времени, когда космонавты были обласканы всенародной любовью, когда после полета им вручали ключи от новенькой “Волги”, на любом торжестве сажали в красный угол?
– Сэр, я приведу вам один пример. Был у меня аварийный полет вместе с Лазаревым. Полет с действительным риском для жизни, на этом свете мы остались более-менее случайно. Нам за тот полет заплатили по две тысячи рублей. И в то же время за какие-нибудь мемуары о сопливом детстве особо ценным авторам платили по пять тысяч. Вы знаете, например, что по официально разработанному положению вознаграждение за полет никогда не превышало стоимости “Жигулей”? Скажем, Сергей Крикалев оттрубил совсем недавно на орбите двойной срок и получил, вернувшись на Землю, сто пятьдесят тысяч. По-вашему, это много?
Вот вы о поселке о нашем заговорили. Знаете, сколько раз сюда телевизионщики приходили? Снимали, головами крутили: надо же, у них даже гаражи есть. Зло берет, великая страна по кускам разлетается, ошметки одни остались, а мы все заглядываем во двор к соседу, а вдруг он живет лучше меня.
– С обобщениями как-то у вас очень просто получается.
– Конечно, просто! Сегодня ведь любой, даже тот, кто ни хрена не умеет, может плюнуть в нас. Мы ищем покупателей на наше лучшее в мире оружие, при этом работающие в ВПК получают самую низкую в стране зарплату. Самые квалифицированные люди!
Вижу, вы морщитесь, тема вас не устраивает. Хорошо, давайте о нашем доме. Мы, гражданские космонавты, десять лет назад обнаружили, что не дает нам Моссовет жилья, а режим, чекисты со своей стороны твердят: нельзя вам жить в Калининграде, город закрытый и вы, дескать, демаскируете оборонные объекты. Тогда мы пошли в правительство и нам разрешили построить себе дома. Сначала нам предложили вариант двух девятиэтажных коробок. Только сделать стены потолще, окна пошире да потолки повыше. Как в Звездном. Но потом умные люди подсказали нам, что строить высотки неразумно, лучше коттеджи. Стали проектировать, и тут выяснилось, что в этом направлении в советской архитектуре есть только опыт по сооружению обкомовских дач. Поэтому и нам сделали нечто вроде этого. Скажем, у нас нет в домах встроенных шкафов. Или, например, квартиры двухъярусные, а лестничные клетки между этажами порядка семи метров – это же натопить невозможно! Зимой обязательно холодно. Так что не спешите нам завидовать.
Хотя, конечно, нам удалось построить себе хорошее жилье. Из-за чего мы до сих пор и не можем отмыться. Ну что у нас за страна такая! Радовались бы, что космонавты сами решают проблему своего жилья, у города ничего не просят, так нет – все на нас пальцами показывают! Хотя по логике сейчас мы вроде и не так уж должны выделяться, появились нувориши, натырившие миллионы, они особняки похлеще наших себе поотгрохали. Правда, они, чтобы к ним завидующие не заглядывали, первым делом заборы возводят. А мы, как видите, так и не стали отгораживаться от окружающих.
– То есть прямо вот так вы и распахнуты навстречу?
– Конечно, в нас клановость какая-то есть. Даже внутри самого отряда космонавтов существуют некие группы. Последнее объясняется очень естественно: взаимная привязанность. А кроме того, с соседями можно жить двумя способами – либо дружить, либо враждовать. Что же касается конкретно этого нашего городка, то за пять лет, которые мы здесь, не было ни одной базарной склоки. Это уже само по себе достижение.
– Новички из отряда космонавтов также имеют возможность получить здесь жилплощадь?
– Последнюю свободную квартиру отдали Калери и не знаем, как жить дальше. Конечно, если бы страна не развалилась (я опять о своем!), то мы могли построить еще где-нибудь подобные коттеджи. Но теперь…
– Здесь по-прежнему обитают только штатские космонавты?
– Нет, конечно. Когда мы еще строились, военные космонавты, потерявшие жесткую связь со Звездным городком, пришли и сказали: ребята, а мы? Понятное дело, об отказе не могло быть и речи.
– Олег Григорьевич, кажется, вы перестали мои вопросы априори встречать в штыки?
– Я объясню… Мы все какие-то странные люди, меня это просто выводит из себя: из четырех арифметических действий признаем только вычитание и деление. Вы обратили внимание, что сегодня в нашей стране нет выгодных производств, и тем не менее каждый день появляются новые миллионеры с тугими кошельками. Откуда они берутся? Разделили произведенное другими? А вы, журналисты, этим людям еще рекламу делаете.
Да, у меня есть обида на прессу. Взять космонавтику. В этой области мы по-прежнему во многом впереди планеты всей. Это общепризнанно, и лишь отечественные журналисты твердят, что у нас плохая пилотируемая космонавтика. Нужны примеры? Приезжали американцы и просили сделать для их станции “Фридом” русские спасатели. Почему? Да мы этим занимаемся десяток лет, а у них ничего нет. Зачем на “Мир” они так рвутся? Опыт им орбитальный наш нужен. Масса фактов! Не понимаю, к чему так старательно доказывать очевидную ложь: будто мы все в говне, а они – в белом?
– Скажите, ваше настроение характерно для космонавтов вообще?
– Может быть, я выражаюсь более грубо и резко, чем вам ответили бы другие, но уверяю: большинство думает аналогично. Подумайте, каково человеку, жизнь посвятившему любимому делу и знающему себе истинную цену, терпеть унижение от того, кто даже не умеет запятые ставить в нужном месте?
Я не историк, но все, что творится сейчас вокруг, очень напоминает мне 1918 год, когда к власти пришли босяки. Дорвались! Но ничего, ничего…
– Что-то у нас разговор больно серьезный и безрадостный получился.
– Давайте я вам на десерт космическую байку расскажу. Виталий Севастьянов хохмач известный, дальше некуда. Так вот, летал он вместе с Петром Климуком. Долго летал, два месяца. И однажды, уже под конец полета, пошел Климук в спускаемый аппарат фотопленку зарядить. А Севастьянов возьми да постучи в люк. Климук, недолго думая, и брякнул: “Кто там?”
– …Забыл спросить: вам как дважды Герою памятник на родине стоит?
– Да, в Тверской губернии. Только называется это не памятник, а бюст. Мне успели установить, а Володе Соловьеву – нет. Скульптор звонит ему: слушай, забери. Мы теперь хотим соловьевский бюст перед его квартирой поставить.
– А какие ощущения вы испытываете, глядя на себя в бронзе?
– Никаких. Тот, который неживой, на меня абсолютно не похож. И это обидно…
Андрей ВАНДЕНКО.
Фото Алексея АЗАРОВА.
