Леонид РАДЗИХОВСКИЙ
Как, чем закончатся бои на VIII съезде народных депутатов? Если считать, что история все-таки не совсем игра в рулетку, а подчиняется каким-то законам, то победа будет за тем, кто контролирует большие социальные силы.
Вот и давайте с этой точки зрения рассмотрим всю панораму “битвы” вокруг Кремля.
Первое, что надо иметь в виду, – почти полная бессмысленность опросов общественного мнения. Если даже подавляющее большинство жителей России предпочитает, допустим, Ельцина Хасбулатову, реально это очень мало что значит, кроме того, что придает некоторый оптимизм Ельцину и несколько раздражает Хасбулатова.
Действительно, что следует из такого “предпочтения”? Баррикады никто строить ни за того, ни за другого не станет, проводить забастовки – тоже. Те, кого журналисты спрашивают, в действительности давно уже предпочитают только одно: домашние войлочные тапочки. Вот это дороже и Ельцина, и Хасбулатова, а все “предпочтения” носят чисто платонический характер. Примерно так переживают болельщики, которые быстро успокаиваются, едва матч закончился, ибо они в любом случае повлиять на результаты матча не в силах.
Гораздо важнее другая группа – группа политически активных и богатых лоббистов. Если пользоваться спортивной аналогией и дальше, то их можно сравнить и с тренерами и с владельцами футбольных клубов.
Однако, рассматривая сильные группы политико-социальной элиты в сегодняшней России, мы приходим к любопытному выводу: им неплохо (или плохо) при любом раскладе. Все эти миллиардеры не устают уныло жаловаться на непомерные налоги и произвол чиновников-взяточников, не уточняя, о какой ветви власти идет речь – исполнительной, законодательной или судебной. По-видимому, взятки с них дерут (дав предварительно поворовать) одинаково, безотносительно к ведомственной принадлежности и партийным убеждениям.
Это вовсе не значит, что новая российская элита вообще и ко всему безразлична. Нет, 19 августа 91-го биржевики Борового не зря несли громадное полотнище к Белому дому. Коммунистические взяточники были не хуже и не лучше демократических (тем более, что поименно это были в основном одни и те же люди). Но коммунистическая система терла шею, жала под мышками.
Приватизация. Свободные цены. Свободная продажа валюты. Когда подобные перспективы начинают маячить, тогда люди – будь то “полудиссиденты”-дельцы, номенклатурные директора, секретари обкомов комсомола или генералы госбезопаности – совершенно “сатанеют”, остановить их уже невозможно. Как голодный не может не схватить мясо, так они просто не могут не “дожать” эти цели, когда те становятся обозримыми.
Однако все эти цели – общие для всей российской элиты – уже достигнуты. В 1991-1992 годах сложился строй, который по большому счету вполне устраивал и устраивает всех власть имущих, объявляют ли они себя “демократами”, “патриотами” или вполне “аполитичными”. Идет грызня отдельных лоббистских групп, но общие социальные цели всех богатых и сильных обеспечены.
Следовательно – это мой первый и самый важный вывод – нынешний режим в России (назовите его как угодно – “капитализм”, “государственный капитализм”, “дикий капитализм”, “мафиозный строй” и т.д.) достаточно прочен. При всей своей внешней слабости он куда тверже стоит на ногах, чем грозный колосс коммунистической империи. Коммунистический строй элите мешал, был неприятен и не давал по-настоящему развернуться. Вот элита его и скинула, как водится, руками народа (а, по счастью, все же не руками, а всего лишь избирательными бюллетенями). Новый же строй – власть элиты, из элиты, для блага элиты. В этом его сила.
Разумеется, отдельные драки между отдельными группами были и будут – это ведь и есть жизнь, ее движение. Но “перестраивать“ по большому счету уже нечего.
Поэтому страшная “непримиримая оппозиция” отнюдь не кажется мне такой уже “непримиримой”. В 1916 году вождь тогдашних кадетов Милюков сказал: “Мы – не оппозиция Его Величеству, мы – оппозиция Его Величества”. Позже и кадеты миллион раз пожалели о том, что играли роль “непримиримой оппозиции”.
Мне кажется, что сегодняшняя оппозиция, даже та, которая клеймит Ельцина “агентом влияния” проклятого Запада, в действительности все же извлекла уроки из истории. Вопреки распространенному взгляду, Россия – страна с крепкой исторической памятью, и страх перед революцией глубоко вошел в сознание и подсознание политически активной части населения. Поэтому думаю, что хотя врожденная художественность натуры и подтолкнула оппозицию к тому, чтобы дать себе всякие красивые имена (“Фронт национального спасения” и т.д.), но реально ни к каким кровожадно-жестоким действиям они не способны и не стремятся.
Из-за чего вообще идет столь жуткая драка на вершине российского Олимпа?
Из-за распределения полномочий. Быть ли России “президентской” или “парламентской” республикой.
Отлично. Но что из этого следует практически? Разве президент имеет конкретный план жесткого обуздания инфляции? Нет, не имеет.
Разве парламент стремится “экспроприировать экспроприаторов”, вновь отобрать частную собственность, опять подчинить предприятия Госплану и Госснабу, отменить свободные цены и ввести монополию внешней торговли? Нет, этот ужасный “коммунистический” Верховный Совет ни к чему подобному не стремится.
Вот два жестких колышка. Твердая антиинфляционная политика, распродажа предприятий (с участием иностранцев), немедленная и полная частная собственность на землю. И противоположная позиция: реставрация государственной собственности во всем объеме, в формах, какие были до 1988 года (до Закона о кооперативах, с которого начался “русский капитализм”). На первое ни один отряд элиты не пойдет – не посмеет, боится бунтов и восстаний. Хотя, конечно, этого многие представители элиты очень хотят, но не решаются. (Другой никого нимало не волнующий, вполне академичный момент состоит в том, что, пройдя через такие, истинно драконовские меры, экономика России поистине выздоровела бы, но выздоровела по известному рецепту омоложения: “царь велел себя раздеть, два раза перекрестился, бух в котел – и там сварился”). На второе тем более никто из лидеров политических и экономических не пойдет – не для того партийная элита уничтожила родную партию, чтобы теперь ее восстанавливать, самим себе старый, вонючий красный хомут на шею цеплять…
Итак, любое – президентское, парламентское, министерское – российское руководство обречено болтаться между этими двумя жердочками, постепенно двигаясь к первой, двигаясь медленно, заячьими петлями. Слабость, неопределенность, вялость этой политики – политики, повторяю, любого руководителя – определяется тем, что никто не смеет сделать то, что все равно неизбежно. Никто не может вырвать зуб сразу – все только подскакивают, трогают и при первом стоне 100-миллионного пациента в ужасе бегут назад.
Что реально можно менять?
Государственную идеологию. Все заигрывают с национализмом, но одни это делают более робко, другие – наглее, одни танцуют в балетной пачке, томно полузакрыв глаза, другие вовсю топочут в смазных сапогах, густо отрыгивая огуречным рассолом. Тоже некая разница, особо существенная для дикторов на ТВ (пускать ли в дело интеллигентский фальцет или реветь патриотическим басом) и для пламенных газетных публицистов.
Что еще можно поменять?
Внешнюю политику… на уровне слов. Любое, самое распатриотичнейшее из патриотических правительство будет… ну, как бы это поделикатнее… будет “внимательно слушать” г-на посла США. И чем патриотичнее, тем лучше будет слушать и слушаться. Националистические республики вокруг России это уже показали. Да и сами работники московского посольства США рассказывают: ну, что за дела! Если на брифинг приходят “жидомасоны” и “агенты влияния” вроде А.Н.Яковлева или генерала Олега Калугина, то они покушают и выпьют эдак деликатно, вытрут рот салфеткой, вежливенько поговорят – и восвояси. Но сущая беда, если придут господа-товарищи патриоты (а они приходят, да еще как – позови только!) Эти истребляют икорку-с и виски “Смирнофф”, как будто классовых врагов уничтожают. Наедятся, “нагрузятся” до истинно богатырского состояния, потом уж и не знаешь, как их спровадить из гостеприимного – но не резинового же! – здания посольского дома для приемов.
Так что почтительное отношение к советам американских друзей останется в любом случае – как у ультрапатриотических, возглавляемых мужественными генералами правительств Латинской Америки или же у кумиров новейших российских коммунистов – адмирала Колчака, генерала Деникина…
А вот слова – о, слова перевернутся на 180 градусов! Тут опять журналистам надо не зевать, успеть воспеть и роскошные усы нашего бедного друга Хусейна, и мужественную борьбу сербов с коварными хорватами (главное – не перепутать сгоряча, кто “мужественный”, кто – “коварный”). Так что внешняя политика, оставаясь на том же самом месте (ибо реально двинуться просто некуда, сил нет), обернется вокруг своей оси. Много будет новых слов, если к власти придут новые люди…
Ну, разумеется, при победе националистов было бы и много слов о восстановлении единого и неделимого Союза и много яростно-взволнованных ругательств в ответ – с Украины, из Грузии и т.д.
Бесконечные игры…
И еще – сменится цвет почтовых марок…
Но почему же я не верю в возможность – при любом результате съезда – действительно крупных перемен? Почему я, к счастью, в это не верю, считаю, что единственно реальная перемена под названием “катастрофа” невозможна?
Потому что таков баланс сил, точнее, баланс бессилия внутри российской политической элиты – этой “первой тысячи” жующих, богатеющих, полнокровных, не слишком умных мужчин с мощным инстинктом самосохранения и отсутствующей государственной волей.
