ЗАГАДОЧНЫЙ МОРАТОРИЙ
Пятеро бандитов – алкоголиков и наркоманов –– совершили зверское убийство молодой пары – студентов Александра Панакова и Марии Добреньковой. Убивали долго: вначале наносили удары ножами, потом добили выстрелами в упор.
Возможно, пресса и телевидение и не обратили бы внимания на «еще одно» убийство, если бы отец убитой – декан социологического факультета МГУ Владимир Добреньков не обратился с открытым письмом к президенту Путину с требованием отменить мораторий на смертную казнь.
Оставим в стороне историю появления этого странного моратория. Помимо требования Совета Европы его введение мотивировалось еще и тем обстоятельством, что в России до сих пор не во всех регионах введены суды присяжных. По закону человек, обвиняющийся в совершении преступления, по которому, согласно действующему Уголовному кодексу, может быть назначена смертная казнь, имеет право требовать, чтобы его дело рассматривал суд присяжных. Как показывает практика, суды присяжных значительно чаще, чем обычные суды, выносят оправдательные или неоправданно мягкие приговоры. На их счету уже несколько оправданных маньяков, совершавших серийные убийства.
А поскольку суды присяжных существуют не везде, получается, что там, где их нет, шансы на вынесение смертного приговора значительно выше и преступники, таким образом, оказываются в неравном положении. Итак, забота о правах лиц, совершивших особо тяжкие преступления, и послужила основой для этого моратория. О законных правах и чувствах жертв преступных посягательств и их родственников как-то не подумали.
На мой взгляд, данный аргумент в пользу моратория более чем хлипкий. В США, например, в законах некоторых штатов смертной казни нет, но это не является поводом для отмены ее в тех штатах, где она законодательно предусмотрена.
АРГУМЕНТЫ ОТ АВТОРИТЕТОВ
Впрочем, оставим эти нюансы для юристов и рассмотрим вопрос по существу. У противников смертной казни есть две системы аргументации. Первая – от авторитетов. Нет, не подумайте плохого, я не имею в виду «авторитетов» криминальных. Дело в том, что исторически противниками смертной казни в России выступали достаточно разные по своим взглядам великие люди – от философа Алексея Хомякова до физика Андрея Сахарова.
На абстрактно-гуманистических воззрениях Хомякова мы останавливаться не будем. Во времена, когда он жил, в России вообще мало совершалось жестоких преступлений и смертная казнь практически не применялась. Но когда в конце 70-х годов XIX века в России начался политический террор, только виселицы позволили его остановить.
Что же касается Андрея Сахарова, то исторически его позиция отрицания смертной казни имела прогрессивное значение. Речь шла об отмене смертной казни в условиях недемократического государства, прежде всего в отношении лиц, обвинявшихся, нередко не вполне обоснованно, в экономических преступлениях. Каким бы ни был ущерб, нанесенный ими государству, отнимать за это жизнь, конечно же, неоправданно жестоко.
Но как быть с теми, кто, преступив все божеские и человеческие законы, насилует и убивает несовершеннолетних детей, снимает с них кожу раскаленными щипцами, отпиливает головы пилой, вспарывает животы? Все это случаи из судебной практики.
Нам говорят: возможна судебная ошибка. Абстрактно говоря, да. Но много ли судебных ошибок выявилось в отношении тех, кто был за особо тяжкие преступления приговорен в последние годы к пожизненному заключению? Насколько мне известно, ни одной. Уголовные дела, связанные с убийствами, совершенными с особой жестокостью, рассматриваются судами различных инстанций, включая Верховный суд. Так что ошибка практически исключена.
Конечно, ошибки возможны в любом деле. В Чечне были случаи, когда бойцы федеральной группировки открывали огонь по своим. Но какой отсюда может быть вывод? Немедленно свернуть контртеррористическую операцию?
ЦЕРКОВЬ ЗАБОТИТСЯ О БЛАГОНАМЕРЕННЫХ ЛЮДЯХ
Вторая система аргументации противников смертной казни строится на абстрактном тезисе о том, что жизнь дается человеку Богом и никто не вправе отнять ее. Этот тезис – лицемерие чистой воды. Государство в целом ряде случаев не только допускает лишение жизни, но и оценивает это деяние как в высшей степени похвальное. Полководец, истребивший миллионы солдат противника – национальный герой. Боец спецназа, обезвредивший террориста, получает благодарность по службе. Часовой, стоящий на вышке и охраняющий заключенных, стреляет без предупреждения при попытке к бегству, при том что за такое преступление, как побег из мест лишения свободы, смертная казнь вообще не предусмотрена.
Кстати, Русская православная церковь не выступает против смертной казни. В «Основах социальной концепции Русской православной церкви» говорится: «Указания на необходимость отмены смертной казни нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании и историческом наследии Православной церкви».
Церковь утверждает, что при решении вопроса о смертной казни следует прежде всего заботиться не об интересах преступников, о об «охране жизни благонамеренных членов общества».
И вообще, почему наше общество столь милосердно к убийцам, расхитителям, шпионам? Почему лица их адвокатов не сходят с экранов телевизоров и со страниц газет. И никто не замолвит слово за тех, кто стал жертвами преступников?
МИЛОСЕРДИЕ К УБИЙЦАМ – ЖЕСТОКОСТЬ К ЖЕРТВАМ
Милосердие к извергам, посягающим на человеческую жизнь, означает ничем не оправданную жестокость к их жертвам. Об этом правильно, на мой взгляд, сказал в свое время известный российский юрист, профессор И.И.Карпец: «Раз есть еще чудовищные по жестокости преступления, значит, общество не созрело до подлинно гуманного, культурного общества, как не стали гуманными и люди. Нельзя отказываться от смертной казни в обществе, где совершаются тяжкие убийства».
Вопрос о том, насколько наличие смертной казни удерживает преступника от совершения убийства, является спорным. Сошлюсь на мнение председателя Совета судей, судьи Верховного суда Юрия Сидоренко, которое он высказал в эксклюзивном интервью автору этих строк.
«Тезис о том, – говорит Юрий Сидоренко, – что смертная казнь не является сдерживающим фактором при совершении тяжких преступлений, ложный. Смертная казнь – это сдерживающий фактор, и очень серьезный. Именно боязнь смертной казни удерживала, например, от убийств свидетелей или жертв преступления. А сегодня, допустим, при ограблении убивают свидетеля или изнасилованную женщину, зная, что смертной казни нет и, если поймают, все равно сидеть, и долго, а если уничтожить свидетеля или потерпевшую, появляется шанс уйти от ответственности».
Но дело не только в этом. Есть преступления, столь страшные и противные самой облику человека, что они объективно ставят лиц, их совершивших, вне рода человеческого.
На процессе террористов, убивших 1 марта 1881 года царя-освободителя Александра II, государственный обвинитель Н.В.Муравьев сказал:
– Безнадежно тяжки их деяния, определяющие ту высшую кару, которая отнимает у преступника самое дорогое из человеческих благ – жизнь. Но она законна, необходима, она должна поразить преступников. Она законна, а в неуклонном применении действующих законов, в благоговейном преклонении перед ними, в строжайшем охранении установленного ими правильного гражданского строя – вся наша сила в настоящее трудное время, все наше спасение. Человеческое правосудие с ужасом останавливается перед их преступлениями и с содроганием убеждается, что тем, кого оно заклеймило, не может быть места среди Божьего мира.
Это сказано как будто о сегодняшнем дне. В стране, которую захлестнула волна терроризма и нечеловеческой жестокости, заботиться о сохранении жизни неисправимых злодеев, как это делают иные записные «гуманисты», в лучшем случае можно лишь по недомыслию.
Милосердия заслуживают люди, любые, в том числе оступившиеся. Но те изверги, кто с изощренной жестокостью сеет смерть, давно сами исключили себя из человеческого сообщества. И пуля в затылок по приговору суда лишь окончательно фиксирует данный факт.
