Предлагаем вниманию читателей отрывки из “тюремных тетрадей” известного писателя Эдуарда ЛИМОНОВА. В одной из недавних публикаций (“Новый Взгляд” от 20 октября прошлого года) я позволил себе утверждение, что “тюрьма Лимонова сломала”.
Эдуард Вениаминович в своем письме ко мне из “Лефортова” попросил это утверждение опровергнуть. Охотно признаю, что ошибся, подтверждение чему – настоящая публикация.
На мой взгляд, при всем присущем Лимонову стремлении эпатировать его более чем спорные концепции покажутся интересными многим читателям. Особенно это относится к такой глобальной проблеме человечества, как эпидемия СПИДа, которая оказала огромное влияние на общественную мораль в США и во всем мире.
Мною исправлено написание некоторых имен и названий из истории Английской революции в соответствии с традиционным для отечественной исторической литературы. Я также позволил себе внести некоторые уточнения в текст и разбить его на главки, за что, надеюсь, Эдуард Вениаминович меня не осудит.
Николай ГУЛЬБИНСКИЙ,
главный редактор “Социалистической России”.
Эдуард ЛИМОНОВ
ДИТЯ СИФИЛИСА
Ужасная и смертельная болезнь
вызвала к жизни современный капитализм
МАРТИН ЛЮТЕР – НЕИСТОВЫЙ АСКЕТ
Коммунизм как доктрина зародился в средневековых оргиастических сектах, проповедовавших общность имущества и жен. Капитализм же родился из пуританского аскетизма. Он дитя сифилиса на самом деле.
Вспомним Лютера. Мартин Лютер прибивает к двери церкви (еще католической) свои тезисы. (Речь идет о 95 тезисах, прибитых Лютером в 1517 году на дверях Виттенбергской церкви, в которых осуждалась практика торговли индульгенциями. За борьбу с авторитетом Папы Римского Лютер в 1521 году был отлучен от церкви и возглавил религиозную Реформацию. – Ред.).
Почему именно в 1517 году Лютер выступил со своими аскетическими призывами к реформации. Что, именно к этому году его достала католическая церковь? А почему не позже или не раньше?
Ответ прост. Именно к этому времени сифилис добрался из испанских и португальских портов, куда его завезли матросы Колумба (из Америки, точнее с острова Тринидад) в 1498 – 1500 годах. Не спеша (тогда ведь путешествовали неспешно, верхом и в каретах, да и очень немного людей путешествовало, у болезни уходило по 15 – 20 лет на страну) сифилис стал пересекать Европу.
Расцвет пуританских настроений и сект в Европе приходится аккурат на XVI век – на время эпидемии сифилиса в Европе. Отсюда семейственность: общение с одним сексуальным партнером и строгие кары за ослушание – речь-то шла о жизни, ведь лечить сифилис научились только в начале XX века! Отсюда семьи ушли в труд и в накопительство: ведь загуляешь, выпьешь, а тут и девки пропащие, и сифилис, и нос провалился.
Короче, идеалы ежедневной жизни стали другими. Не все прямо так в лоб: “Сифилис!” – и перепуганный Мартин Лютер бежит вешать тезисы на дверь церкви. Но если посмотреть внимательно общегеографическую карту, то от оживленных голландских портов до этой самой церкви и ее дверей рукой подать.
Перепуганные сифилисом протестанты ужесточили свои нравы, тогда и родился культ труда. Парадоксально, но получается, что ярмо труда во имя производства, под которым задыхается современный мир, породила и стимулировала венерическая болезнь! Пуританство – законнорожденное дитя венерической болезни!
Мы, современники СПИДа, только что были свидетелями (в середине 90-х годов) влияния эпидемии СПИДа на моральный облик Соединенных Штатов Америки. Я прожил в Соединенных Штатах всю вторую половину 70-х годов и могу свидетельствовать: нравы были такие легкие, что make love с первым попавшимся объектом было так же просто, как воды напиться. Наркотики циркулировали свободно, их предлагали на улицах и в квартирах друзей.
Когда я после большого перерыва в десять лет прилетел в 1990 году в Соединенные Штаты из Франции, я нашел совсем другую страну – сдержанную, холодную, распространены были идеи New Christians (новых христиан), а девушки с железной волей настаивали на длительных отношениях, серьезных намерениях и употреблении презервативов. СПИД внушал ужас, 70-е годы рассматривались обществом как постыдные и кощунственные времена Содома и Гоморры. Больных СПИДом хоронили тихо.
Можно себе представить, какой ужас и паника царили в Европе XVI века, когда туда вторгся сифилис, если в конце XX века другая венерическая болезнь – СПИД – принесла мифический ужас в отношения людей! Ведь то была еще совсем неразвитая Европа, медицинское обслуживание отсутствовало, людей еще сжигали на кострах, как же они перепугались!
Понятно, что были тогда эпидемии холеры и чумы. Но эпидемии венерической болезни – это бич Божий втройне, он касается еще и деторождения.
По свидетельствам современников, ужас перед сифилисом был неописуемый. И даже в конце XIX – начале XX века ужас оставался: лечили ртутью, а если не вылечивали, заболевание скрывали. На рубеже XIX и XX веков сифилис сделался болезнью интеллектуалов. Сифилисом якобы страдали Ницше и Уайльд, от сифилиса умер Тулуз-Лотрек.
Напрашивается параллель со СПИДом, но параллель наоборот, поскольку СПИД появился как болезнь интеллектуалов, вышел из узкого круга нью-йоркско-парижских высокорафинированных гомосексуальных кругов, а уже потом стал популярным и ушел в народ. От СПИДа, впрочем, успели умереть такие корифеи, как Мишель Фуке, Рудольф Нуриев и многие другие.
КАПИТАЛИЗМ ИЗ ТРИНИДАДСКОЙ КОЗЫ
Происхождение сифилиса и СПИДа таинственно и, по всей вероятности, связано со скотоложством. Если о СПИДе говорят (помимо того, что это вирус, выращенный в лабораториях ЦРУ), что вирус передан человеку от зеленой обезьяны в недрах Африки, то еще более правдоподобно выглядит происхождение сифилиса от тринидадских коз.
Индейцы острова Тринидад в момент, когда их посетили корабли Колумба, имели в обычае долгое время выпасать своих коз на горных плато, совокупляться в случае надобности с этими же козами, так как жены их оставались далеко в деревне. Возвращаясь с пастбищ, индейцы совокуплялись с женами, но видимого ущерба ни индейцам, ни их женам этот нечистоплотный обычай не приносил. А вот слабенькие матросы Колумба, совокупившись с женами индейцев, привезли в Европу сифилис.
Так что пуританская этика, а с нею и капитализм, вышли из влагалищ тринидадских коз. Это не гипотеза, друзья мои, это абсолютная историческая, хотя и малоизвестная истина.
Перепуганные триумфальным шествием сифилиса по Европе, пуритане позднее переселились в Северную Америку, на историческую, так сказать, родину сифилиса (ну не совсем, конечно, Тринидад – остров между двумя Америками).
Принято считать, что европейцы отправили в Америку как бы избыток своего населения, это только отчасти правда, но именно сифилис гнал протестантов-пуритан прочь от зараженной Европы.
Мюнстерское восстание анабаптистов в 1534 – 1535 годах (в ходе него восставшие под руководством Иоанна Лейденского произвели обобществление церковного и городского имущества. – Ред.) было как бы бунтом плоти во время чумы, замечу, было последней известной нам вспышкой активности оргиастических сект.
Ужасная реальность сифилитической Европы, зараженной девы, проваленные носы – все это ужесточило, очистило нравы.
Идея обобществления женщин уже не казалась такой привлекательной.
Было бы интересно проследить, не связано ли появление запретительных пуританских сект иудаизма, таких, как “любавичи”, например, в Польше и Белоруссии, с прибытием туда сифилиса. Болезнь добиралась туда от иберийских портов, наверное, более столетия. К сожалению, из следственного изолятора ФСБ России проводить подобные изыскания невозможно.
Но связь есть. В Северной Америке аскеты-протестанты основали государство на принципах труда, добродетелей и накопительства – Соединенные Штаты Америки. Сами себя они стали называть WASP (эта аббревиатура расшифровывается как white anglosaxon protestant). А уж Соединенные Штаты сумели навязать культ труда всему остальному миру. Одни народы были способны к трудообожанию, другие – менее способны, однако все мы вынуждены крутиться как белки в колесе, производя, производя, производя… И печалясь по поводу низкого валового дохода государства, и ликуя, если он вдруг повысился.
А все из-за сифилиса. Возможно, если бы сифилис не появился в Европе, она состояла бы сейчас из конгломерата оргиастических коммун, подобных мюнстерской. Но этого не случилось, и следующим интересным экспериментом по изменению мира была уже Французская революция 1789 года.
КРУТОЙ ПАРЕНЬ РОБЕСПЬЕР
Французская революция, будучи-таки действительно буржуазной, все же сменила календарь, отсчитывая время от самой себя, некоторые названия месяцев – “брюмер” (когда туманы) или “плювиез” (месяц дождей) – мне нравятся, они поэтичны и трагичны. Однако французы, несмотря на своих якобинцев (название происходит от зала при церкви Святого Якова, где они собирались), остались в самое революционное время все же в традиционных рамках в том, что касалось собственности и семьи.
Самые крутые были, конечно, ребята, собиравшиеся вокруг Максимильена Робеспьера: он сам, его брат и его ближайшие сподвижники Сен-Жюст и Камиль Демулен. У Робеспьера была попытка основать новую гражданскую религию, он даже был провозглашен ее пророком и святым, но не успел развернуть дело. 28 июля 1794 года голова Максимильена Мари Исидора Робеспьера свалилась в корзинку гильотины.
В Париже я однажды посетил выставку документов эпохи Французской революции. Там я впервые увидел подпись Робеспьера. Она поразительна: рыжая, запутанная в клубок, как колючая проволока, она обрывалась далеко вниз, в нескольких случаях даже на десять – пятнадцать сантиметров. Обыкновенно подпись стояла под списком фамилий людей, приговоренных к обезглавливанию. Сама подпись, можно сказать, представляла как бы зарисовку падения головы в корзину гильотины.
Более трагической и поразительной подписи я никогда не видел ни до, ни после. Подпись предвосхитила и собственную судьбу Робеспьера, и могла бы служить символическим изображением годов революционного террора.
СТАЛИН: СЕКСУАЛЬНЫЙ КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕР
Лютер обвинял католическую церковь в недостаточной суровости, в коррупции, в частности в продаже индульгенций. Это критика с позиций аскетизма.
Мюнцер (Томас Мюнцер, идеолог уравнительного “коммунизма” и вождь крестьян времен Реформации, был казнен. – Ред.), ученый-интеллектуал, примыкает к Лютеру в 1519 году. Но вместе они не удерживаются, потому что критикуют католическую церковь с разных позиций. Мюнцер в отличие от Лютера не хочет ничего реформировать, его доктрина: избранные должны силой оружия очистить дорогу для Нового Пришествия. Каждый сам себе Бог, все общее. Понятно, что Лютер назвал войско Мюнцера “воровской бандой”.
Это Лютер, не покушавшийся на средневековый социум, может считаться настоящим предтечей и первым пророком капитализма. Протестанты и пуритане – все они вышли из его 95 тезисов.
Именно аскетическая крайность, аскеты-экстремисты создали капитализм. Об этом хорошо и доказательно писал Макс Вебер в книгах “Протестантская этика и дух капитализма” и “Протестантские секты и дух капитализма”.
Суть идей Вебера сводится к тому, что новая пуританская этика обостренной семейственности, чистоты нравов, неустанного труда, накопительства (а не расточительства) и то, что протестанты позволяли себе ссужать деньги в рост (до них католическая церковь запрещала эту деятельность), – все это создало возможность для накопления капитала и деловой активности.
Известны экономические успехи французских протестантов-гугенотов и их несчастья – Варфоломеевская ночь и изгнание из Франции. Известны экономические успехи английских пуритан: первая промышленная революция произошла в Англии. Известны и политические успехи английских протестантов-пуритан.
Английские пуритане приобрели огромное влияние в Великобритании во время Гражданской войны 1640 – 1660 годов, когда парламент воевал с королями Карлом I (его казнили) и Карлом II. Тогда, в 1653 году, Оливер Кромвель, пуританин, стал главой английской армии и лордом-протектором.
Пуритане же были первыми поселенцами Северной Америки, где они образовали теократические коммуны-поселения и в конце концов создали свое государство – Соединенные Штаты Америки, капиталистическое государство par excellence. Соединенные Штаты Америки и сегодня флагман капитализма. Под нажимом пуританской этики был создан современный мир – мир оборота, производства и потребления.
Все это известно далеко не всем гражданам мира, но самые пытливые знают…
В России радикализм политический развивался совместно с радикализмом экономическим и радикализмом в отношении полов. У русской революции 1917 года были не только марксистские, но и сектантские корни.
Не удивительно, что, мечтая о революции нравов и об уничтожении семьи, к большевикам присоединились такие свободные женщины, как Инесса Арманд, Александра Коллонтай или Лариса Рейснер. Правда, вскоре после прихода к власти большевики, увы, отказались от многих радикальных идей раннего большевизма, в том числе и от желания (лучше всего его теоретически выразила Коллонтай в своих работах) разрушить семью и создать общество свободной любви.
А тут еще и ранняя смерть вождя Ленина положила конец многим экспериментам в области собственности и семьи. Никакого обобществления жен и имущества так и не произошло, новые формы общественной жизни созданы не были.
Тут, конечно, сыграла роль и сама личность сменившего Ленина на посту вождя кавказца Сталина – Джугашвили. Сталин, разумеется, был более патриархален и реакционен, и его вкусы впрямую отразились на модели общества, которое он навязал России…
