На днях выходит книга Евгения Ю. Додолева «Мушкетёры перестройки. 30 лет спустя», приуроченная к 30-летию программы «Взгляд», которая до сих пор остается рекордсменом рейтингов (ни до 1987 года, ни после 1990 года отечественным ТВ-проектам не удавалось собирать аудиторию в 175 миллионов зрителей). Одним из экспертов издания стал Глеб Нагорный – адвокат, прозаик, драматург, публицист.
Глеб Нагорный – человек, который превосходно умеет складывать слова во фразы и обладает адекватным чувством стиля. Собственно, это не мое наблюдение (вернее, не только моё). Он = кавалер ордена «Серебряного орла», победитель & лауреат всероссийских и международных литературных премий «Золотое перо Руси», «Литературная Россия», «Славянские традиции», «Русский Stil» (Германия), «Время драмы», «ЛитоДрама», имени Демьяна Бедного, имени де Ришелье и др.
«Дозировать свободу слова»
– Вам было 14 когда стартовал этот проект, Глеб, вы смотрели ТВ или что-то слышали от старших?
– Собирались всей семьей. Смотрели от титра до титра. Это абсолютная правда. Думаю, люди моего поколения подтвердят мои слова.
– В Литве было особое отношение к ЦТ и к этой программе в частности?
– Какого-то исключительного отношения к этой программе и ЦТ, конечно, не было.
Тут надо понимать российское заблуждение в отношении прибалтийских стран, которые почему-то всегда почитали за европейские. В этом, отчасти есть правда, но истина в том, что Литва, Латвия и Эстония были ровно такими же частями СССР, как и все остальные республики. Соответственно, и каналы были те же (которых от силы в Литве было штук 5), и программы на каналах, да и люди, сидящие у телевизоров, ничем не отличались от людей Белоруссии или, скажем, Украины.
«Взгляд» и русские, и литовцы ждали с одинаковым нетерпением. Абсолютно уверен, что та же Грибаускайте, ныне Президент страны, а по тем временам член КПСС и ярый идеолог коммунистической партии, одна из первых включала телевизор, а на утро со спокойной совестью шла преподавать политэкономию в Высшей партийной школе.
– И что же, по вашему мнению, было самым заметным в этом проекте с точки зрения юриста?
– Свобода слова. Плюрализм мнений. То, что и должно быть в здоровом обществе. С этой точки зрения программа всегда смотрелась на «ура».
Более того, «взглядовцы» показали какой может и обязана быть профессиональная журналистика. Как из умного материала сделать не скучный, как подать информацию с разных точек зрения, как не бездумно эпатировать и перчить, а сделать блюдо сочным, вкусным, к которому хочется возвращаться снова и снова. В этом смысле они, безусловно, были кулинарами своего дела: шефами и су-шефами…
Но, что самое главное, «взглядовцы» абсолютно четко знали, как правильно «дозировать свободу слова», не впадая, с одной стороны, в либеральный ажиотаж и шипение, а с другой, – в патриотическое раздувание щек и потряхивание регалиями. Они как-то удивительно гармонично сосуществовали на стыке разных мнений: показывали, рассказывали, комментировали, но при этом не педалировали, не выносили вердикты и не навешивали ярлыки.
Словом, четко знали «норму», «грань дозволенного» и «моральный кодекс журналиста». Чего, к сожалению, в современной журналистике, на мой взгляд, нет.
Зритель очень тонко вовлекался в программу, как правило, даже в очень спорный материал, но он никогда не оставался после просмотра с чувством, что ему наплевали в душу и изгадили жизнь. У меня, например, ни разу не было послевкусия, будто я сожрал какой-то плохо пропеченный гамбургер, который мне выдали за деликатес. Сейчас же, что не программа, то либо гамбургер, либо какая-нибудь кулебяка.
Аналога этому проекту нет. Это был космический эксперимент. И пусть это даже прозвучит немного пафосно, но именно этот эксперимент научил моё поколение и людей постарше не бездумно заглатывать информацию, а заставил думать, анализировать, сопоставлять и только потом делать выводы. И во многом именно «Взгляд» развил у людей критическое отношение к происходящему за экранами телевизоров.
«Мимикрирующий паяц»
– Когда Иван Демидов возглавил ТВ-6, вы знали о его «взглядовском» прошлом?
– Признаться, на тот момент нет. Уже при сложившемся Интернете я как-то мониторил его биографию и узнал для себя много нового. Но для меня он навсегда остался ведущим «МузОбоза», под которого мы пили разбавленный спирт «Рояль», курили «Магну» с «Конгрессом» и зажигали под Ветлицкую. А чуть позже был балабановский «Брат-2», в котором он сыграл камео. В этом смысле Демидов – моя развеселая юность.
– Вы по образованию – юрист: какой версии убийства Влада Листьева отдаете предпочтение?
– Не будем забывать, что это 90-е… Считаю Влада Листьева прекрасным, я бы даже сказал, уникальным телеведущим, но, думаю, за этой личностью крутились ещё и очень большие деньги, особенно в рекламе на ОРТ.
Говоря простым, языком – это чистые разборки. Скорее всего, Листьев перешёл кому-то дорогу, не поделился, не исключаю возможности, что и сам кого-то «кинул». Тут нет ничего удивительного. Все постсоветское пространство тех времен занималось переделом во всех сферах. От ТВ до «абсолютно всего».
Политики я тут, честно говоря, не вижу. В этом смысле я бы Листьева и не идеализировал, и не мифологизировал. С экрана нам вещал блестящий ведущий, а вот, что было «за экраном» можно только догадываться.
– Ну а в искренность и пассионарность журналистов верили тогда, в конце 80-х? И в конце 90-х?
– В искренность и пассионарность журналистов я, честно говоря, вообще не верю. Ни в 80-ые, ни сегодня. Это достаточно лукавая профессия. Хороший журналист – это человек с отменной собачьей чуйкой и закаленным чувствилищем. Это всегда мимикрирующий паяц.
Во времена так называемого «совка» – грамотный журналист «топил» за коммунизм, в 90-е он влегкую мог перекинуться в другой стан и чувствовать себя более чем вольготно.
Скажу больше, даже военные корреспонденты – не пассионарии. Поскольку суть этой профессии – перчинка, эпатаж, скандал, новьё, «горячие точки», землетрясения и революции.
То, что я сейчас говорю, кажется очень циничным, но к сожалению, это и есть единый информационный котел, в котором журналист обязан чувствовать себя, как рыба в воде. В основе пассионарности все-таки лежит бескорыстие, отчаянность, Матросов и Талалихин. А когда за пассионарность платят деньги, иногда, кстати, немалые, – это уже не пассионарность, а вполне осознанная работа на одну из баррикад.
Собственно, наверное, так и должно быть. Иначе получается застой и скука в освещении событий. Мир меняется, информационный поток трещит трафиком и гигабайтами, а человек годами продолжает писать об удоях и свиноматках. Кому это будет интересно? Поэтому нос надо держать по ветру, уши навострять, а хвост крутить флюгером…
Другое дело, если следить десятилетиями за одним и тем же журналистом, в какой-то момент перестаешь ему верить. Так когда же он все-таки говорил правду?.. Безусловно, есть пассионарность отдельно взятого человека, при этом в любой профессии, но в «пассионарность журналистов» именно как явления – нет, не верю. Таких людей единицы, но это, на мой взгляд, связано не столько с профессией, а с некоторым внутренним человеческим нервом.
Пассионарность в журналистике – это вообще сродни некоторому безумию, а безумие всегда плохо заканчивается. Как, собственно, и во всех других сферах. Примеры нам хорошо известны.
«Можно шейные позвонки свернуть»
– И в контексте вышесказанного: изменилось ли ваше отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия?
– Нет, абсолютно не изменилось. С удовольствием бы увидел возвращение программы. И усадил всю семью у телевизора.
С другой стороны, а зачем жить прошлым и постоянно оглядываться назад? Так ведь можно и шейные позвонки свернуть. Поэтому надо смотреть только вперед и жить настоящим, каким бы диким оно не казалось.
Хотя, это еще как посмотреть на дикость… 90-ые, оранжевые революции, Майдан, гей-парады, зеленоватые братья, проституирующая Европа… Нет, на самом деле все хорошо…
И вот ещё что – «Рояль» надо мешать 1 к 3. Но это уже для будущих поколений. Тут «взгляд» – алмаз должен быть. Ибо, как известно, ничто не забыто…
