Перед длительным отпуском Вера Полозкова и её группа дает в Москве два концерта – в Международном Доме Музыки. Один концерт состоялся вчера, второе выступление – сегодня.
Лично я Веру видел два раза в жизни. Оба раза – исключительно по телевизору (что свидетельствует об исключительности моих воспоминаний и моём неоспоримом праве ими поделиться). Ну вот, собственно, и делюсь.
В первом случае Вера «гостила в гостях» у программы «Школа злословия», и на меня, например, произвела впечатление самое тягостное. Она явно пыталась выдать себя за кого-то другого, демонстрируя какую-то нечеловеческую общительность, навязчивую исповедальность и непобедимое желание любой ценой понравиться ведущим «Ш.З.».
Что, в общем-то, ей вполне удалось. Когда до спасительного звонка на перемену оставалось минуты четыре, Дуня Смирнова со свойственной ей прямотой заявила, что поэтическое дарование у «гостьи», к несчастью, отсутствует, а присутствует – некоторый навык «стихоплетения» (весьма, впрочем, обычный для любого, кто закончил хотя бы среднюю школу). Одним словом, катарсис караулил на выходе…
Другой случай – другая телепрограмма (литературный «круглый стол», обсуждалось какое-то произведение). Тут Вера держалась почти образцово: её суждения были толковы, тонки и до крайности обаятельны.
Но почему-то абсолютно не нравились знаменитому поэту Евгению Рейну, который постоянно «цеплялся» к Полозковой, то и дело повторяя: «Про вас, милочка, в Интернете пишут, что вы – поэт!.. Сделайте одолжение, милочка, прочтите четверостишие, докажите, что это правда!»
Полозкова, наконец, «сдалась» и «сделала одолжение». Может быть, она прочитала это четверостишие:
Осень опять надевается с рукавов,
Электризует волосы – ворот узок…
Мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
И бережёшься слишком больших нагрузок.
А, может, какое-то другое… Дело не в этом. А дело в том, что знаменитый поэт Евгений Рейн вдруг задумался, минутку подумал и затем сказал: «А вы знаете, про вас ведь в Интернете правду пишут. Вы, действительно, поэт».
Такие же или почти такие же слова когда-то очень давно – лет примерно пятьдесят пять назад – он сказал другому человеку.
Звали другого человека – Иосиф Бродский. Только Интернета тогда ещё не было.
