Саакашвили возвел в ранг жизненной доктрины трудоголизм, а мои грузины не дураки, чтоб не просто СТОЛЬКО работать, а чтоб вообще работать. Его сгубил собственный перфекционизм – в такой сверхэмоциональной аранжировке, что по временам эту сверхэмоциональность путали с бесноватостью (впрочем, такая путаница завсегда произрастает из априорных недоверия и неприязни). Исходя из личного знакомства, могу засвидетельствовать, что склад его души не совсем понятен ему самому, не то что публицисту Быкову… но тут я должен спросить вас, а вы со своей душой дружите, охочие копаться в других?
Он пришел, нет, ворвался в мир пластмассовых и мелкотравчатых политиков облученным энергией и выжили его энергичным. И, судя по визгам, те, кто выжили, уверены, что «ампутировали его надежду на будущее». Он же, посвятивший десять лихих лет Грузии, уверен, что и в будущем своей стране пригодится.
Я не считаю его светочем, но я считаю, что его оценят позже. Подсчитывание за поверженным президентом уколы ботокса стискивают безысходной грустью сердце. Ему тут же припомнили и окаянный август того самого года, и то даже, что он сангвиник, но про то, что одно его имя вызывало у криминала кататонический ступор, никто вспоминать не хочет. Как и про тысячи рабочих мест, и аккуратно выплачивавшиеся пенсии и пособия.
Для меня совершенно очевидны две вещи: мой этнос легко внушаемый и – любой народ легко внушаемый. А! Есть и третья: любой правитель обречен, посмотрите «Последний Король Шотландии», се ля ви, закон природы, неумолимый, как законы наследственности.
Президент – это ведь еще и физиогномика, МС по этой части не было равных, а поглядите на нового, это ж какое-то, как пишу в Америке, фак ю сезона, я думал, ему лет 60, а он младше меня. Называет побежденного «проблемным президентом». Ну-ну, видали мы неофитов, двухкопеечным мыслям придающим гигантский размах; и ты окунешься в улюлюканье: жребий. Бог так устроил, что все простое – правда, а все сложное – неправда. B когда уходя Саакашвили сказал, что «мы сделали много правильных вещей», он сказал правду.
Может быть, чистый свет он после себя и не оставил, не Бог же и даже не полу, а государство развалить не дал и идентичность грузинскую зафиксировал. И правильно распорядился своим высоким даром увлекать за собой людей. Не в количестве охраны там дело, а в том, что мои покойные мама и папа впервые за свою многотрудную и недооцененную сволочами жизнь почувствовали себя людьми; они мне так сказали, они меня никогда не обманывали, господин Иванишвили.
