Сегодня ему 50. Это срок.
Ему уже 50.
И сегодня он может вспомнить многое.
Может вспомнить, как, несколько погорячившись, Хрущев приказал – в обход действовавшего тогда закона – расстрелять великого валютного комбинатора Рокотова. И последний был канонизирован на Западе как очередная жертва КГБ и постсталинского режима. Неведомо: кем бы стал знаменитый валютчик, доживи он до рваной – словно боевое знамя – эпохи перехода к натруженному рынку…
Нет славы лучше, чем скандальная. Но она, с другой стороны – самая и незавидная. (Едва ли многие пожелают обрести право на российский трон… вместе с наследственной гемофилией Романовых). Я-то всегда рвался в стихию скандала. И поэтому мне симпатичен он, ЮРИЙ АЙЗЕНШПИС.
Айзеншпис, который всегда вызывающе спокойно тусовался в хмурой – как брусчатка Красной площади – тени разнокалиберных уголовно-политических катаклизмов, не попадая в их нервно-скандальные эпицентры. Вокруг него люди до обидного стремительно теряли распухшие состояния и девальвированные жизни, а он удивительным образом умел, похоже, хранить улыбчивое присутствие духа и невозмутимую уверенность в завтрашнем дне. Не лишившись этой ангельской уверенности даже сейчас. Сейчас, когда многие (очень и очень многие) со сладкой, под стать глазированным кукурузным хлопьям по 8 копеек, ностальгией застенчиво вспоминают размашистую и по-брежневски добродушную эпоху этих самых хлопьев.
Айзеншпис, которому вечно удавалось не терять, как говаривают на Востоке, свое лицо. Сохранять. Несмотря на то, что тысячи – от воспитанных майоров госбезопасности до опустившихся мелких лагерных блатарей – терялись от табуированного желания в это лицо с чувством плюнуть, а сотни и сотни не отказались бы и ударить. И я не уверен, что счастливый секрет этих давних табу только лишь в очевидном Юрином обаянии, а не в некоей, не бросающейся в глаза, силе. Силе и помянутой уже уверенности. Которую дают деньги и правильное воспитание. “Мужчины носят мужские шляпы”, как говаривала знаменитая журналистка Оля Белан.
Айзеншпис, бесстрашие коего некоторые склонны ворчливо объяснять его “милой инфантильностью”, а коммерческие успехи – только тайным умением козырнуть связями.
Айзеншпис, для которого слово “заключение” железно ассоциируется не с бравой концовкой торжественной речи, а, бесспорно, с тюрьмой. Во время последнего заключения журнал “Юность” назвал его “советским Брайаном Эпштейном” (Брайан Эпштейн – всемирно известный импресарио “Битлз”, награжденный британскими газетчиками званиями “пятый из битлов” и “гениальнейший менеджер рока”. – Е.Д.). А после того, как он провел крупнейшее в СССР музмероприятие – Всемирный фестиваль мира (август 1989 г., Лужники, четверть миллиона тех еще рублей только за вытоптанный зрителями газон футбольного поля – расплата за беспрецедентный выпуск рок-фанатов в “стадионный партер”) – даже тогдашняя партийная пресса назвала его “патриархом отечественного шоу-бизнеса”.
По-моему, разгадка Юриных успехов достаточно проста. И это – не его миллионы.
Помню давнишний разговор в Доме Кино с пестрым трио – Градский – Айзеншпис – Гурнов (он тогда вел “Вести”). Речь шла о том, что все – артисты, репортеры, политики – покупаются и продаются. Разговор получился жесткий и нелегкий. Разрядил напряг именно Айзеншпис, улыбнувшись: “Есть два способа решения вопросов: обаянием или на арапа”. Ведущий “Вестей”, внимательно посмотрев через усы на Юру (с которым Гурнов до этого знаком не был), по-журналистски цепко заметил: “Все люди пытаются покупать других. Вот этот человек, например, платит обаянием”.
И это так. ему сегодня 50. Всего 50, как это ни банально. Всего. Полдороги пройдено. Но ведь такой славной дороги! Юрик, с днем рождения тебя.
От имени Издательского Дома “Новый Взгляд”
– Домовладелец Е.Д.
