Много лет назад, в период расцвета застоя я представлял в Доме кино голландскую кинокартину «Молчание Кристины М.» Она произвела и на меня, и на аудиторию неизгладимое впечатление. На экране расследовалось убийство продавца магазина женской одежды. В финале выяснялось, что его убили, не сговариваясь, три незнакомые ни с ним, ни друг с другом дамы. Убили из чувства ненависти к подавляющей их мужской цивилизации, чувства, как выяснилось, понятного и близкого зрительному залу, во всяком случае, женской его части.
Помнится, тогда я впервые не только понял, но и почувствовал, что такое классовая ненависть, о которой так много говорили в те годы и в средней школе, и в университете. С того времени я внимательно, как культуролог, фиксирую выплески насилия, мотивированные не конкретными обстоятельствами, а всем ходом жизни.
Вот я в тот далекий советский период в Ташкенте сижу в ресторане с курирующим мою поездку администратором общества «Знание». К несчастью или к счастью, она – русская, да еще блондинка. За соседним столиком – группа молодых узбеков. Неожиданно один из них вскакивает и опрокидывает мне в тарелку обглоданные кости от шашлыка. Моя спутница тут же в испуге меня уводит – как бы чего не вышло. Я, по наивности, полагаю, что ребята позавидовали моей донжуанской удачливости, и только позже осознаю, что речь здесь шла не о личном, а об общественном, о ненависти к колонизаторам (в том числе и за «право первой ночи»). Под покрывалом «дружбы народов» исподволь накапливались отрицательные эмоции.
Ненависть к сильным, богатым и удачливым, ненависть к евреям, инородцам и неверным, ненависть к людям другой культуры, другого пола, возраста, вероисповедания, достатка или социального положения нас окружает повсеместно. Более того, она сидит в каждом из нас и готова вырваться наружу, как только представится такая возможность, даст слабину социальная стабильность.
Здесь важно понять две вещи. Первая: источник ненависти почти всегда можно найти в ощущении несправедливости жизни, социального порядка, распределения богатства (каким бы оно ни было). Ненависть может накапливаться годами, десятилетиями, веками. Она не появляется ниоткуда. Преодолеть ненависть можно, лишь изменив в корне порождающие ее механизмы.
Второе – взрыв ненависти может быть (естественно или искусственно) направлен как против истинных виновников кризисопорождающей ситуации, так и, чаще, против виновников мнимых. Виноватыми могут быть объявлены ведьмы (и вообще греховное женское начало), евреи, космополиты, инородцы, лица кавказской национальности, буржуи или мусульмане…
Бунт французских предместий, как и популярность неофашизма в России и Европе, почти всеобщий «почвенный» антиглобализм и антиамериканизм могут быть правильно поняты и истолкованы только в этом общем контексте.
Энергия ненависти ярче всего проявляется в тот период, когда государство терпит поражение и обнаруживает свою слабость.
Но ведь современная Франция никакой войны не проигрывала, возразят мне. Да что вы! Власти Франции и Германии на наших глазах проиграли США, допустив войну в Ираке, потеряли ведущую роль в расширенном Европейском Союзе, вынуждены были похоронить Европейскую конституцию… И никакими силовыми методами ситуацию не исправишь, как бы нам этого ни хотелось. Конечно, ненависть можно на время подавить, но она с тем большей силой рано или поздно вырвется наружу. Остается только ждать демократической победы иммигрантов, когда они в Западной Европе окажутся в большинстве и перепишут законы под себя… или победы энергии ненависти и повсеместной гражданской войны…
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №46 (392) за 2005 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
