На днях в одном начальственном кабинете я с изумлением услышал следующую фразу:
– Мы не будем более терпеть чудовищно низкий уровень конкурсной программы Московского кинофестиваля.
Быть может, формулировка в деталях была иной, но смысл я передаю точно. Не буду обсуждать здесь ни характер программ, ни реальный уровень фильмов последних лет. Я вообще не уверен, что кабинеты чиновников для этого самое подходящее место.
Признаюсь, меня поразило другое – сама интонация. Со мной давно – нет, пожалуй, никогда, даже в партийно-комсомольской юности – никто не говорил таким тоном. Но, конечно, коллеги и режиссеры рассказывали, как их распекали в кабинетах. Классическая история такого рода: старик Аркадий Райкин, разнервничавшись, достает таблетки от сердца, а хозяин кабинета с издевкой говорит:
– Что, будем болеть или будем слушать?
Конечно, мой недавний разговор был значительно приемлемее этого хрестоматийного примера. Передо мной сидел человек мягкий, интеллигентный, дипломатичный, глубоко мной уважаемый… Да и дальнейшая беседа протекала вполне мирно. До какой же степени нервного напряжения его надо было довести, чтобы он заговорил в духе приведенной выше формулировки! Так, может быть, во всем виноваты бессмысленные стрессы очередной перестройки госаппарата?
Или дело тут в другом? Может быть, так принято? Я давно не бывал в коридорах власти, да и по ближайшим кабинетам хожу только в случаях крайней необходимости. Начальники поменьше, конечно, срываются на крик в разговорах со своими подчиненными (к числу которых я, к счастью, не принадлежу). Да и своей заместительнице, которая, чуть что, да напомнит ближнему: «Я тебя уволить могу», я постоянно внушаю, что с подчиненными надо говорить даже вежливее, чем с начальством. Быть может, советская традиция «распекания» не умирала или, затихнув на какой-то период, возродилась с новыми силами?
Я вполне могу себе представить, как хозяина кабинета, с которого я начал, распекают в кабинете «повыше»:
– В конкурсе крупнейших кинофестивалей последнего времени не было ни одной российской картины. А единственный фильм, получивший главный приз, был создан без участия государства. Мы не будем более терпеть такое безобразие!
Начальнику этого более высокого кабинета невдомек, что ценностные критерии отечественного чиновничества не совпадают с критериями зарубежных международных кинофестивалей, что то, что кажется шедевром в стенах Минкульта, отборщикам нередко представляется чудовищным (и наоборот), что отечественное кино (о чем я неоднократно писал) вновь развивается в противофазе к мировому кинопроцессу, и т.д., и т.п. Но в том кабинете эти хорошо известные специалистам доводы слушать никто не собирается.
В свою очередь хозяина этого кабинета или квалифицированного эксперта по международным отношениям будут распекать «наверху»:
– НАТО расширяется на Восток, наших соседей принимают в Европейский Союз. Это вы виноваты. Мы не будем более терпеть такое безобразие!
Тут, правда, больше надежды (хотя и в этом я не уверен) на понимание изменившегося соотношения сил в мире и необходимости учитывать в своей деятельности некоторые объективные общественно-политические процессы, одним словом, реальность, где, увы, счет не всегда в нашу пользу.
Конечно, на любую ситуацию можно как-то воздействовать при условии, что ты ее правильно понимаешь и точно анализируешь. Иначе наделаешь глупостей (как это нередко бывает в практике далеко не только Московского международного кинофестиваля), и положение станет еще хуже. Чтобы добиться реальных результатов надо, конечно, не распекать, а внимательно слушать, и не ересь близлежащих чиновников, а людей знающих, и учиться у них.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
