Очередной инцидент со стрельбой по туристам в Абхазии, заставил вспомнить молодые годы. Московский институт стали и сплавов тогда имел на балансе собственный лагерь отдыха «Металлург» в Пицунде. Роскошное море, реликтовые сосны, растущие на скалах, речка Ряпша, иногда разливавшаяся до изумления, превращаясь в бурный поток и отрезая студентов и аспирантов от всего человечества, в том числе от подвоза в столовую продуктов… Помимо санаториев на дальнем мысу, куда студенты не ходили, из мест отдыха была соседняя апацха, обнесённая традиционным плетнём, да вечный центр притяжения местного молодняка: площадка для дискотеки, используемая, помимо металлургов, обитателями соседних лагерей отдыха — МГУ и оборонного «Алмаза».
Три ущелья, где в основном располагались отдыхающие — и организованные, и дикари, жившие просто в палатках на скалах, были местом бурных романов и вечных конфликтов с аборигенами, о которых слагались легенды, гулявшие по МИСиСу годами. Без мордобоя разной степени тяжести не обходился ни один сезон, так что к нему приходилось готовиться заранее. Но в тот, о котором речь, в бархатную осень 1979-го, ситуация была особенно напряжённой. Автору тогда было 19 лет, был он исключительно правильно воспитан, пребывал в состоянии обострённого комсомольского активизма и повышенной романтичности, свойственной болезненному в детстве городскому мальчику из интеллигентной московской еврейской семьи. Было.
Романтика реализовывалась из-за избытка тестостерона, в только-только набиравшем тогда популярность каратэ и оперотрядах, дававших возможность почувствовать себя настоящим мужчиной. Происходило это за чрезвычайной стеснительностью и безответной влюблённостью в однокурсницу-блондинку приятной наружности, которая с автором с удовольствием дружила, принимая с благодарностью добровольно вычерчиваемые им редукторы, заданные ей в соответствии с курсовой по теоретической механике, цветы и прочие мелочи такого рода, но оба раза успешно выходила замуж не за него, травя душу и выжигая последние нервы до чрезвычайности. Теперь, сорок с лишним лет спустя, сыновья дружат…
А поскольку в Пицунду её ни тогда, ни потом мама с отчимом, бывшим военным лётчиком, не пускали с формулировкой «нечего на Кавказе блондинке делать одной», в качестве утешения оставались у автора только тренировки (дело было для него 40 килограммов тому назад) и оперотрядная деятельность, которая, надо признаться, в Пицунде свалилась ему на голову нежданно-негаданно. Слишком известен был своим активизмом — даже прозвище получил «исполняющий обязанности факультетского бюро ВЛКСМ». Правда в партию, после истории с венгерским стройотрядом, куда они с друзьями не пустили блатных, от Октябрьского райкома, его на всякий случай не брали, несмотря на то, что на курсовом уровне упорно его туда рекомендовали. Да и слава Б-гу, как выяснилось.
Так вот, для него отдых в Пицунде начался с того, что он как-то сразу, в один момент, оказался командиром оперотряда лагеря, при том, что их вторая смена началась с жёсткого противостояния с местными, из Армянского ущелья. Так что вместо того, чтобы в кого-нибудь влюбиться, с более или менее серьёзными последствиями (лучший друг с той самой Пицунды вполне счастливо женат), ему пришлось организовывать ночные дежурства, патрулирование территории (благо, в их второй смене бойцов, в том числе занимавшихся на хорошем уровне боевыми искусствами, было много), и командовать разборкой с местными, примерно 300 на 300 человек. Такой был «отдых»… На всю жизнь запомнился. И не только ему.
Помянутая разборка, благодаря высокому дипломатическому искусству командиров противостоявших друг другу сторон, обошлась без перехода в мордобой с поножовщиной. Опыт предыдущих коллективных драк с аборигенами на практиках в Магнитогорске, Череповце и Челябинске помог решить вопрос без крови. Обошлось показательными разминками одевшихся по такому случаю в захваченные из дому кимоно старшекурсников-каратистов, среди которых был десяток красных поясов и один коричневый, аспирант, из крупных фигур школы «Сан-э», удачно отдыхавший именно в эту смену. Местные, оценив, как ломались под ударами доски и кирпичи, решили не испытывать судьбу, так что разошлись миром. А могло быть всякое.
Началось при этом всё гораздо мрачнее. В предыдущую, первую смену, одного из наших зарезали. Была большая драка из-за девушек на танцах, местные взялись за ножи, наши тут же разбили попавшиеся под руку бутылки и кого-то, в ответ на удар ножом, достали «звёздочкой» из бутылочного горлышка. Оружие примитивное, но для драки вполне пригодное. Ранили ножом, как потом выяснилось, старшего смены, который своих девочек и отбивал. И это бы ещё ничего, если бы в больнице, в Адлере, в операционную не ворвались абреки — родственники того, которого он ткнул бутылочным горлышком в ответ на нож. Добили прямо на операционном столе, впихнули в джинсы, не дав даже зашить рану, загрузили в самолёт, благо, билеты у всех уже были с собой — смена заканчивалась, и отправили в Москву. По дороге он умер.
В общем, отдыхайте в солнечной Абхазии, дорогие товарищи… И при этом роскошная природа, вкусная, невиданная тогда в Москве еда и вино. Озеро Рица, ещё находившееся в отличном состоянии. Экскурсии морем: в Сухуми, в обезьянний питомник, в Батуми, в ботанический сад, в Новый Афон с его монастырём и знаменитой пещерой… Только удивила по дороге на Рицу, за кофе с хачапури в придорожной апацхе, сидевшая в углу компания местных длинноволосых бугаёв в битловках и джинсах, с заткнутыми за пояс пистолетами. Хозяин на вопрос: “Кто это?!” мельком бросил на них взгляд и сказал, как ни в чём не бывало: «Милиция». Напомним: разгар застоя. Партия была наш рулевой и на тот момент она-таки рулила уверенно. А тут явные бандиты — «милиция»…
Ну, чем всё в итоге закончилось, известно. Страна развалилась, все со всеми сцепились и ещё далеко не все додрались между собой. Откровенные бандиты стали хозяевами жизни и не факт, что ими не останутся навсегда. Абхазия, в ходе гражданской войны в Грузии, отделилась от неё, и то, что она смогла этого добиться благодаря России, руководство которой сначала вело политику на обычное разделение враждовавших сторон, веря в международное право и прочую лабуду, в стиле лапши, которую нам вешали на уши со времён Горбачёва, но озверело вконец после атаки армии Саакашвили на наших миротворцев в Цхинвале, вовсе не значит, что местные жители перестанут при случае рассматривать туристов и их девушек, как законную добычу. Понимать надо! Такие традиции.
Относится это, кстати говоря, не только к Абхазии. Напороться на крайне неприятные приключения можно в каком угодно регионе страны, не обязательно на югах. Но на южных рубежах — с большей вероятностью. Народ горячий, оружия на руках много, уровень законопослушания нулевой, уважение к власти отсутствует в принципе. Да и власть там, честно говоря, вызывает больше вопросов, чем можно было предположить в прежние, советские, как теперь выясняется, благословенно спокойные времена. Тогда её хотя бы боялись. Сейчас выходит толпа и меняет кого хочет на кого хочет. Время такое. Демократия. Видимо, у нас она другой не бывает. Так что, отдыхая на юге, в том числе в Абхазии, стоит помнить, что при всех разговорах о том, что туристы — гости, их жизнь мало чего стоит для любого местного абрека. Так уж там всё устроено…
