В рамках проекта «Мимонот» на радио «Медиаметрикс» Евгений Додолев и студентки Московского института телевидения и радиовещания Останкино выясняли у Олега Газманова, как оставаться в форме, поговорили о социальных сетях и «Битлз», обсудили предстоящий юбилей исполнителя, а также поразмышляли на злобу дня о коррупции и патриотизме.
О социальных сетях
Евгений Додолев: Олег Михайлович, вы вызываете ненависть у своих сверстников. Как можно оставаться в такой форме? Вы живой укор всем ровесникам!
Олег Газманов: Вот только не надо этого. Журналисты одно и то же говорят: «Как вы выглядите, как вы это делаете?». А всё просто: у меня есть официальный сайт – www.gazmanov.ru, и там есть видеоуроки. Мне надоело всем отвечать. Я взял и снял, что я делаю. Занимаюсь собой уже лет тридцать подряд. И всё это время у меня не меняется вес. А нужно для этого всего двенадцать минут в день. Тебе жалко двенадцати минут? Дай организму. Вопрос здоровья – это вопрос воли. Постоянно слышу: «А что вы едите, о чём вы думаете?». Конечно, кроме того, что ты что-то ешь, надо понимать, что есть и как есть, но это уже тонкости. Самое главное – надо засыпать, улыбаясь завтрашнему дню. А, просыпаясь, кайфовать просто от того, что проснулся, и что Господь дал ещё один день жизни. Это, кстати, очень серьёзно, именно так и надо жить. А когда ты просыпаешься с ненавистью, с мыслями, что тебе надо идти «пахать» куда-то там, или кто-то тебя любит, а кто-то – нет, или что у кого-то чего-то больше, где-то у кого-то толще, больше и выше – это всё.
Юлия Афонина: Я слышала, вы потрясающий семьянин. Имеет ли для вас значение то, кто вас окружает? И придаёт ли ваше окружение сил?
О.Г.: Да. Конечно, у всех свои дети, свои проблемы, жена. Кроме того, у каждого свои интересы, и как-то всё это надо увязать в один клубок, опять же, чтобы хорошо было не только тебе, но и всем остальным. Это отнимает очень много времени, иногда раздражает, потому что хочется писать музыку, а тебе говорят: «Слушай, вынеси ведро мусорное». Я шучу, конечно, но семья… если большую часть жизни проводишь на работе и в семье, и в одном из мест тебе плохо, или дома, или на работе, я имею ввиду, значит, считай, что полжизни ты живёшь некачественно. Поэтому нужно стараться делать и там, и там. Но это я такие банальные вещи говорю, это все понимают. Не все понимают только, как это увязать? И когда мне говорят: «Вот как вы это делаете?» – я не знаю, что и отвечать. Это всё настолько индивидуально.
Е.Д.: Вы завсегдатай различных социальных сетей. Это работа для вас, или, напротив, занятие для души и удовольствия?
О.Г.: Вообще, очень хорошая получилась история с этими сетями. Во-первых, всегда не хватало обратной связи. Вот ты на концерте выступаешь, а они, зрители, где-то там. Они поют с тобой, а о чём они думают реально? Конечно, не на 100% они пишут, о чём думают. Но всё равно интересно. У меня есть сайт, там гостевая книга, плюс Twitter, Instagram, Facebook. Мне нравится Instagram. Сейчас весь мир щёлкает своими гаджетами, останавливает мгновение, делится им. Это здорово! Я бываю в таких местах, куда нормальный человек даже и не попадает иногда за всю жизнь ни разу. Мы сейчас еще и в Periscop’e. Получается, что люди моими глазами проживают ещё одну жизнь человека, который много видит, много знает, передвигается. Не поделиться этим будет неправильно. Второй момент – это Twitter. Я его очень люблю. Многие сейчас отписываются, отказываются, а мне нравится, потому что там проза такая концентрированная! Всего 140 символов! Я, когда начал этим заниматься, стал пропускать запятые и сжимать фразы. Тут же появились люди, которые стали говорить: «Газманов неграмотный – там ошибка, здесь…» Но! Я называю это отдельным словом «твиттопись». Она не подчиняется правилам русского языка. Ты просто как Пушкин. Он занимался именно «твиттописью»: рубил фразы, слова сжимал и курочил. Главное – донести мысль. Потому что самое главное и в прозе, и в поэзии, и в журналистике – донести правильно мысль. А для этого можно как-то и исказить. Поэтому для недоброжелателей, которые меня критиковали, я написал такой стишок: «Мы друг друга понима. С полусло и с полувзгля. Буду твиты сокраща, Чтобы больше помеща».
Вот такая история. Поэтому соц.сети – да. Другое дело, что и мои дети, и моя жена, и все, кого я знаю, бывает, ходят вот так, как зомби. Оторваться невозможно. Жена мне говорит: «Так. Хотя бы за завтраком оторвись!». И мы отказались. За завтраком я люблю новости смотреть, но не по телевизору уже, а просто отобрал для себя некоторые СМИ и со всех сторон смотрю разные мнения. И истина, естественно, где-то посередине.
О предстоящем юбилее и «Битлз»
Ю.А.: Раз мы заговорили о прозе, литературе, вы никогда не думали написать книгу о своей жизни?
О.Г.: Когда мне было пятьдесят, мне всё время говорили: «напиши книгу стихов или ещё что-то». Не то, чтобы лень, а как-то скучно это делать. Надо что-то думать, компоновать, писать, а я не понимаю, как. В итоге я даже попросил написать одну девушку обо мне. Она стала писать, и я понял, что говорю женским языком, рассказываю о себе. И значит надо после этого править. А это ещё хуже. А чтобы править, надо встречаться. Вообще я как-то так задумался и решил, что надо делать то, что… Понимаешь, мало времени в жизни остаётся, с каждым годом сокращается дорога. Та, которая сзади, она длиннее получается, чем дорога, которая впереди. Поэтому хочется очень качественно прожить и не отвлекаться на это всё. Пусть потом уже кто-нибудь напишет.
Е.Д.: А вдруг потом напишут что-нибудь не то?
О.Г.: Ну и пускай, а мне-то что? Надо жить, а не думать о том, что кто-то там напишет чего-то. Я вспомнил – у меня будет песня новая. В этом году как раз юбилейчик назревает. Песня такая э-ге-гейная: «Когда мне будет sixty-five, Не потеряю этот драйв, На каждой сцене, как и много лет назад. И пусть всему приходит срок, Пока не сыпется песок, Пожалуй, рано нажимать на тормоза» – ну и так далее.
Е.Д.: Это же совершенно прямая аллюзия с «When I’m Sixty-Four» группы «Битлз»?
О.Г.: Если я сейчас скажу, что это наш ответ «Битлз», сразу критика опять польётся в сети.
Е.Д.: Что вы имеете в виду?
О.Г.: Во-первых, самое главное не то, что я говорил, а как интерпретируют средства массовой нашей дезинформации. Я как-то сказал, что «Битлз», безусловно, великие. Что МакКартни вообще, если не самый мой любимый композитор, то один из них. И вместе с тем я сказал, что в то время сама группа состояла не из самых великих музыкантов, если брать каждого по отдельности. Например, Ринго Старр был не самый лучший барабанщик. Вот взять любого сейчас барабанщика, я имею в виду профессионального музыканта, и спросить: «Скажи, кто лучше: Бадди Рич, Стив Гэдд или Ринго Старр?» Скажут: «Ты что? Конечно, понятно, что Бадди Рич». Или Билли Кобэм. Такие были монстры! Но они не были в «Битлз». «Битлз» — это был паззл. Они друг друга так разогревали, что из этого получилась вот такая красивая история! Получился «Битлз» – великая музыка, революционеры того времени. Но, конечно, всё это отсекли, сказали, что Газманов критиковал «Битлз», Ринго Старр и так далее.
Е.Д.: Что, на ваш взгляд, важнее – драйв, энергетика или мастерство?
О.Г.: Важен успех. Смотри, вот сейчас мы будем говорить – слабый он, не слабый барабанщик. Какая разница? «Битлз» – это грандиозный успех. Один из самых, если не самый большой в музыкальном мире вообще. Что толку об этом говорить? Более того, «Ласковый Май» сделал тринадцать, по-моему, подряд концертов в «Олимпийском», да? Давайте сейчас разбираться: хорошо они поют или плохо. Опять же, я представляю, как брызгали слюной в своё время все музыканты, которые говорили: «Они вообще ни петь, ни играть не умеют, там три аккорда» — и так далее. Но народ-то они тронули? Тронули. Они всё равно явление. Так же пройдёт какое-то время, и будут про это говорить по-другому совсем.
О патриотизме и коррупции
Юлия Щетинина: Мне показалось, что ваше творчество имеет такой патриотичный характер, и вы про патриотизм очень много говорите в ваших интервью. Допустим, я человек, который про патриотизм слышит впервые. Как бы вы рассказали мне о том, что это такое?
О.Г.: Во-первых, вам показалось, что у меня много патриотических песен. На самом деле, если взять статистику, у меня где-то около трёхсот с чем-то песен, патриотических или условно патриотических… я вообще никогда не думал: «Сяду-ка я, напишу патриотическую песню», — у меня такого не бывает. Например, моя песня «Вперёд, Россия!» получилась, потому что я разозлился очень серьёзно: я люблю критиковать мою страну, люблю хохмить по этому поводу, ненавижу очень многое, что у нас происходит, но терпеть не могу, когда мою страну критикуют из-за бугра, и тем более, когда науськивают людей, которые тоже критикуют за их же деньги. И особенно не люблю, когда меня лишают возможности петь для Латвии, или например, мне запретили петь на Украине. Поэтому я и написал песню «Вперед, Россия!»
Е.Д.: Почему вам запрещён въезд в Латвию и на Украину?
О.Г.: В Латвию въезд запрещён за песню «Сделан в СССР». «Так было в России с далёких времён, Чем выше давление, тем крепче бетон, И если державе опасность грозит, Становится Родина, как монолит». Получилась такая песня. Я не думал, какая она – патриотическая, не патриотическая. В принципе это просто такие гражданские песни… В целом, нужно сказать, что патриотических песен у меня меньше, чем других. Видимо, они у меня так получаются. Вот по этой песне сейчас везде флешмобы делают, мне приходят видео. Бывает так, знаете, попал в резонанс с большим количеством людей, которым это, видимо, надо.
Ю.Щ.: А как вы можете объяснить патриотизм просто как явление?
О.Г.: Не знаю. Не хочу объяснять. Есть масса определений, и копаться в этом мне не очень интересно. Я думаю: вот я патриот или нет, если я сажаю деревья; помогаю довольно часто людям, которые нуждаются, детям; даю огромное количество бесплатных выступлений в тех организациях, которые не могут заплатить. Делаю так, чтобы не навредить моей стране, а наоборот, продвинуть наше общее дело. Вот если это патриотизм, то я патриот. Наверное, ещё какие-то есть показатели, по которым определяют, что такое патриотизм. Но я не готов вот сейчас сидеть и обсуждать, я не эксперт в этом, понимаете? И вообще нужно сказать, что термины эти претерпевают изменения на наших глазах. Например, демократия. Вот слово «демократ» — как сначала окрылило всех. Все решили, что демократ! Потом – демократ, демократ, демократ… Получи! Или либерал, либерализм. Та же самая ситуация сложилась, когда стал популярным патриотизм. Никто не обращал внимания, пока на нас не надавили. Когда надавили, когда прошла Олимпиада, Крым и так далее, народ стал более патриотичным. «Чем больше давление, тем крепче бетон». Но когда к этому движению начинают примазываться люди, которые никогда в принципе об этом не задумывались, но поняли, что это тренд, когда везде с флагами бегают и кричат, что мы патриоты, бьют себя в грудь… Поэтому я и сказал, если я это делаю, и это патриотизм, то я патриот. А если что-то другое, то нет. Или ещё, был такой момент, когда нас всех учили, что Бога нет. А потом – раз, оказалось, что вроде как и есть. И все побежали, кресты надели. Но не из-за того, что они вдруг поверили в Бога, а из-за того, что все пошли – тренд такой. И с патриотизмом та же история происходит. Поэтому, когда это ненатурально, когда всё ради того, чтобы попасть в движение, чтобы не быть последним в этом, то конечно…Отвратительная история. Я поэтому как-то очень настороженно к этому отношусь. Я-то это всегда делал, эти песни. Они у меня были с самого начала.
Ю.Щ.: В интервью «Ленте.ру» вы говорили о коррупции и «сердюковщине». Такой большой скандал на самом деле закончился практически ничем. Как вы к этому относитесь?
О.Г.: Я плохо к этому отношусь. Не в смысле того, что вот надо их там… Если они какие-то миллиарды воровали, государство должно показать народу, что это до конца решённый вопрос. Скажу больше, в 2004 году я написал песню «Новая заря». Слышали её? Она так звучит: «Как мы сможем победить, Если нас легко купить?». Так вот мне один раз испуганно показали полпесни на «Первом канале» и тут же её закрыли. Звонили дяди какие-то, на радиостанции мне говорили: «Не-не-не, Олег, хватит, не показывай эту песню». И вот до сих пор, казалось бы, такая беспощадная идёт борьба с коррупцией, но, понимаете, это очень сложно сделать вообще.
Е.Д.: Ведь надо же что-то для этого делать?
О.Г.: Надо, конечно. Но это такая штука, что за один раз мгновенно не сделаешь. Вот те, кто ругает: «Коррупция, коррупция», — а потом происходит ротация кадров, и как только они попадают в то место, где можно тырить — они тырят сами. Это в обществе такая история.
Е.Д.: Мы народ такой вороватый, что ли?
О.Г.: Я думаю, что с помощью либерально-демократической идеи нельзя объяснить полицейскому, почему ему нельзя брать взятку. Почему ему нельзя? В Бога он не верит, например. Вот если он что-нибудь украдёт немного для себя, для семьи, а его не поймали – значит, он прав. Вот где у нас национальная идея? Когда народ в одном порыве, когда он сцементирован одной идеей, он должен… Вот у Чингисхана так было: идея у него была национальная, он хотел сделать гигантскую империю, чтобы девушка с подносом на голове, в котором деньги, фрукты и так далее, могла бы пройти от океана до океана, и чтобы никто её не посмел тронуть даже, ни на честь её посягнуть, ни на деньги. Вот идея была какая мощная, понимаете? И там жёсткая была дисциплина, там попробуй…
Е.Д.: То есть нужны карательные, репрессивные меры?
О.Г.: Да, как один из вариантов. А потом, когда они уже Китай завоевали, вся эта орда, когда они разнежились, рассупонились, стали воровать, и там гигантская коррупция была, всё это развалилось.
Е.Д.: В Советском Союзе тоже была одна идея. Планировалось, что она как скреп объединяет. Но она не прошла. Потом с 1991 года другая идея: «обогащайся или сдохни». Кто не вписался в рынок – умрёт. И мы живём в этом дискурсе, поэтому взятки брать — это нормально. Ты обогащайся как можешь, если тебя не поймали — ты молодчина. А у вас в шоу-бизнесе рыночная экономика?
О.Г.: У нас сложная экономика вообще везде, в том числе и в шоу-бизнесе. Не надо отрывать шоу-бизнес от общего, так сказать, потокосознания в государстве. Бизнес везде бизнес. Но я что хочу сказать по этому поводу. В западных странах, где развитая экономика, у них тоже там есть и взятки, и всё остальное.
Е.Д.: Правильно ли я понимаю, что вы считаете, что пока у нас у власти либеральное правительство, то не будет никаких подвижек, и будут воровать, судить, отпускать, будет торг? А что вместо либеральной идеи?
О.Г.: Я хочу сказать, что взятки и коррупция были всегда, во всех государственных формациях. Где-то больше, где-то меньше. У нас сейчас очень много всего этого. Что нужно делать, чтобы этого не было, я не готов сказать сейчас, я не понимаю. Могу сказать только одно: страх от того, что тебя накажут, должен быть. Вон, в Китае расстреливают за это… А также государство должно объяснять гражданам, что, например, если врач даёт гаишнику деньги, а он эти деньги берёт и потом несёт врачу, а врач потом это несёт учителю, а учитель ещё кому-то, то от этого мы все, из кармана в карман перекладывая, становимся нищими.
Ю.Щ.: Продолжая тему экономики. В 2013 году вы попали в список «Forbes», топ-30. А сейчас у нас в стране кризис. Это как-то сказалось на вашем экономическом положении?
О.Г.: Конечно, повлияло. Сейчас народ тяжело ходит, у людей денег мало, они думают, что бы поесть, а не пойти потратить на концерт. Это да. Конечно, сейчас не простые времена, но это не в первый раз. Не первый кризис.
Ю.Щ.: Может ли творческий человек, музыкант в частности, совмещать предпринимательскую деятельность с музыкальной?
О.Г.: Я скажу, что есть музыканты, которые умеют сочетать бизнес с другим, не музыкальным, и зарабатывают на этом значительно больше, чем от музыки. И слава Богу. У меня не очень хорошо это получается, но я думаю, что если бы я оторвался от того, что мне нравится и занялся бы бизнесом реальным, наверное, у меня получилось бы. Не знаю, но пока я делаю то, что мне нравится в жизни. Почему я должен делать то, что мне не нравится? Я думал, что мой сын, Родион, в конечном итоге начнет реально зарабатывать деньги. Он закончил колледж в Англии, финансовую академию с отличием. Сейчас он стал заниматься музыкой, и он счастлив, я смотрю, у него глаза сияют. Получает какие-то деньги, которых ему хватает на жизнь, всё остальное его не очень как-то особо волнует. И вот это драйв, который нужен, который есть. И я вот этот свой драйв не поменяю на то, чтобы у меня куча денег появилась. Что у меня изменится? Если бы мне сказали: «Вот тебе бизнес, прекращай заниматься этой фигнёй, будет десять миллионов долларов в месяц», – что у меня изменилось бы? Ничего у меня не изменилось бы особо.
Непростая тема патриотизма, затронутая в интервью, заставляет задуматься о том, кто же всё-таки является патриотом своего Отечества. Современная тенденция навешивания ярлыков и эмблем сделала своё дело. Сегодня патриотами себя считают все те, кто в канун Дня Победы удостоил Георгиевской лентой бампер автомобиля или, на худой конец, свой ридикюль. Только патриотизм ли это? Разве ты патриот? Сними очки, все и так знают, кто ты. Ты просто следуешь модным веяниям. Это стильно, ты в тренде. Только тренд этот несколько исказился. И забывать мы стали, что патриотизм – это реальные поступки, а не маскировка от случая к случаю.
Подготовила Екатерина ШТУЧКИНА.
