На прошлой неделе «Экспресс-газета» опубликовала интервью с известным «брежневедом» Евгением Ю. ДОДОЛЕВЫМ, который в своё время публиковал громкие репортажи о семействе главы СССР. Беседа была посвящена выходу книг «Дело Галины Брежневой. Бриллианты для принцессы» и «Галина Брежнева. Жизнь советской принцессы». Пятнадцать лет назад, З0 июня 1998 года ушла из жизни одна из самых скандальных женщин отечественного истеблишмента. Галина Леонидовна Брежнева всегда находилась в центре внимания, ей посвящались газетные публикации и телевизионные сюжеты, но не было ни одного серьезного исследования. И вот прошедшей весной вышли первые книги о дочери Генсека. Предлагаем вниманию читателей фрагмент интервью из «Экспресс-газеты» и полглавки одной из книг.
– Вы были знакомы с персонажами книги, с Галиной Брежевой?
– Да, хотя я и не застал Галину Леонидовну в ее звёздный час, в лучшей форме. Познакомился с ней, как и с некоторыми другими членами семейства, в период так называемой перестроечной травли, коей сам был активным участником, увы. Повторю: яркую «советскую принцессу» не видел. Видел несчастное, спившееся создание. Тем не менее не могу не отметить, что это была женщина абсолютно богемного, а не номенклатурного склада. Не в той семье и не в ту эпоху родилась. Среди её славных друзей, помимо пресловутого «стажёра Большого театра» Бориса Ивановича Буряца, было много людей из советского шоу-бизнеса – Владимир Семенович Высоцкий, Иосиф Давыдович Кобзон, Муслим Магометович Магомаев, Махмуд Алисултанович Эсамбаев.
– Они все были любовниками Галины Леонидовны?
– Ну кто же может это знать? Кто свечку держал? Они были близки, её тянуло в богему. И первый муж её, Евгений Тимофеевич Милаев, был эквилибристом. И второй – Игорь Эмильевич Кио – тоже родом из цирка. Третий же, Юрий Михайлович Чурбанов, это по складу профессиональный комсак, номенклатура. Так же, как и его приятель Игорь Николаевич Щёлоков, отец которого был другом и фаворитом Генерального секретаря КПСС Леонида Ильича Брежнева.
– Они были осуждены, во всяком случае, обществом…
– С точки зрения морали все эти люди были ничуть не хуже предыдущих или нынешних обитателей политолимпа. Да, нарушали закон. Но так было принято. Испокон веков закон писан не для элиты. Люди из брежневского клана стали заложниками межклановой борьбы на Старой площади. Подковёрная возня. Власть делили. При этом они были по большей части людьми что называется с понятиями. Ни одного из них нельзя назвать законченным мерзавцем, каждый чем-то был хорош. Нет, они не были идеальными с точки зрения канонов нравственности. Однако по-своему были и остались достойными. Достойными хотя бы того, чтобы рассказать про них правду. Без публицистических наездов. Другое дело, что нелепо выставлять их лишь жертвами следственных придирок. Конечно, крали тогда кремлевские вельможи не отраслями и скважинами, как ныне, а «лишь» усадьбами и бриллиантами. Да, взятки порой были смешные по сегодняшним стандартам. Вышитая золотом тюбетейка или часы из Гохрана. Сейчас часы за миллион долларов почти любой столичный префект может себе позволить. Однако основы российской коррупции именно тогда и формировались. Изменились масштабы казнокрадства, но нравы-то, увы, те же самые. Современная коррупция, как из гоголевской «Шинели», вышла из чепана (халата), изготовленного на Бухарской золотошвейной фабрике для известного советского чиновника. Об этом и рассказал в этих книгах.
Буряца и другие
Для бриллиантового скандала выбрана более удобная мишень: столичный бисексуал-авантюрист Б.И. Буряца и его беспечная подруга Г.Л. Брежнева.
Имея инсайдерскую инфу о предстоящих повышениях цен на ювелирку, Галина Леонидовна вместе с друзьями скупала все подряд. А когда в Москве на улице Лавочкина построили ювелирную фабрику, Брежнева заказывала там ожерелья и браслеты по собственным эскизам. Вряд ли кто-либо был лучше осведомлен о раскладе с драгоценностями Брежнева, чем тот, кого звали Борисом Бриллиантовым. Его (по поводу этих сокровищ) сумели допросить всего раз. Больше уже не спросят: где и когда. Вскоре после того допроса он при весьма странных обстоятельствах был зарезан на столе хирурга. А в том 1982 году его просто посадили за спекуляцию, обвинение строилось на одном эпизоде – перепродаже 11 югославских дублёнок.
Из уголовного дела: «Буряца Борис Иванович, 1948 г.р., уроженец ст. Малоекатерининская, Камышовахский район, Запорожская обл., молдаванин, б/п, образование высшее, военнообязанный, судим в 1982 г. по ст. 154, ч. 2, УК РСФСР (спекуляция) и приговорен к семи годам лишения свободы, проживающий в г. Москва, ул. Таллинская, д. 5, корп. 2, кв. (…). После знакомства с Г.Л.Брежневой уволился из цыганского театра «Ромэн» и устроился стажёром, а затем и солистом Большого театра. После освобождения, по словам бывших сослуживцев, одевался точно так же, как и до ареста, вел такой же образ жизни».
Борис Буряца был тесно завязан с «билетной мафией» Большого театра. Билеты скупались по госцене и перепродавались иностранцам по 200 долларов. Любовник Галины и его младший брат тусили в резиденции румынского посла, жена которого также была цыганкой. Жил он в кооперативной квартире, упакованной антиквариатом, в доме на улице Чехова, рядом с Театром кукол Образцова. Недалеко от этого дома он трижды был избит, причем ни разу с него не сняли платиновую ювелирку, то есть избиения были показательными. Сам он считал, что за нападениями стоит Юрий Чурбанов, которого раздражала связь его жены с абсолютно криминальным субъектом.
Из показаний свидетеля (экс-секретаря Ю.М.Чурбанова) В.В.Шубина: «Галина Леонидовна старалась не допустить какого-либо участия в оформлении документов на имя Чурбанова. Однажды она обнаружила, что книжка на оплату за электроэнергию выписана на фамилию Чурбанов на даче. Она устроила мне целый скандал с употреблением нецензурных слов, требуя немедленно переоформить книжку, устранить фамилию Чурбанова даже в этом ничего не значащем документе. Она не хотела допустить мысли, чтобы Чурбанов мог заиметь малейшую претензию на дачу в Жуковке, считая ее своим строением и своей собственностью. Она всё время твердила, что Чурбанов хочет дождаться её кончины и завладеть её имуществом, и поэтому оберегала свои документы. Сам же Чурбанов болезненно относился к этим её доводам и мне говорил в сердцах, что пусть оформляет на свое имя всё, что ей вздумается».
Впрочем, Галина декларировала совершенно открыто (это слышали, например, в ресторане ВТО):
– Фамилия моего мужа полностью соответствует его сущности. Я люблю искусство, а он – генерал.
А ещё она любила приговаривать:
– Любить надо всегда, пока жива!
Самым завидным из ее партнёров был Марис Лиепа, который был моложе её на 11 лет. А вместе они прожили пять. Причем знаменитый танцор жил на два дома, семью не слил, хотя благодаря Галине получил от государства апартаменты в Брюсовом переулке. Зато, когда Брежнева приходила в Большой, ей кланялся дирижер театра лауреат Государственной премии СССР Альгис Марцелович Жюрайтис, тот самый, который 11 марта 1978 года обвинил на страницах «Правды» Юрия Петровича Любимова «в извращении отечественной классики».
Дочь Галины Виктория Евгеньевна Милаева считала, что над матерью «навис рок: все ухажеры попадались женатые», хотя и отмечала, что «на работе сразу же начался косяк служебных романов». Она запомнила двоих сослуживцев – журналистов Бориса Широкова и Александра Авдеева. Оба, как водится, женаты. Говорит:
– Оба с удовольствием развлекались с мамой, но, как только она заикалась о браке, тут же вспоминали про супружеский долг.
Теряя их, Галина не убивалась: в очереди уже стояли другие ухажёры.
При этом и с родными у Галины не очень ладилось. Из воспоминаний Чурбанова:
– С братом Юрием у Гали не было, по-моему, близких отношений. По каким-то этическим соображениям мне не очень удобно об этом говорить, но раз в прессе опять-таки появились статьи, то я сразу скажу, что Леонид Ильич часто упрекал его за опрометчивые поступки, за – бывало и такое – неэтичное поведение в загранпоездках. Леониду Ильичу ведь все докладывали. Утаить от него что-либо было практически невозможно, тем более что Юрий работал у Патоличева – в Министерстве внешней торговли. Человек слабый и безвольный, Юрий ещё как-то держался, когда был торговым представителем в Швеции. Но, перейдя на работу в министерство, он попал под влияние своей жены, умной и образованной женщины из Днепропетровска, и тут, в общем, не всё было так, как надо. Родственники знали, что брат и сестра не находили общего языка, Галина Леонидовна вообще не могла понять, как это мужчина может находиться под пятой женщины, у нас в этом плане были другие отношения, и только сердобольная Виктория Петровна смотрела на своего сына с сочувствием. Леонид Ильич внутренне жалел, что Юрий занимает достаточно высокую должность в этом ведомстве, но отстранять его от работы было не совсем удобно, так как огласка могла бы быть слишком шумная и нежелательная. Приходилось считаться и с политикой.
Галина с отцом
Вспоминает зять и других экс-родичей:
– У Леонида Ильича был брат Яков Ильич. Металлург, крепкий и сильный человек, с хорошей закалкой. У них была сестра – Вера Ильинична. Такая скромная, такая обаятельная женщина, такая простушка, что если и было у нее 3 – 4 платья, то она считала, что это очень хорошо. И такая тихоня – если приедет днём, а Леонид Ильич дома, так она вообще старалась не показываться ему на глаза. Только скажет: «Лёня, здравствуй, как ты живешь?» – «Нормально, Вера». – «Нормально? Ну и хорошо». И разошлись… Наталья Денисовна, их мать, умерла в возрасте 87 лет. Это была характерная и очень крепкая женщина, прожившая большую нелёгкую жизнь. Рано потеряв мужа, она сама вырастила троих детей. Леонид Ильич был очень привязан к Наталье Денисовне. В последние годы они жили вместе, правда, потом Наталья Денисовна – уж не знаю почему – уехала к дочери. Независимо от возраста Наталья Денисовна обязательно выходила на каждый завтрак с Леонидом Ильичом. Раньше всех садилась в столовой, просматривала газеты и всегда находила в них что-то интересное, сообщая Леониду Ильичу: «Лёня, такая-то газета, ты обязательно прочти». Леонид Ильич торопился на работу, ему некогда, но перечить матери тоже невозможно. Леонид Ильич всегда считался с Натальей Денисовной в житейских вопросах. Она долго боролась с клинической смертью. У Натальи Денисовны было воспаление легких, оно быстро перешло в крупозное, поэтому спасти ее было совершенно невозможно. Мы знали, что она умирает, готовили себя к этому; не могу сказать, прощался ли Леонид Ильич с Натальей Денисовной в больнице, но на похороны он приехал и был с нами до конца. Мы вместе шли от ворот Новодевичьего кладбища до могилы, Леонид Ильич плакал, я его аккуратно поддерживал, за нами шли Виктория Петровна и Галина Леонидовна, а охрана стояла поодаль – так всё это на фотографии и запечатлено. Поминки были на даче, в кругу семьи, больше никто не приглашался. Леонид Ильич быстро взял себя в руки, быстро отошел от горя, хотя переживал очень тяжело. Он умел руководить своей волей и своими чувствами.
Яблоко от яблони
Примечательно, что брак Милаевой с Чурбановым был бездетным. А единственная дочь Галины Леонидовны в чём-то повторила судьбу матери. Витуся (как называл ее генсек) родила рано, её тоже рвало в богему: бросив пединститут, перевелась на театроведческий факультет ГИТИСа, брак со студентом Михаилом Филипповым не был удачным (это тёзка известного актёра, ставшего мужем Натальи Гундаревой, отношения с которой были ещё в ту пору, когда он официально был женат на Ирине Юрьевне Андроповой, дочери шефа КГБ, сменившего Брежнева на посту генсека). Своего ребёнка назвала Галиной, в честь матери (как, собственно, и её назвали в честь бабушки Виктории Петровны Денисовой). В ГИТИСе завела интрижку с другим студентом, киевлянином Геннадием Варакутой, который до этого встречался с дочерью Луиса Корвалана. Ну и понеслось.
1993. Освобождение Юрия Чурбанова
Юрий Михайлович Чурбанов освобожден условно-досрочно. Ему помог неизвестный, но добросовестный адвокат из Нижнего Тагила Владимир Галофеев, который «взялся составить необходимые бумаги, поехал в Верховный суд, встретился с представителями совета ветеранов внутренних войск», организовал письмо тогдашнему президенту Ельцину. А на процессе был у видного подсудимого адвокат не очень компетентный. Зато распиаренный. Чурбанов вспоминал после своего освобождения:
– Тем адвокатам, которых предлагал я, было отказано следственной группой Гдляна. Миртов – один из следователей группы – порекомендовал моему брату Андрея Макарова. Времени до суда оставалось мало, и я согласился. Я поверил в него при личном знакомстве. Оказалось, что он работал в МВД. Думаю, вроде бы наш брат, поможет. Макаров сделал то, что от него требовалось. Он находился под давлением и контролем. Поэтому от его адвокатского мастерства на процессе почти ничего не зависело… Наши контакты оборвались сразу после вынесения приговора 30 декабря 1987 года. Из колонии я ему послал несколько поздравительных открыток. Надеялся, что он откликнется, продолжит свои адвокатские функции. Ничего подобного. Макаров тоже был озабочен карьерой. Он участвовал в процессе, и это естественно, только как адвокат, но не как человек.
* * *
Банкир Александр Леонидович Мамут встретил, согласно официальной семейной версии, на улице Надежду Викторовну Лямину, которая училась с ним в школе классом младше. Будущий миллиардер признался, что «любит ее ещё с детства». Оба были в браке, но развелись. А школьная любовь Мамута была замужем за своим ровесником Андреем Юрьевичем Брежневым, племянником Галины Леонидовны, внуком Леонида Ильича. Двое правнуков генсека – Леонид и Дмитрий воспитывались бизнесменом. У них появился брат Николай.
* * *
Бывший Главный военный прокурор СССР Александр Филиппович Катусев оформлен генеральным директором фирмы «Альфа-турс» для крышевания бизнесменов вместе со своим другом Владиславом Алексеевичем Ачаловым, бывшим командующим ВДВ и заместителем министра обороны СССР. Учредитель «Альфа-турса» был Георгий Седов, известный сотрудникам московского РУБОП как Гога. В том же, 1993 году против Седова возбуждено уголовное дело по обвинению в мошенничестве. И в этом же году от сердечного приступа умер старший сын Катусева.
Что касается Ачалова, то, по версии Игоря Бунича, генерал претендовал на роль военного диктатора страны: «У Ачалова был собственный план, который он даже в принципе не желал согласовывать с «президентом» Руцким, которого презирал не меньше, чем Хасбулатова. План заключался в быстром захвате Кремля, Генштаба, ГРУ и государственного телевидения. Далее должен был следовать арест Руцкого и Хасбулатова, проведение через остатки Верховного Совета (или без него) закона о чрезвычайном положении с «временной» передачей ему, Ачалову, диктаторских полномочий. А далее, как ему казалось, все уже было бы делом техники. Все, вплоть до воссоздания Варшавского пакта и Берлинской стены».
