Для многих тридцать – начало пути, для избранных – дата, когда отсчитывать начинают в обратную сторону.
У Виктора Цоя было, пожалуй, два периода творчества – питерский и московский. Противостояние двух рок-клубов не отразилось на успехе группы “Кино”, дерзко появившейся на столичных подмостках и так же дерзко завоевавшей всероссийское и (тогда еще) всесоюзное признание.
Быть близким толпе – для таланта необходимая общественная нагрузка. Цой относился к ней с прохладцей, не старался нравиться, и может быть поэтому взамен получил обожание. Грань, разделяющая элитарность и доступность, носит титул популярности. Она – в рукописных страницах текстов, в просьбе “спиши стихи”, в кассетах, размножающихся в неведомой биологам прогрессии и, простят такую вольность блюстители чистоты и порядка, в заборно-подъездной графике: “Виктор – ты всегда с нами” или просто – “Кино”, “Цой”…
Его группа крови была необходима многим. Для вливания части таланта, генной инженерии совести. Прокричать истину – для Виктора было бы ничтожно мало. Он сам создавал ее для себя и других, растил, выводил в свет, на обозримую тысячами сцену. Жесткий, железный нерв песенного ритма, строка, бьющая в сердце звуковой волной из динамика.
Ордановский, Давыдов, Куссуль, Башлачев… В лениградском (теперь питерском) списке “туда” Виктор был пятым.
Вслед за своими друзьями – Юрием Каспаряном, бас-гитаристом “Кино” и (в то время) его женой Джоанной Стингрей – Виктор хотел переехать в Москву, мечтая как-то изменить свою жизнь. Здесь произошла первая встреча с его будущим, последним, менеджером – Юрием Айзеншписом.
- Это было в сентябре 1988 года. Я занимался организацией концертов звезд нашей поп- и рок-эстрады, в том числе и ленинградской. Виктор тогда жил в Москве, на “конспиративной” квартире. Я позвонил ему, мы встретились в саду “Эрмитаж” на Каретном ряду. Это знакомство сыграло большую роль как в моей, так и в его жизни.
- Почему ты обратил внимание на группу “Кино”? Она уже была “звездной” в то время?
- Она представляла традиционный ленинградский рок, андеграунд. В ней были очень сильные, профессиональные музыканты. Тихомиров – бас-гитара, на соло-гитаре играл Юрий Каспарян, на ударных – Гурьянов. Песни Цоя мне очень нравились, но я не имел возможности видеть и слышать его “живьем”. И когда побывал на концертах Виктора, просто обалдел от его музыки.
- Во многих песнях Цоя звучит нота предвидения трагической судьбы: “Война”, “Нам умирать молодыми”, “Звезда по имени Солнце”. Во всем этом есть что-то загадочное, трагическое…
- Его жизнь тоже была покрыта тайной. Он избегал частых знакомств, встреч. Посторонним обычно казалось, что он крайне молчалив и даже высокомерен. Хотя с теми, кто составлял его круг, Цой был чрезвычайно обаятельным и дружелюбным. Виктор обладал очень важными человеческими качествами. Был честен, прям и сдержан. Даже если его что-то раздражало, никогда не повышал голос.
- Как Виктор оценивал то, что происходило у нас в те годы?
- Судя по тем разговорам, которые мы вели за чашкой кофе, да и он сам об этом часто говорил, Виктор существовал вне политики. Это не было равнодушием к тому, что творилось вокруг. Просто Цой устал. Его поколение утомилось от той политической борьбы, которой в последнее время заразилось наше общество. Но Виктор был оптимистом, верил, как говорится, в светлое будущее.
- Ты, когда нибудь присутствовал при создании его песен? Виктор раскрывал свою “кухню”? Как появлялась его музыка?
- Цой работал только наедине с самим собой. Если у него были уже какие-то задумки, он проигрывал их на гитаре. Виктор всегда очень тщательно работал над материалом, доводил его до той высокой степени качества, которая позволяла переходить к следующему, студийному этапу.
- Виктора окружало так много разных людей. Но, как ты думаешь, не был ли он все-таки одинок?
- Одиночества, пожалуй, он не чувствовал. Было нечто другое, тяга к уединению что ли. Он не любил тусовок, без которых жить не может большинство музыкантов. Избегал людей, шатающихся около эстрады. Его тяготило узнавание на улице. Для миллионов своих поклонников Виктор уже был не просто рок-звездой – кумир, идеал для многих. Поэтому я старался внимательно наблюдать за ним в этот период. Мне приходилось работать с большим количеством звезд, но популярность Виктора Цоя превосходила популярность их всех вместе взятых.
Куда бы мы ни летели, пилоты всегда приглашали его в кабину. И если самолет слегка покачивало, это означало, что в этот момент за штурвалом сидел Виктор Цой. Он вообще любил быструю езду, острые ощущения. Любил рыбалку, море…
- А чем Виктор увлекался кроме музыки?
- По специальности резчиком. Любил делать из дерева всякие фигурки. Когда я был у родителей Цоя, уже после катастрофы, видел много всяких поделок, сделанных его руками. Даже когда у “Кино” было много концертов, Виктор находил время этим заниматься. Наверно, приходило такое состояние, когда нужно было отвлечься.
Он любил рисовать. Часто посещал выставки, интересовался новыми течениями в живописи. Мало кто знал, что он был хорошим художником-авангардистом. Но это еще далеко не все грани его таланта. Я думаю, если бы Виктор был жив, мы могли бы стать свидетелями его более высокого творческого взлета. Он мог бы стать и известным киноактером. Те фильмы, в которых он успел сняться, уже принесли ему официальное признание.
Концертная жизнь тяготила его в какой-то степени. Не хватало времени, для того, чтобы обработать и записать что-то новое. Он всегда на это жаловался и говорил: Юра, не надо устраивать так много концертов. Виктор скептически относился к коммерции. Считал, что деньги можно заработать выпуском новых пластинок, альбомов, участием в фильме.
Мне сейчас вспоминается один интересный случай. В Братске, на стадионе, должны были состояться два выступления “Кино”. После первого концерта неожиданно полил дождь. Ливень разогнал всех зрителей, и мы поехали в гостиницу. Конечно, о втором концерте не могло быть и речи. Но когда кончился дождь, и на стадионе собралась толпа, к нам пришли организаторы гастролей и стали уговаривать, чтобы мы все-таки выступили. Это было где-то около полуночи. Все требовали Виктора Цоя. Мы долго объясняли, что включать мокрую аппаратуру опасно, что ее еще нужно расставить, и потребуется слишком много времени на подготовку. Но Виктор сказал сразу, что пойдет работать в любых условиях, даже если придется играть только на одной гитаре. И концерт все-таки состоялся. Мы и наши зрители разошлись в четыре часа утра.
Иногда Виктору приходилось выступать в невероятно сложных условиях. Но никогда, даже когда зрителей по каким-то причинам было мало, не отменял концерты. В отличие от многих других групп “Кино” всегда работала живьем.
- Юра, расскажи, как записывался последний альбом?
- Свои последние песни Виктор записал на обыкновенную компакт-кассету, которую он часто слушал в машине. Возможно имел какие-то замечания, это, к сожалению, не известно. Но именно эта кассета послужила основой будущей пластинки. “Черный альбом” был выпущен по всем законам шоу-бизнеса. Я подписал контракты с Апрелевским заводом, со студией “Метадиджитал”, которая делала медный диск и проводила презентацию, с “Видеофильмом”, где очень хорошая, технически оснащенная студия. Ребята работали там почти полтора месяца и записали фонограмму. После этого голоса нужно было сводить. Но поскольку у нас в стране специалистов по сведению нет, решили это сделать в Париже, в знакомой студии “Вольво продакшн”, где готовился предыдущий альбом “Звезда по имени Солнце”.
- Многие наши рок-группы, для того, чтобы поправить свое материальное положение и снять комплекс “немировой” известности, считают необходимым почаще гастролировать на Западе. На мой взгляд, “Кино” не отличалось такими амбициями…
- У нас “Кино” любили везде. Будь это Средняя Азия, Дальний Восток, Прибалтика. В свои последние годы группа достигла сверх популярности. На концертах от первой до последней песни обычно пел весь стадион. Люди знали тексты, знали музыку. Было какое-то грандиозное состояние единения, экстаза.
Что же касается Запада, то там советские (пока будем называть их так) рок-музыканты мало кого интересуют. Западные зрители с ними просто не знакомы.
В Париже я ходил по магазинам, где продаются пластинки и видел диски многих наших групп – “Звуки Му”, “Аукцыон”, “Центр”… Они лежат на прилавках, и покупают их очень редко. Но я нигде не видел дисков группы “Кино”. Хотя они и выпускались за рубежом: в США, во Франции, в Японии. Однако в продаже их нигде не было. То есть тот небольшой тираж, который поступал в продажу, кстати, весьма приличный для нашей страны, за границей быстро раскупался. Это говорит о том, что Цоя там знали не только специалисты рок-музыки.
Я думаю, что “Кино” – это целое явление, закономерное не только в рок-н-ролле, но и в жизни людей, их сознании, явление, которое еще предстоит исследовать социологам.
Наталья КИЛЕССО.
