Помнится, на конференции в Калининграде несколько лет назад я схлестнулся с одним из наших крупных специалистов по военным вопросам. Предметом спора стало почти полное отсутствие женщин среди участников обсуждения будущего этой ключевой и по-своему уникальной области. Мой собеседник небезуспешно пытался доказать, что для решения серьезных проблем представительницы «слабого пола» и не нужны. Ссылки на политкорректность женщин – глав государств от Скандинавии до Азии – никакого впечатления не произвели: это-де ерунда, периферия, где никакие жизненно важные для человечества аспекты даже не затрагиваются. Другое дело – «семерки» и «восьмерки», совещания министров финансов и главных разведчиков. Попробуй найди среди них баб!
Можно, конечно, было бы вспомнить «железную леди» Маргарет Тэтчер, ненавидимую своим народом и возвеличенную мировым общественным мнением, и ее товарища по несчастью Михаила Горбачева, сыгравшего скорее женскую роль в нашей недавней истории. Но эта рокировка, отраженная в серии отечественных анекдотов об эротических отношениях этих персонажей современной истории, была скорее исключением, подтверждающим общее правило, на котором настаивал мой оппонент. Политическая культура «сексизма» или «мачизма» – мужского превосходства – казалась ему тем более незыблемой, чем меньшим на глазах становился процент женщин в высших органах руководства нашей страны.
Я вспомнил об этой дискуссии совсем недавно, оказавшись во Франции в разгар предвыборных дебатов. Социалистическая фаворитка Сеголен Руаяль (парадокс сочетания левых убеждений с монархистской фамилией) вызывала явное недовольство своих товарищей по партии (не говоря уже о правых оппонентах), но они, включая гражданского мужа Сеголен, главу Социалистической партии Франции Франсуа Олланда (у него символично имя, а не «зарубежная» фамилия), вынуждены были смириться с призраком матриархата, побежденные ее растущей популярностью. Мать троих детей, единственная среди политиков женщина-вамп, лидирующая и среди самых сексуальных женщин планеты, Сеголен Руаяль позволяла себе чудовищные ошибки, но уверенно шагала впереди своих соратников. Она так не похожа на наших жриц женской политики с «халами» на головах (не считая космополитки Хакамады), помешанных на борьбе за добродетель и благонравие.
Все бы ничего, еще одно исключение из правила, на абсолютности которого настаивал мой давний оппонент. Но вот незадача, американские демократы рискуют с тем же выражением недовольства на лице (и, вероятно, раздражения в других – укрытых от взгляда – органах) отдать предпочтение Хиллари Клинтон, столь по-мужски поддержавшей своего супруга президента в тяжелую минуту сексуальной слабости (или, точнее, податливости).
Франция и тем более Соединенные Штаты Америки – это не Латвия и даже не Финляндия, не периферия мировой истории, а самое сердце глобализации. Матриархат не за горами. Боюсь, что он не случайно сопутствует потеплению на нашей планете, кто говорит «угрожающему», а кто считает, что благотворному.
В большой политике ситуация столь же амбивалентна. Феминизация, конечно, сулит невиданные наслаждения и обещает, по меньшей мере, смягчение напряженности или ее перенесение в иные либидозные сферы. Но практика свидетельствует и об обратном. Трудно найти более рьяных ястребов, чем Мадлен Олбрайт и Кондолиза Райс, – ведь им надо постоянно доказывать свое право на превосходство в среде, где продолжает преобладать фаллократия.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №09 (452) за 2007 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
