Глубоко копнул Никита Сергеевич, выступая на мастер-классе для студентов его Академии кинематографического и театрального искусства и других театральных вузов.
По словам мэтра, сериалов стало слишком много, и они губят русскую актерскую школу, поскольку тексты произносятся просто, как в жизни, без репетиционного периода, лишая актера возможности совершенствоваться и находить в себе то, чего раньше не видел. Михалков добавил, что в целом не противник сериалов, понимая, что те спасли многих режиссеров и актеров, дали им жизнь, но опасается за судьбу профессии и ее таинства.
Возможно, будь у нас время на рефлексию, размышления, черновые наброски, поиск вдохновения или совместные обсуждения, мы бы разразились вдумчивым аналитическим лонгридом на данную тему. Но, как почти и все каналы, трудясь в режиме конвейера, обойдемся лишь парой-тройкой абзацев.
Навскидку нам кажется, что дело не в сериалах, а в иерархии приоритетов и системе кастинга. Да, чем галопом снимать десяток сериалов-близнецов (или даже клонов), лучше бы сосредоточили ресурсы на одном шедевре. Но эпоха информационного фастфуда диктует свои законы: зритель почти перестал смаковать — он сжирает гигабайты медиа-чипсов, десять пачек которых для него важнее, чем баночка икры, ибо зритель разучился не жевать информационный корм каждую секунду своей жизни.
Взбесившийся конвейер-штамповщик — символ всей эпохи, а не только кино: в подобном галопе носятся белки любой сферы жизни — от производств одноразовых чайников до сериальчиков фоном на трети экрана. «Нам не творцы нужны, а криэйторы», — написал Пелевин, после чего каждый год выдает по все более поверхностной книге. И очень вряд ли именно с киноиндустрии следует менять ритм жизни — можно лишь минимизировать потери.
И просто разделить полномочия (одни пускай снимают глубокие фильмы, а другие — фастфуд-сериалы) не получится, если не скорректировать иерархию. Проще говоря, в равных условиях в выигрыше будут штамповщики-скорострелы — ведь они получат больше денег и популярности (сейчас это почти равнозначно): за время, пока одна съемочная группа трудится над вдумчивым выплеском гениальности, другая — успеет вычихнуть дюжину проходных кино-чипсов.
И если всеми силами не поддерживать первых, не пояснять зрителю, что именно это — искусство и творчество, не поощрять актеров так, чтобы они могли целиком окунуться в роль, вместо забега по съемочным площадкам — «кино-квики» в пух и прах разгромит «кино-тантру», как попса проглотила рок. Потому и проваливаются кинодолгострои, что ими занимаются ровно те же люди, что параллельно снимают (и снимаются) в ширпотребе и рекламе, из-за деформации, вызванной слишком частой сменой масок, попросту не умея уже играть Гамлета глубже, чем дядю Борю, обеспокоенного простатитом.
Наша культура остро нуждается в разделении на потенциальную классику и беззаветную беллетристику. Нужны условия, когда люди, способные создавать классику, не будут вынуждены зарабатывать деньги и известность беллетристикой. Это гораздо сложнее, чем просто завалить деньгами всех, кто заявил «Я — Гайдай и Бергман». Придется много думать, анализировать и рисковать. И есть ли на это время у людей, принимающих важные решения? Скорее всего, они тоже слишком поглощены потоком текучки, чтобы иметь возможность что-нибудь изменить.
В качестве примера можем начать каждую неделю писать по вдумчивому лонгриду на актуальные культурные темы, посвящая такому тексту весь день и не отвлекаясь на текучку. Но что-то подсказывает, что у таких текстов будет куда меньше просмотров, чем у новостей о киношках. А раз так — лавочку быстро прикроют со словами «да кому это нужно?».
