«Страшные сказки»: Наслаждение эпохи Возрождения

Мало таких людей на планете, кто ни разу не слышал сказки о Спящей красавице, Золушке, Красной шапочке или Коте в сапогах, в тех или иных народных интерпретациях. Однако те сказки, что мы читали или нам рассказывали в детстве, в большинстве случаев были адаптированы для детей и немного отличались от первоначальных текстов, написанных братьями Гримм и Шарлем Перро. Те, кто читал в оригинале или, хотя бы, неадаптированные переводы знают, что большинство их сказок предназначены для аудитории «16+». Но ни братьев, ни Перро нельзя считать авторами всех этих сказок, так как они являются всего лишь переложениями из книги «Сказка сказок», вышедшей в пяти томах в 1634-1636 годах в Неаполе. На титульном листе стояло имя автора – Джан Алессио Аббатутис, а в предисловии пояснялось, что книга написана кавалером Джамбаттиста Базиле, недавно умершим. Хоть книга и носила подзаголовок «Забава для малых ребят», уже с первых страниц было понятно, что данный текст детям лучше не показывать. Поэтому братья Гримм и Шарль Перро были вынуждены «подправить» эти тексты, чтобы сделать их более пригодными для юного читателя (сделали всё, что могли). Сама книга Базиле откровенно была предназначена для взрослых. Судите сами: речь, пересыпанная уличными присловьями, бранью, жаргонами казармы и игорного дома, сочными шутками про виселицу и сожжение заживо. У Базиле незамысловатые, уходящие в архаику фабулы сказок, главной составляющей которой является чудо, вплетены в реальность его времени. И будучи зрителем сказочного действия, ни на минуту не забываешь, что остаешься в мире, каков он есть. Этим постулатам и решили следовать создатели вольной экранизации «Сказки сказок», во главе с режиссером Маттео Гарроне.

Фабула фильма зиждется на трех королях. Король Долины Туманов (Джон Си Райли) и его королева (Сальма Хайек) страдают от того, что не могут завести ребенка – наследника престола. Они вынуждены пойти к местному колдуну за помощью. Тот рассказывает пророчество, которое гласит: «Только вырванное сердце из груди морского чудовища, приготовленное одной, без какой-либо помощи девственницей, должна съесть королева, и тогда она моментально забеременеет». Но за жизнь нужно платить, а единственной платой является смерть. Король Одинокого Утёса (Венсан Кассель), чья внутренняя политика заключается в том, чтобы переспать с каждой одинокой девушкой королевства, влюбляется в чудесный голос, который он случайно услышал из окна своего замка. Однако он даже не догадывается, что внешность той леди совсем не так прекрасна как её голос. Ну, а король Диких Гор (Тоби Джонс) и отец одной единственной прекрасной дочери тратит всё свое время, заботу и любовь на взращивание блохи, которую он сам приручил.

Готическая облицовка фильма, будто в синхронном вальсе танцует с гротеском действительности, показанной в картине. Причем гротеск даже «перетанцовывает» готику, играя со зрителем, с его восприятием и даже с его внутренней психологией, заставляя смеяться над тем, над чем, собственно, не положено. Например, трудно сдержаться во время сцены, где героиня Хайек с аппетитом «пожирает» гигантское сердце морского чудовища или, когда на выступлении единственной и горячо любимой дочки со скрипкой в окружении всего замка король, он же отец, вместо того, чтобы радоваться и наблюдать за дочкой пытается поймать блоху. Здесь-то и открывается вся природа средневекового и ренессансного смеха, ведь, если вспомнить те годы, то различные смертоносные эпидемии (малярия, например), малые и большие войны случались с незавидной частотой. Жизнь человека имела мало гарантий, и поэтому смех воспринимался как средство первой необходимости, ведь он снимал психологическое напряжение, страх, обиду. Вся Европа того времени смеялась над шутами, уродами, над всякой глупостью и непристойностью, будто стремясь развеселиться любым путем. Однако Маттео Гарроне, режиссер, сделал так, что даже у человека с самой уравновешенной психикой при просмотре фильма будут появляться неожиданные для него самого порывы к безумному смеху над тем же поеданием сердца.

Не только смех, по мнению Базиле, что пытался передать и режиссер фильма, целителен. Человека исцеляет детская способность принятия мира как фантазию и тайну, где возможно всё. Сказочный мир вплетен в реальную топографию. В фильме хорошо передан весь неаполитанский колорит: рынки, улочки, кварталы-муравейники. Создатели смело могут выпускать целый альбом с фотографиями мест съемок, так как такому разнообразию позавидуют множество фэнтезийных саг: тут и потрясающие замки, долины с пещерами в горах, темные леса и извилистые ущелья, и каждое место краше другого. Безусловно, одна из самых красивых готических сказок, что я видел. Будто клубок с нитками, сюжет ведет зрителя и ни на секунду не позволяет скучать. Весь фильм напрашивался лишь один вопрос: «А что же будет дальше?».

Есть ли мораль в творчестве Базиле? Думаю, есть, довольно далекая от христианской: мораль не в том, чтобы знать о равном достоинстве людей или стремиться сострадать убогим по причине их униженности, она не за то, чтобы подставлять правую щеку, когда бьют по левой. Жизнь – такая, какая она есть. Человек лишь не должен переходить пределы дозволенного в борьбе за место под солнцем, не задирать высоко нос при удаче и не отчаиваться в беде. Урок, который светит каждому герою фильма, будь то король, или обычная старушка со двора. Сказка, которую должен посмотреть каждый человек, считающий, что он уже вырос из детских историй своих родителей. У этого фильма есть особенная аура и атмосфера. Ведь, через сказку взрослый возвращается в детство и снова надеется, что, несмотря на глупости и безрассудства, у него есть еще шанс в жизни.