Одно и тоже я вижу в наших интернетах в последнее время: то довольно немолодые и весьма неглупые, а то и просто популярные и солидные люди прогрессивных убеждений ползают на коленях перед активистками-сестрами.
И неважно, о чем именно идет речь — о разоблачении ли страстного Венедиктова, о разоблачении фильма «Дау», о разоблачении очередной неизвестной мне знаменитости в инстаграме, но суть всегда та же самая: каяться надо.
И дело идет.
Эти известные-небедные-солидные — они растеряны и унижены, а сестры — те, наоборот, четкие, жесткие, фантастически озлобленные, что твоя Розалия Землячка в ЧК 1919 года, и, главное, ноздри у них раздуваются от запаха победы.
Сестры поняли самое главное. Они знают рецепт, с помощью которого можно вскрыть благородное общество как консервную банку.
Нужна Модная Заграничная Идея, та, которую «там» все носят — и, если так, то против нее уже нельзя возражать, и тогда можно, орудуя этой идеей как ломом, навести свой порядок.
— Вы написали позорную чушь! — кричит сестра на какого-нибудь либерального политолога, даже не в отцы, а уже почти в деды ей годящегося.
— Я с вами во всем согласен, я солидарен с вашими чувствами, просто здесь, понимаете ли, словесная игра… — жалко бормочет политолог.
— Не надо оправдывать свою мерзость!
А спорить с ней — не говоря уж о том, чтобы отправить ее по известному адресу вместе с товарками — немыслимо.
Честно говоря, отцов благородного общества совсем не жалко.
Ведь они положили свою жизнь именно на то, чтобы любая Заграничная Идея воспринималась в России как священный закон, и даже их оппозиция нынешней власти — она вся только про то, что власть имела неосторожность фрондировать по отношению к этому внешнему порядку, а вовсе не про то, что она, власть, плохо и мало любила родину.
Но этот внешний порядок за последние четверть века изрядно поменялся. Где стол был яств, там гроб стоит — и где рассказывал свои анекдоты Рейган, там теперь заседает партбюро гендерных комиссаров, и, значит, кончилось время шуток и легкомыслия, придется ползать на коленях перед победителем.
Их, повторяю, не жалко.
Но не придется ли заодно пострадать и всем остальным?
И вот тут есть одна хорошая новость.
Дело в том, что в России — стране принудительного государственного феминизма уже больше ста лет, — учение сестер малопривлекательно для многих женщин.
Это в мире благополучного, хуторского протестантизма — оказалось очень соблазнительно победить вечно крепких мужчин, но это же и мир совсем не наш, и вовсе не наш соблазн.
Русская женщина — за исключением редких, травмированных и несчастных натур, — хорошо умеет руководить мужчинами, ставить на место мужчин, обходиться без них, и уж точно — быть сильнее их.
Но не хочет.
Это же скучно. Это тупик для нее — вся эта насаждаемая сестрами атмосфера пассивной агрессии, тоталитарного морализма и однополой исправительной колонии.
Ну, победила она мужика, загнала за Можай.
Дело нехитрое, мы не в Саудовской Аравии живем, да и русский мужик на ринге долго не держится, и уже довольно быстро валится вниз как мешок.
Но зачем он ей после этого такой нужен?
Что ей делать с этой ненужной и дурацкой победой?
Разве что к психотерапевту ходить и в партбюро с сестрами заседать.
Счастья от этого — ноль, и только один сплошной мультигендер, унылый как доклад Леонида Ильича на забытом съезде.
Нет, это никак не русская женская мечта.
Так что топтать ногами устаревших политологов, кинокритиков, инстаграмщиков и прочих тусовочных сексистов можно сколько угодно, но сами женщины в безусловном своем большинстве любят независимых, показывающих характер мужчин, а командовать парадом могут, — но не любят.
И никакому сестринскому ЧК этот факт не запретить.
