Неотчётливо, но помню курскую премьеру фильма “Кавказская пленница”. В кинотеатре “Щепкина”, у касс, было не протолкнуться. Массивные направляющие, такие толпорезы – сварные конструкции из толстенных труб напротив входа в фойе, натурально трещали под желанием курян приобщиться к киноискусству. Примерно такой же аншлаг был и на фильме “Айболит 66″ и в том же году. Куряне тянулись к высокому издревле… Какой из фильмов случился в моей жизни раньше, какой позже, в памяти не сохранилось, но к кинематографу приобщился именно тогда – в возрасте шести мальчишеских лет. Тогда же, кажется, начал дрочить, извините уж за камин-аут.
Объектами сексуальных фантазий были два женских образа, оба экранные – Пола Ракса из “Четырёх танкистов и собаки” и Наталья Варлей, обозначив, таким образом, направление в полигамию. Юношеский анонизм давно в прошлом, а вот сексуальные предпочтения, как сформировались тогда, так и длятся всю остальную жизнь. Полноватые бёдра Варлей сегодня кажутся чутка избыточными, но, возможно, это развёртка телика путает.
Новогодняя программа настойчиво демонстрирует “Пленницу” и я не сопротивляюсь. Кажется, уже третий заход на фильм. И всё новые и новые обнаруживаются детальки, упущенные или недопонятые за отчётные 52.
Так, например, в водителе рефрижератора, ну, когда погоня и гайдаевская троица обгоняет Варлей и Никулин прихватывает из машины баранью тушу, узнан дядя Кока – Николай Михайлович Гаро – старейший мосфильмовский директор, обладатель экзотической внешности, айсор, и исполнитель, опять же, всяких экзотических ролей. Он же “господин Пэжэ” в “Кин-дза-дзе”.
Забавно, что именно сегодня обнаружилось, что под “Дворец бракосочетания”, на открытии которого Сааков-Этуш дал слово спортсменке-комсомолке, был додекарирован вход с центральной мосфильмовской площади в Производственный корпус студии. А сцена в психбольнице снималась в Старой тонстудии.
Кстати, по особому фильма смотрится после исторически памятных событий на Северном Кавказе.
