На днях вышла новая книга Евгения Ю. Додолева «Мушкетёры перестройки. 30 лет спустя», приуроченная к 30-летию программы «Взгляд». Одним из экспертов, с которыми беседовал автор при подготовке этого журналистского расследования, стал его коллега стал Вадим Гасанов
Вадим Гасанов на телевидении с 1995 года. В 2000-м вместе с Гурновым, Медниковым, Семеновым воссоздал программу «Международная панорама» на телеканале «Россия». Автор и режиссёр 30 документальных фильмов общественно-политической и исторической тематики. Ряд фильмов вызвали серьёзный резонанс как в России, так и за рубежом. Фильм «История одного геноцида», созданный во время грузинской агрессии против Южной Осетии, был приобщен осетинской стороной к обвинительным документам в адрес Грузии. Лауреат нескольких российских и международных премий.
«Нет никакой политики. Только бизнес»
– Знаю, Вадим, что ты первым узнал о гибели Листьева?
– Да, я вообще-то действительно стал первым. А получилось это так. Прошла неделя, как я похоронил отца. И настроение, конечно же было паршивым. Было невыносимо хреново. Вечером 1 марта захотелось просто с кем-то посидеть, просто поговорить. Одному дома было невмоготу. Позвонил Жене Петряковскому. Это был офицер милиции, работал в УБОПе на Петровке, хороший мужик. Потом он погиб при странных обстоятельствах. Официально сообщили, что поссорился с женой и застрелился. Но это ерунда: Женька был человеком редкой выдержки и мужества, и одновременно жизнелюбом, а его коллеги вообще напрочь отказывались что-либо говорить по делу.
Так вот. Позвонил Женьке. Он мне: слушай, я сегодня дежурный по управлению. Давай ко мне на Петровку. Приехал. Немного выпили коньяку, Женька соорудил кофе, стали сидеть трепаться о том, о сем. Зашел Женькин начальник, фамилию сейчас не вспомню. Стали сидеть втроем. Разговорились о телевидении. Начальник рассказал, что сейчас на ТВ (1995 год) крутится много грязных денег, а вокруг «Останкина» полно не менее грязных людей. Очень много вокруг Листьева, сказал он. Там у него в этом деле полный мрак. Предупреждали мы его много раз, говорили с ним, что все плохо кончится, он говорит нет, сам справлюсь.
В общем поговорили, начальник ушел, стал и я с Женькой прощаться. Встали, пошли. По пути он зашел в канцелярию пропуск оформить. Возвращается минут через пять и говорит: «Вадик, ты только не падай. Только что Листьева убили». «Кто?» – только и спросил я. Он только пожал плечами: только что типа говорили об этом. И заторопил меня, потому что, как он верно сказал, «сейчас начнется».
Я вышел из здания на улицу. Звонить. Кому? Записной книжки нет. Это сейчас мобильники. А тогда – записная книжка, телефон-автомат и жетон. Жетон был. Таксофон – вот он, на столбе.
Почему-то в памяти всплыл только телефон редакции «Времечка». Кто его знает почему. Никогда не пользовался и никого у меня там не было знакомых.
Глянул на часы, до эфира полно времени.
Звоню.
На том конце томно алёкает мужской голос.
Уточняю, «Времечко» ли. Ну да, говорят. Ну я и объясняю, что только что убили Листьева. Застрелили в подъезде. Мне такие со смехом: «Да что Вы говорите. Этого просто не может быть». Я им говорю, что я на Петровке, только что вышел из дома 38, ребята… Они меня послали и бросили трубку. Эфир «Времечка» в тот вечер начался, естественно, с сообщения Новоженова о гибели Листьева, и далее – его извинениями перед неким неизвестным, который позвонил им, и которому они не поверили…
– Какой версии убийства Влада отдаешь предпочтение?
– У меня нет никаких сомнений, что Листьев был убит из-за денег. Это – единственная причина. К тому же, именно об опасности для Листьева из-за сомнительных связей и сомнительных денег говорил шеф Петряковского. Нет никакой политики. Только бизнес. Точнее, неотъемлемая часть постсоветского бизнеса 90-х годов. Любой телевизионный канал – это огромные деньги. Первый – тем более. Сам по себе. Да к тому же в то время, когда невероятные по объему денежные потоки текли «в никуда», исчезая, практически бесконтрольно. А Листьев еще влез и в рекламный рынок, который контролировался отнюдь не зайчиками. Кроме того, уже появилось понимание телевидения, как информационного оружия.
По-видимому, Листьев не устраивал все заинтересованные стороны. Нужно, чтобы вспомнил о Березовском? А я как раз не уверен в этом. Борис Абрамович был в состоянии договориться, повлиять и так далее. Тем более, его ближайший соратник Патрицикашвили уже стоял рядом с Листьевым. Вполне возможно, Березовский был в целом за смену руководителя Первого. Но убивать… Это сделал как раз тот, у кого возможности повлиять на ситуацию иначе просто не было.
«С КГБ сотрудничали прямо или косвенно»
– Твоё отношение к тезису: проект разработан был в недрах КГБ?
– Иногда возникает впечатление, что КГБ разрабатывал все, что можно. Не думаю. Конечно, в КГБ были умные люди, конечно, КГБ разрабатывал инструменты влияния на массы, но не стоит преувеличивать отношения «Взгляда» с госбезопасностью.
– Владимир Мукусев утверждает, что, будучи членом депутатской комиссии, обнаружил документы, подтверждающие, что один из «отцов» проекта Анатолий Лысенко сотрудничал с чекистами. Веришь ли, что кто-то из «взглядовцев» сотрудничал с КГБ?
– Ох. Давайте так. КГБ располагал обширным штатом и кругом людей, которые с ним сотрудничали прямо или косвенно. Естественно, телевидение всегда, с момента своего появления было под контролем спецслужб. Точнее так: КГБ всегда самым тесным образом сотрудничал со СМИ.
Речь идёт и об осведомителях, и о резерве госбезопасности, которые работали журналистами, прежде всего, это касалось, конечно, международников, но внутренние дела тоже. СМИ – это идеология. В СССР к идеологии относились всегда очень и очень внимательно. Поэтому все, связанное с прессой и с телевидением в частности находилось в поле зрения КГБ. Это нормально, меня это не шокирует и не удивляет. Естественно, на ТВ были и люди из резерва, были свои осведомители, были кураторы от органов. При этом рядовые стукачи, работавшие на Комитет из карьерных соображений, из обиды на коллег, или попавшихся на чем-то были мелкими сошками, они не занимали руководящих постов. У меня вот есть такой бывший однокурсник, теперь уже проработал в ряде самых громких т. н. «либеральных» СМИ, любит поливать грязью родную контору и СССР вообще.
Ну а про Евгения Киселева все знают. Комитет всегда интересовали больше иные: талантливые, яркие, харизматичные, которые могли что-то делать. При этом совершенно необязательно они работали напрямую с Комитетом. Отнюдь. Более того: они могли неосведомленному человеку показаться ярыми фрондерами и антисоветчиками.
Вспоминаю историю, рассказанную мне вулканологом Генрихом Штейнбергом. Тот спросил однажды своего друга писателя Битова, почему вот один человек еврей, и антисоветские анекдоты рассказывает, и «Голос Америки» слушает, и на демонстрации с собраниями не ходит, и беспартийный, а его за границу в командировки отпускают, и карьере не мешают. А второй – и коммунист, и русский, и в общественной жизни, и на трибуне, и на заем подписывается, а за границу не выпускают, и в карьере все плохо? А Битов ему: советская власть всегда очень точно чувствует, кто на самом деле свой, а кто чужой, кто не предаст, а кто только волю дай – сразу же.
Вот так же и Комитет чаще всего очень точно знал, кто есть кто. Так что даже, подчеркну, даже если Лысенко и сотрудничал с Комитетом, то точно не был банальным стукачом. Не тот уровень. Впрочем, Мукусев в этом смысле интереснее, потому что он и так все это знал, из-за чего крик-то подымать.
А сам он, интересно, знал, что депутатская группа, занимавшаяся копанием в архивах госбезопасности (насколько я знаю) было гораздо больше озабочена тем, чтобы фамилии ее членов не обнаружились случайно так, между делом в каком-то совершенно ненужном для эпохи победившей демократии месте?
В свое время я вынашивал идею сделать фильм о наиболее свободолюбивых и ярких борцах с советским тоталитаризмом за демократию, о писателях всяких вот интересных, певцах и прочих, но мне дали понять, что увы, разглашать имена осведомителей советского периода нельзя. Противозаконно, да и не в интересах спецслужб. Да. Это о депутатской группе. Возвращаясь к вопросу, сотрудничал ли кто-то из «взглядовцев» с Комитетом? Отчего б и нет. Это ж ЦТ!
«Агония, рождавшая шедевры»
– Какой ТВ-проект можно считать нынешним аналогом «Взгляда»?
– Никакой. Повторю ещё раз. «Взгляд» был коротким, таким же коротким, как породившее его историческое явление. Он – его часть, он – одно из его воплощений. Исторические, ментальные, если хотите эмоциональные, экономические, социальные, политические условия, в которых возник, развивался и умер «Взгляд» отсутствуют. Соответственно, не может быть и прямых аналогов.
Ну что, «Дождь» что ли или вечер с Ксюшей Собчак? Смешно же. Или интернет-фильмы Навального? Что-то можно притянуть за уши, но зачем?
- Вадим, изменилось ли отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия с точки зрения профессионального журналиста? С точки зрения обывательской?
– Конечно изменилось. Сейчас я знаю и умею больше и лучше, чем тогдашние «взглядовцы». Но таких как я сейчас много, а они тогда были не единственными, но все же штучным товаром. Да, с позиции сегодняшнего дня то, что они делали, было откровенным убожеством. Но так-то с позиции сегодняшнего дня, своего опыта, новых технологий, новых возможностей, новых средств коммуникации, которых у «Взгляда» просто не было. Конечно, даже тогда можно было бы сделать и лучше, и интереснее. Если б вместо этих ребят были иные, более опытные, больше повидавшие, прошедшие более сложный путь.
Но на ТВ опыт равен всегда, увы, возрасту, а умудренный человек уже не будет столь безапеляционно категоричным, не будет столь необоснованно смелым, не будет столь прямолинейным, соответственно, не было б того резонанса, который вызвал «Взгляд». Так что, классическая схема, когда, выигрывая в одном, проигрываешь в другом.
Более того, сейчас понимаешь, что «Взгляд» все же был шлягером, причем шлягером скороспелым, не затрагивающем какие-то базовые принципы существования человека, а потому недолговечным.
Сейчас, с точки зрения обывательской, я воспринимаю «Взгляд» сейчас так же, как и тогда. Нет ностальгии. Для меня время Перестройки да, очень интересное, живое, яркое, но я тогда все воспринимал так же, как и сейчас: как агонию, рождавшую в последних издыханиях шедевры, которым, увы, не было суждено пережить свое время.
