Вторая половина Международного Литературного Фестиваля в Джайпуре отметилась невероятным наплывом посетителей, который сделал почти невозможным перемещением гостей между различными площадками на территории «Дворца Дигги». Особенно, конечно, в этом смысле выделились выступления Стивена Фрая, чьи книги полностью раскупили за первые два дня, то есть еще до того, как он успел хоть раз поучаствовать в одном из трех заявленных мероприятий.
На первом из них речь шла об опыте написания мемуаров и автобиографий, а у британца таковых в библиографии аж три штуки. Компанию в обсуждении ему составляли среди прочих Блейк Моррисон, Эстер Фройд, Кристина Лэмб. Озаглавленная как «Селфи» беседа началась с ремарки Фрая о том, что селфи он делать отказывается принципиально, ибо «дело это всегда отдает отчаянием и безысходностью». Авторы сошлись во мнении, что мемуары это важное терапевтическое занятие, помогающее в преодолении многих психологических проблем, причем писать их с годами все легче, чем романы, которые поначалу даются очень легко, правда, «в дебюте автор всегда себя мечтает изобразить или Христом или Фаустом».
На другом обсуждении, собравшем сразу несколько писателей, в центре внимания была проблема определения понятия «глобального романа». Давид Гроссман, Маргарет Этвуд и Александр Хемон вместе с Колмом Тойбином, Сулейманом Аддонайем, Санживом Сахотой довольно быстро ушли от сути темы и увлеклись обсуждением современного телевидения и ролью драконов в сериале «Игра престолов». Пожалуй, самую консервативную позицию занял один из самых молодых на сцене авторов – Хемон, который заявил, что никогда не сможет кино или ТВ превзойти по силе влияния на мир литературный роман, поэтому, например, своих детей он заставил «Гарри Поттера» сначала полностью прочитать и только после подпустил к киноверсиям. Но в процессе дебатов он был вынужден согласиться с самым пожилым участником – Этвуд, что не так давно, несколько столетий назад, роман тоже считался совершенно несерьезной формой искусства, недостойной внимания интеллектуалов. Потому, хоть продолжительность жизни изображений в памяти общества меньше, чем текстов, принижать значимость первых значит занимать снобистскую и неконструктивную позицию. Ближе к концу Гроссман решил все-таки попытаться подытожить сказанное в контексте заданной темы, сказав, что важнее думать об универсальном, а не глобальном романе, ведь именно универсализуемость делает любое произведение искусства, неважно роман или теленовеллу, исторически значимым.
Значительное внимание привлекли и лекции французского экономиста о его книгах «Капитал» и «Неравенство». Откровенно говоря, каких-то свежих идей он не преподнес, возможно, помехой тому его не самый лучший английский, но высказанные мысли по большей части не шли дальше подчеркивания вреда экономического неравенства, опасности капиталистической модели развития не ограниченной государством, важности «демократизации экономических знаний».
Также на фестивале присутствовали и последний букеровский лауреат Марлон Джеймс, став первым писателем из Ямайки получившим эту престижную награду за роман «Краткая история семи убийств», а также знаменитый фотограф Стив Маккарри, получивший признание за свою серию фотографий в 70-ые в Афганистане и в последующие годы по всей Юго-Восточной Азии. Озвучил свое понимание литературного наследия Генри Джеймса ирландец Колм Тойбин, посвятивший классику свой последний роман, хотя в своих рассуждениях он больше времени тратил на намеки о своем сходстве с американским писателем.
Но в действительности пиковыми событиями фестиваля, за которыми последовал определенный спад, были встречи со Стивеном Фраем. Первая из них касалась самых широких вопросов о его творчестве и неизбежно превратилась во что-то вроде бенефиса, где актер/писатель вспоминал Хью Лори («нынче он что-то там бренчит”) и их работу над «Дживсом и Вустером», когда они так смешили друг друга, что им приходился сниматься в разных комнатах, изображал Роуэна Аткинсона, расписывался в любви языку, невольно повторив скетч из «Шоу Фрая и Лори», где пародировал увлеченного лингвиста, а также поведал из своего опыта о том как быстрее всего добиться объятий девушки, а именно сказать: «Дорогая, я думаю, что я гей». Второе выступление было более серьезным и было полностью посвящено Оскару Уайльду и как тот предопределил всю будущую жизнь Фрая всего лишь одной фразой из пьесы «Как важно быть серьезным»: «Надеюсь, Сесили, вас не оскорбит, если я скажу прямо и откровенно, что вы во всех отношениях кажетесь мне зримым воплощением абсолютного совершенства», – раскрывшего перед тогда двенадцатилетним мальчиком красоту мира через слово. Вскоре, Фрай стал понимать, что не только любовь к изысканной речи он разделял со своим кумиром. Но, если Уайльд в свое время был предан суду за гомосексуализм, то Фрай год назад официально «расписался» с 27-летним актером и ведущим Эллиотом Спенсером. В завершении Стивен Фрай привел красивую аллегорию сравнивающую наследие Уайльда с небоскребом Эмпайр-стейт-билдинг, который не так легко разглядеть за прочими зданиями просто так, но, если на машине разогнаться и поехать в сторону от него, «то плавно оно вырастет на фоне всех прочих, как гигант среди карликов». Кто знает, возможно, однажды такое можно будет сказать и о самом Стивене Фрае.
