В морге мест, наверное, не было. Во всяком случае туда умершую Т. везти отказались. А чтобы до похорон покойница не испортилась, “врач” любезно согласился сделать заморозку. Прямо на дому. Для тех, кто не в курсе: при этом необходимо удалить внутренности. Заморозчик сложил кишки-сердце-печень в эмалированное ведро, затем вкатил в труп необходимые уколы. А куда девать содержимое ведра? В унитаз, конечно. Только все нужно мелко-мелко порубить. Так понемногу и спустили в унитаз. Мужу, точнее, вдовцу замороженной Т. за все это зрелище пришлось выложить весьма кругленькую сумму. Кстати, процедура вскрытия с хрустом ребер происходила на большом обеденном столе. На нем, наверное, до сих пор еще обедают хозяин с дочерью.
Вот такая маленькая зарисовка из “жизни” покойников в России. До определенной степени показательная для всего нашего похоронного дела. Потроха плывут среди дерьма по канализации, покойников хоронят среди куч мусора, практически на свалке, гроб порой опускают прямо в воду. Гроб… несколько сосновых горбылей почти фанерной толщины, небрежно обтянутых красной тряпицей.
Самая большая домна построена в Советском Союзе. Самая высокая телебашня – в Советском Союзе. Самые крутые повороты рек, самые быстрые пятилетки, самые большие шагающие экскаваторы, плотины и прокатные станы – в Советской империи. А теперь методом индукции определите, в какой стране мира самые большие полигоны для закапывания трупов? Видимо, лишь по старинке эти стогектарные трупохранилища еще называют кладбищами. Ведь даже по официальной терминологии это “комбинаты” с экскаватором, ковыряющим ямки ряд за рядом. “Следующий!”
Отвечает за все похоронное хозяйство – казенная контора “Ритуал”. Процесс как на производстве: с поступлением сырья (досок, трупов, бетона, бензина) и выдачей на-гора готовой продукции в виде убогих стандартных холмиков. Работяги… Лет 13 назад на Ваганькове землекопы (могильщики, если по-простому) что-то не поделили с мелким кладбищенским начальником – смотрителем. Ему дали лопатой по голове, а труп сожгли в топке. Преступление раскрыли. Виновные отсидели и вернулись опять честными людьми (искупившими) на прежнее место работы… Каких только человеческих типов не встретишь в “комбинате” – от бывших докторов наук до уголовников и патологических садистов. Один студент технического вуза, с удовольствием подрабатывающий в морге, с улыбкой рассказывал, как зашил в живот мужчине трупик бесхозного младенца и чью-то “лишнюю” руку. Для смеха. Пошутил. Профессиональный юмор.
Пользуясь монопольным положением своей конторы, работники “Ритуала” всячески противятся инвентаризации московских кладбищ: бесхоз – это хлеб всей чиновной пирамиды, начиная от низовых “рабочих” и заканчивая… По прикидкам сведущих людей, в скрытом бесхозе находится до 50% территории старых московских кладбищ. А цена местечка на центральном престижном погосте доходит до нескольких миллионов рублей. Но это разовые “премии” работников могильного фронта. Основные же доходы Системы складываются из ежедневных ручейков поборов с родственников умерших. Так живет Система. Ее начальник, некто Прохоров – главный похоронщик столицы – в печати несколько раз называл эти поборы “русской традицией”. С этих позиций воровство и взятки – тоже стародавние русские традиции.
Система строго охраняет свои интересы. Людям неугодным угрожают, нарождающихся конкурентов давят. При всем при этом Система некомпетентна. Например, в США для тех, кто хочет работать в похоронке, существует специальная академия. Там надо отучиться, сдать экзамены, и только после этого выдают документ, разрешающий работать в похоронном бизнесе. У нас же руководят назначенцы, переброшенные непонятно откуда и перенесшие в обрядовую службу банно-прачечные и металлоремонтные навыки.
Некомпетентность управления проявляется как в размерах кладбищ, так и в их подборе. В тех же Штатах землю под кладбище формируют несколько лет – высаживают травы разных сортов, меняют грунт. Там знают об экологии не понаслышке. У нас территорию ломтают по карте – бац, отрезали…
Культура кладбищенского хозяйствования царской России находилась на очень высоком уровне, не ниже, во всяком случае, чем сейчас в хваленой Америке. Почему человек вообще хоронит своих мертвых? Из санитарно-гигиенических соображений. Отсюда основная задача кладбища – перегнивание биомассы, осуществление кругооборота веществ в природе. Поэтому особое внимание обращали на выбор места под кладбище: как правило, это был пригорок с естественным дренажем и крупнозернистой почвой. Если почва не очень хороша, с некоторым содержанием глины, например, опытные могильщики практиковали засыпку могил песком. Для улучшения газообмена, лучшего доступа кислорода с целью ускорения перегнивания. Кроме того, строго выдерживался срок повторных захоронений, избегали переполнения кладбищ. Это позволяло пользоваться ограниченным участком земли практически неограниченное время.
В Москве существовали сотни мелких кладбищ (маленький участок с подходящим грунтом найти легче, чем большой, а уж тем более стогектарный). После 1917 года только при снесенных московских церквях и монастырях было уничтожено 426 кладбищ. Были ликвидированы и более крупные кладбища – Братское, Дьяковское, Всехсвятское и др. Изменилась и кладбищенская политика – подбирался, как назло, глиняный полигон, объявлялся “основным действующим кладбищем”, и туда начинали свозить трупы со всей Москвы. Полигон забивался, затем открывался новый. Так чередой прошли Николо-Архангельское, Хованское, Химкинское, Митинское, Щербинское… Сегодня роль основного действующего играет Домодедовское кладбище. Но вскоре и это необозримое глиняное поле будет забито. Готовится новое, Перепечинское кладбище площадью в сто гектаров. Вот только возникли трения с подмосковными властями.
С точки зрения природного круговорота ситуация – хуже не придумаешь. Глинистая почва предотвращает доступ кислорода к гробу, как бы консервирует труп. Положение усугубляет близость воды. Домодедовское кладбище начинает заболачиваться. Встревоженное правительство Москвы решило выделить 160 миллионов рублей на дренажные работы. Такова цена некомпетентности руководства похоронки. Вот только почему за него должны расплачиваться налогоплательщики?
В день в Домодедово происходят десятки захоронений. Расчеты показывают, что биота почвы просто не справляется с нагрузкой. И происходит так называемый процесс омыления трупов. Они не гниют, а сохраняются неопределенно долгое время. Естественно, что повторные захоронения в глиняных кладбищах возможны только по схеме “гроб на гроб”. Это уже кое-где происходит, о чем даже писали газеты. Теперь до поверхности остается совсем ничего. (Учтите еще, что срок повторных захоронений с 25 дореволюционных лет при Советской власти снизился до 15. Видимо, предполагалось, что советские микроорганизмы должны работать с перевыполнением).
По сути кладбища перестают выполнять свою основную функцию утилизации биомассы и превращаются в склад. Точнее, в экологическую мину замедленного действия.
По мере загрузки полей смерти “Ритуал” будет требовать все новые и новые полигоны, окружая Москву стогектарными “минами”.
Ясно, что и в похоронном бизнесе России еще придется возвращаться в лоно цивилизации. Или просто вернуться к похоронному законодательству царской России. Любопытно, что современные европейские требования к качеству почвы и уровню грунтовых вод практически совпадают с требованиями российских законов от 1771 года.
На Западе же европейские похоронщики объединены в две общественные организации – Европейский союз работников похоронного дела и Европейскую ассоциацию танатологов (танатология – наука о смерти). А эти организации, в свою очередь, объединены в Международную федерацию ассоциаций танатологов и Международный союз танатологических организаций. Эти системы распространяются на все страны и регламентируют работу муниципальных, церковных и частных кладбищ. Вот только Россия никак не вписывается в этот калашный ряд.
“Ритуал” нарушает все мыслимые и немыслимые законы и положения. Например, российский антимонопольный закон, целый ряд его статей. Или вот закон “О защите прав потребителя”.
Далее. В России нет конфессиональных кладбищ, а между тем отсутствие исповедальных погостов есть нарушение права человека на свободу совести (Валерия Новодворская, где вы, ау!).
Так что будущее все равно за прошлым – за маленькими и средними частными, церковными, монастырскими общественными кладбищами с малой бионагрузкой на почву, с семейными, родовыми участками, независимыми артелями могильщиков, работающими по лицензии. Будет множество частных погребальных контор, не станет беспредела мафии монополистов и главных похоронных чиновников. Все образуется. Вопрос лишь – когда? Кто из нас доживет до похорон, а кого складирует “Ритуал”? Мне 29, я надеюсь дожить.
Александр НИКОНОВ.
