И ещё раз о 27 января 1945 года, когда наши войска освободили Освенцим. Там оставалось совсем мало людей — кого-то уничтожили, кого-то при подходе Красной армии угнали на запад. Но те, кто остались, доходяги, ждавшие только одного — смерти, которая в Освенциме приходила ко всем и вся разница была только в том, насколько она была мучительной и страшной, боялись поверить, что люди в военной форме, которые звали их на свободу из грязных бараков — это не садистская уловка охранников, пока кто-то из наших танкистов не начал кричать на идиш. Что садисты-эсэсовцы переоденутся в советскую форму узники могли поверить, но что те выучат еврейский язык — нет. Только тогда они поняли, что нацисты на самом деле ушли и пришли наши.
Сколько в этом лагере смерти убили народу? Его комендант сказал на Нюрнбергском процессе про два с половиной миллиона человек — очень и очень ориентировочно. После войны советские историки писали про четыре. Теперь поляки говорят про миллион с лишним. На сто-двести тысяч больше — кто их считал? Поляки вообще очень легко относятся к убитым евреям. Лишь бы им про них не напоминали. Тогда это немецкий геноцид на польской земле, а не «польские лагеря смерти», как сказал в своё время Обама. Это словосочетание полякам до того не понравилось… Правда, из нескольких миллионов евреев, убитых на территории Польши, треть миллиона перебили сами поляки, а число ограбленных и замученных не поддаётся подсчёту, но они-то ни в чём не виноваты — это всё немцы.
Концлагеря охраняли в основном украинцы и прибалты. Они же были в зондеркомандах. Но именно поляки сняли основную прибыль с убитых в Польше евреев и цыган, забрав себе их дома и магазины, домашний скот и птицу, утварь и ценности… О всём прочем и не говорим. Банки, заводы, кафе и рестораны, коллекции антиквариата и произведения искусства — да мало ли чем можно было при желании поживиться у соседей! Впрочем, те, кто жили по соседству с Освенцимом, стали настоящими богачами на одном только пепле казнённых. Бриллианты и обручальные кольца, спрятанные на теле до самого конца, золотые зубные коронки и часы, которые так охотно обменивала на самогон и продажную любовь местных девиц охрана… Деловые люди жили и живут рядом с Освенцимом — ничего личного.
Там убивали не только евреев и цыган, хотя их и было большинство. Пепел советских военнопленных и схваченных нацистами антифашистов тоже лёг на окрестные поля. Человеческий прах оказался отличным удобрением. Это урок не одного только Освенцима, но и его тоже. Причём в огромной мере. Что до того, что там после войны открыли музей, польские власти его никогда не любили, а уж после распада СССР и вовсе придушили. Зачем им было вспоминать о давнем геноциде, тем более, что еврейские погромы в Польше были и после войны, а несколько десятков тысяч тех, кто не погиб и не уехал сам, изгнали при Гомулке? И если бы не Вячеслав Кантор с его форумом памяти жертв Холокоста «Жизнь народу моему», никто бы сейчас уже и не вспоминал об Освенциме.
Он сказал когда-то бюрократам, которые никак не могли спокойно пережить, что на ТАКОЕ мероприятие приезжают премьеры и президенты — от Буша до Путина: «Это не наша проблема, что мы всё помним. Это ваша, что вы всё забыли». И был до такой степени прав… Впрочем, сейчас ООН сподобилась: 27 января — Международный день памяти жертв Холокоста. Не спасти убитых, так хотя бы вспомнить о них… И не случайно в этом году российское объединение узников концлагерей попросило сделать этот день в нашей стране Днём геноцида советского народа, в память об уничтоженных нацистами и их союзниками мирных жителей СССР и наших военнопленных. Их были миллионы — и разве они не заслужили того, чтобы их память почтили, хотя бы раз в году? Земля им всем пухом, да сохранится память о них вечно…
