Член Союза Писателей России Наталья Семернина, конечно, не Юлия Латынина. С Латыниной тягаться бесполезно. Но есть некая закономерность — обе дамы маститые. Члены писательского союза. Просто даже хочется присесть в книксене и два раза ку сделать. Ибо малиновых штанов обе достойны.
Правда, Наталья Семернина, автор детской книги «Золотой кот» окучивает поля поэзии, а Латынина предгорья прозы.
Но делают они это с огоньком — что одна, что вторая. И с редкой плодовитостью.
Вот Наталья Семернина уже несколько книг презентовала — «Литературная Газета» была одним из спонсоров данной презентации.
Но я остановлюсь на особо известной ее поэтической книге — «Золотой кот» для детей от трех лет. Меня как-то неосторожно попросили написать к ней предисловие. Я написал.
«…С муравья одна нога»
Открытием для меня стала детская поэтесса Наталья Семернина. Это редкое дарование.
Что такое детские стихи для детей? Незатейливое перепевание ежиков-зайчиков с назойливым рефреном дидактики.
Поэтесса Семернина напрочь отринула замшелость и консервативность данной системы. Она привнесла свежую струю символизма, и я не побоюсь этого слова, тонкую грань фрейдизма. Именно то, что и необходимо детской литературе.
Она ломает установленные правила через колено. Русский язык у неё обретает новые формы. Смысл не является направляющим вектором – он подчинен эмоциям и аллегории.
Уверен, ее дивная детская книжка стихов под названием «Золотой кот» в скором времени должна стать раритетом.
Там хорошо все – от первой буквы до последней точки.
Стихотворение «Воскресенье»
«Я могу стать космонавтом
И взлететь к чужой звезде,
Или доктором с халатом,
Пригодился б я везде.
Что там доктор будет кушать?
Я не знаю. Колбасу?
Вот специально так назвали?
Может, я его спасу?
Если их пускают в дело…
Всё же к звёздам полечу.
Я ногой шагаю смело,
В космос двинуться хочу!»
В этом произведении прекрасно все. Чувствуется рука незаурядного мыслителя. Поэтессу не устраивает примитивное грубое писательство в установленном размере. Здесь и смешение размеров, и новаторский переход в «хромой ритм».
Но не будем разбирать техническую составляющую, а то опять утонем в трясине неконструктивной критики.
Как сказал один мэтр, критика недопустима в применении к свободе творчества автора.
А в произведении заложен огромный смысл.
Некая идея довлеющая подспудно.Открытие в пищевой промышленности. О которой догадывается малыш, которого она озвучивает, и ведать не ведаем мы – взрослые люди.
«Что там доктор будет кушать?
Я не знаю. Колбасу?»
Вопрошает поэтесса устами невинного младенца. Да, колбасу под названием «Докторская». И тут же выдает секрет– из чего делается эта колбаса.
«..Вот специально так назвали?
Может, я его спасу?
Если их пускают в дело…»
То есть ребенок, по мнению автора, уже достаточно подкован в современной литературе о каннибализме и это его не пугает, а наоборот настраивает на позитив – на немедленное желание спасти докторов, которых пускают в дело, от печальной участи.
Хотя есть намек поэтессы не только на отвлеченное теоретическое знание этой ужасающей литературы. Боюсь, здесь дело серьезнее. Вот этот намек, точная деталь:
«Я ногой шагаю смело,
В космос двинуться хочу!»
Пардон, вскрикнет от ужаса внимательный читатель – а где ВТОРАЯ нога? А также — НЕУЖЕЛИ? И ДОКОЛЕ?
И вот здесь мы подошли к самому главному.
Иногда гениальный поэт (писатель) не понимает даже сам гениальности своего творчества. Это идет помимо него. Бушует подкорка. Поток сознания вычленяет одну деталь и переносит ее из одного шедевра в другой.
Так и у поэтессы Семерниной. Фрейд упорно движет ее творчеством. Что это было – ужас ночных сновидений, столкновение с реалиями жизни, не знаю.
Но поэтессу неизменно поток сознания возвращает к символичности творчества с сакральным символом – ОДНОЙ КОНЕЧНОСТИ (НОГИ ИЛИ РУКИ).
Из стиха «Смелые дети»:
«…Одною рукою
Мы бьёмся с врагами.
Врагов мы, конечно,
Всегда побеждаем».
Можно долго рассуждать – почему ОДНОЮ рукою? Из презрения к врагу? Из сознания собственной непобедимости? Нет, нет и нет.. Это – опять же метафоричность, символ. Это карающая рука.
Опять Фрейд. Опять детство. Сидение темным вечером на скамейке и жуткие рассказы о черной, черной руке. До дрожи в коленках и трепетания сердца..
Вот строфа из стихотворения «Дядя Миша», где опять подчеркивается – одна рука:
«…Под ногами тротуар,
Он выходит на бульвар.
Трость в руке своей несёт
И в аптеку путь ведёт».
Здесь символизм бьет наотмашь. Это продолжение «руки карающей» из прошлого шедевра в «руку несущую». Можно было просто сказать – «опирается на трость».
Так бы и сказал какой-нибудь мелкий незначительный поэт. Но Семернина – это апологет символизма и метафор. У нее рука – это сама по себе мыслящая единица. Несущая. Даже не требующая поддержки ноги.
Так же ненавязчиво член Союза Писателей России переходит и к животному миру – миру одной конечности. Тоже изысканному символизму.
Из того же стихотворения «Дядя Миша»:
«Потому что каждый день
Покупать ему не лень:
Жабий камень,
Адов корень,
Хвост овцы,
Уплывшей морем.
Глаз вампира,
Рог козла,
С муравья одна нога».
Не стоит удивляться путанью падежей – это все работает на метафору. Символ одной конечности в этом случае начинает сверкать алмазом.
Хвост уплывшей морем овцы и один рог козла – это так сказать, базис. Замшевая внутренность ювелирной коробочки, на котором сверкает символ « с муравья одна нога».
Причем где-то там на краешке сознания мелькает грустный пятиногий муравей. Но эта деталь, которая оказалась не важна мощному ассоциативному писателю. Это штрих.
Поэтесса в том же стихотворении переходит к более крупным мазкам кисти. Набрасывает трагическое полотно аллитераций. Вырастает образ «козлонога». Пик символизма «одной конечности».
По тексту это происходит так – у аптекаря нет нужных деталей (каждой конечности строго по одной, и он отправляет дядю Мишу восвояси. Причем, наверно, реально грубо. С пожеланием не пить спиртного, а только какао с молоком.)
И печальный дядя Миша остается наедине с реальностью и собственными деяниями по отниманию у животных строго по одной конечности.
Авторесса нежно пытается его утешить:
«Нет ни жабы,
Нет ни корня,
Ни козла с одной ногой.
Дядя Миша, не печалься!
Пей какао с молоком!
Если встретишь козлонога,
Сделай вид что не знаком!
Если жаба бросит камень,
Ты прижми его к груди!
Выбрось чёртов корень ада
Вслед козла одной ноги!»
Заключительная строка «вслед козла одной ноги» — это как последний гвоздь. Это – вершина творчества. До таких высот ассоциативного нано-реализма не поднимался еще никто из писательского племени.
Поэтому, я думаю (я надеюсь), что на следующую Нобелевскую премию по литературе у нас есть уже готовый кандидат. Какая там Алексиевич, какой Боб Дилан…
Свежесть и оригинальность трактовки, бьющий наотмашь символизм, ювелирное владение техникой стиха – это наш приоритет. Кстати, вскользь затронутая тема каннибализма и членовредительства – это новый тренд западной литературы. Поэтому и здесь мы будем на коне. Одноногом.
Думаю, Союзу Писателей России следует серьезно отнестись к моему пожеланию. И дать литературную премию оной поэтессе.
