Везут меня из самоволки два салабона на санках. Лежу, выпимши, аж снег на мне не тает.
К груди прижимаю Гильена – в Сибири еще и не то в книжных было.
Тормозит УАЗик с командиром.
-Ты че, сынок, пьяной?!
-Так точно!
Пауза.
-А че за книжка?
-Устав, тарищ полковник!
Пауза.
-Вы это…Сынки…Поосторожней, поосторожней его везите!
***
Майор Филипчук был знаменит справкой от врачей о запрете работы с людьми. Он кидался пепельницей в женщин в своем строевом отделе.
Однажды какой-то важный генерал в три утра нагрянул в штаб с инспекцией. На него с пистолетом в руках бежал Филипчук.
- Убью, гнида! – орал он.
Генерал лег за тумбочку дежурного.
Филипчук открыл беглый огонь.
Потом выяснилось – он бежал за крысой, сожравшей открытую банку тушенки – и, кстати, не попал.
Инспекций потом не было год, да и после – лишь когда Филипчук ложился подлечиться…
***
Однажды я возвращался из командировки. Купил в воинской кассе билет в купе – не хотелось в плацкарт. На оставшийся рубль – кило зельца и хлеб.
В купе оказались старлей и прапорщик с сыном.
- Гут компания! – сказал прапор и достал бутылку «сучка».
Я положил на стол колбасу.
Старлей сбегал и помыл стаканы.
Прапорщик, увидев, что водки больше нет, налил себе и выпил.
Закусил колбасой.
Убрал бутылку.
- Важно… – сказал он.
Мы со старлеем сжимали стаканы.
- У тебя деньги есть? – Спросил меня старлей.
Я развел руками.
Старлей вышел.
Вернулся.
Проводник тащил за ним ящик водки.
Прапор засуетился и достал свою.
Вы думаете, мы ему налили хоть пять капель?
Мы поили всех. Даже проводника. Но не прапора.
Кстати, помню, что старлей – летун, служил в Прибалтике, двухгодичник, сам – из Татарстана.
Откуда прапор?
Из Г. ножуйска.
***
В газете «Советский патриот» я попал в отдел, которым руководил завязавший алкоголик.
Жизнь после того, как бросил пить, пошла у него в гору – он стал парторгом.
По утрам ходил по отделам и принюхивался.
Партия этого не требовала.
Требовал организм.
На свою беду, я сразу начал писать фельетоны.
Он, как оказалось, тоже думал, что у него это получается…
-Вы учитесь писать у своего подчиненного, -бросила ему на планерке дама-ответсек.
Дни мои в Центральном органе печати ДОСААФ были сочтены.
Но до этого меня как-то пару раз заставили материалы написать не дома, а в конторе.
И редакционные стукачи все время заходили и смотрели.
Только потом до меня дошло – проверяют, не пишет ли за меня кто-то дома.
Факт, что пишу сам, переполнил стакан терпения моего шефа.
И он меня подставил, переврав в моем фельетоне факты, переписав его, пока я был в командировке.
-Сейчас перестройка!-Внушительно сказал мне главред, капитан 1 ранга.-Работать надо по-новому…
Я доказывать ничего не стал.
Послал их на х. р.
Полгода нечего было жрать.
Пить было на что…
***
…Меня тогда выгнали из газеты «Советский патриот», и журнал «Радио», не желая дать пропасть молодому журналисту, предложил поработать для них на гонорарах.
7 ноября возвращаюсь из командировки. В Костроме – мороз. Билетов на Москву нет и не будет.
На вокзале познакомился с новоиспеченным мичманом Северного флота. Он ехал домой на Украину показать кортик.
Причем отпуск у него кончился еще позавчера…
-Тебя ж выгонят с флота. Или посадят, Федя…-Говорю я.
-Не, а шо ж я полгода в учебке парился – и кортик своим не покажу?!
Короче, взяли восемь портвейна.
Подошли к почтовому вагону проходящего на Москву состава.
Показали вино.
Нас пригласили в вагон.
Ехали от Костромы чуть не сутки.
Федино белое форменное кашне стало серым.
В Москве продолжили.
Через три дня я повез его к мурманскому поезду.
Он сбежал от меня на Киевский вокзал…
Сколько раз потом, будучи на Северном флоте, спрашивал о его судьбе.
-Как фамилия?-Интересовались в штабе.
-Не знаю. Но человек лихой! Настоящий!
-Эээ, парень…У нас других не держат. Все пропьют, а флот не опозорят!
И я успокаивался.
В «Радио» меня не взяли…
***
Вышли с тв-группой из тундры в Надым. Местная гостиничка с удобствами в коридоре показалась нам раем.
Сижу на лавочке, курю.
Осень, прохладно.
Мимо идут два летчика. Один нес авоську с горбушей. Водку несли оба.
- Слушай, ты не с «Времечка»?
- Ага.
- Так пойдем, ты че? Поляна накрыта!
- Да я с ребятами…
- И ребят зови!
Поднялись к ним в номер.
Командир уже датый, стюардессы красивые.
Командир упал в салат первым.
Часа через три говорю:
- Ребята, спасибо! Нам пора!
- Куда это?
- На самолет. Последний борт, завтра полоса закрывается на ремонт…
Говорю, и с ужасом понимаю, что они-то и есть экипаж!
Они хохотали так, что проснулся капитан.
Ну, не то что бы проснулся…
Поволохался.
Короче, автобус привез нас к самолету с опозданием.
Народ безмолвствовал.
Выгнали кого-то из первого салона, открыли дверь к пилотам, накрыли поляну.
Разогнались.
- Решение?-Спросил штурман.
- Взлетаем!-Неожиданно четко ответил спящий командир.
Скажу только одно – лишь моя клятва прилететь к ним на Дон через недельку спасла нас от разворота в воздухе и полета в Ростов попробовать рыбца.
Вы рыбца ели?
Царь-рыба!
Куда там горбуше…
***
Приехал в Париж со знакомой – так, на всякий случай…
Поселились в отеле.
- Ты отдыхай, а я выйду ненадолго, -сказал я.
- Ты куда?
- За газетами. Ну, там Франс суар, Пари матч, Юманите диманш…
Узнав у портье, что Пляс Пигаль рядом, я припустил бегом. Зря, что ли, я столько лет мучился во французской спецшколе?! Теория требовала практики…
Полдень. Никого. Никакого разврата. Сплошные туристы с немым вопросом в глазах: а где же?! Где?!
Рядом сияла вывеска – «Баня». Финская. Русская. Турецкая.
- Пойти помыться с дороги… – Сказал я сам себе. И пошел в мужское отделение – туда, куда указывал нарисованный джентльмен. Но что-то в нем было не так… Слишком игрив, что ли, он был?
Я разделся. Вошли два негра-атлета в полотенцах. В макияже.
И развратной походкой стали приближаться ко мне.
- Не дам, – еле шепнул я.
- Месье любит пококетничать? Шалун! – Жеманно произнес один.
Я никогда в жизни так не дрался. Мне было, что защищать.
Ву компрене?
Меня спасло то, что в раздевалку зашли человек десять высоких голубоглазых и широкоплечих блондинов – датская хоккейная команда, как оказалось потом.
- На помощь! – Крикнул я по-шведски. – Хейя, Сверья! Хей, хей, хей!
Короче, что тут рассказывать – не скандинавский, понимаешь, эпос…
Я вернулся весь в синяках.
Чертовы развратники! – Думал я. Не могли прямо указать, написать по-человечески, для кого эта баня.
С другой стороны, датчане ведь тоже ошиблись – страшно подумать, чем бы все кончилось, если бы они не зашли…
- Вижу, – сказала знакомая, – вижу… Франс суар и Пари матч у тебя на роже. А где там у тебя Юманите диманш?
***
Снимали во второй половине 90-х в Плесецке. Было много того, что просилось в кадр, но явно не работало на улучшение имиджа армии – например, лейтенант, пьяный до изумления, в одной нательной рубахе в зале ресторана, где было страшно холодно, и женщины плясали в шубах.
Откуда я знаю, что лейтенант, если без погон? Тоже мне, бином Ньютона…
В последний день командировки командир, начальник космодрома, генерал и доктор наук, за коньячком ненавязчиво попросил меня показать ему отснятое.
Может, я и сам предложил – кадры старта были потрясающими.
В середине просмотра генерал побагровел.
Глянул меня.
Спросил:
-Вы офицер?
-Сержант…
-Дайте мне честное солдатское слово, что вот эти кадры в эфир не пойдут!
Я удивился. Мы действительно отворачивались, когда видели вопиющее – не вина в той бывшей нищете и в том бардаке персонала космодрома! Мы это не снимали.
-Дайте слово! – Настаивал генерал. – Меня наверху не поймут…
Я прокрутил кассету назад.
По кадру – казарма, заправленные койки. Табуретки…
- Вот это! – Ткнул пальцем генерал и доктор наук.
В армии положено так: три полосы на солдатском одеяле должны быть в ногах койки.
А тут – о ужас! На одной из коек они были в головах!
Я пытался объяснить командиру, что никто это на экране не разглядит.
- Наверху разглядят! – Твердил он.
Он был близок к отчаянию.
Он не шутил.
Я дал слово и сдержал его.
Генерал просветлел.
Вам смешно?
Видать, вы не служили…
***
Однажды мой товарищ, известный бизнесмен и меценат с Севера, попросил меня присутствовать на ужине в его ресторане – приехали важные люди, правительство региона просило обеспечить им комфорт на высшем уровне.
Я в то время работал над имиджем региона и губернатора, и приглашение было логичным.
Гостей было двое – мужчина и женщина.
Стол в отдельном кабинете самого известного в городе ресторана ломился от яств.
- Может быть, сок перед обедом? – Спросила явно волнующаяся официантка.
- Апельсиновый. Фреш, – сказала дама.
Через две минуты официантка внесла стакан на серебряном подносике. Ставя его на стол, промахнулась и вылила гостье на платье.
Наступила тишина.
- Ничего-ничего! – Тяжело улыбаясь, сказала гостья – Я сейчас поднимусь в номер и переоденусь.
Официантка сгорала со стыда.
Через пятнадцать минут гостья появилась в брючном ансамбле.
Разговор как-то не клеился.
Официантка внесла новый стакан. Опять на серебряном подносике.
И опять вылила на гостью…
Тишина стала зловещей.
- Я сейчас, – устало произнесла гостья, и вышла.
Мой товарищ встал из-за стола и в углу что-то энергично объяснил официантке. Она и без того пошла уже пятнами.
Гостья вернулась просто в джинсах.
- Ну, вот и славно! – Сказал товарищ. – Посидим по-простецки!
И первым снял пиджак, и взялся за галстук.
Открылась дверь. Вошла официантка.
Все вздрогнули.
- Извините, – чуть не плача, сказала она, – сока больше нет…
Дама вздохнула с заметным облегчением – не в сорочке же ей было спускаться, случись что опять?
- Разве что томатный, – убитым тоном произнесла официантка.
Дама вскочила.
Сверкнула глазами на моего приятеля.
- Я что-то совсем не голодна! Громко сказала она.
Потом опомнилась – переговоры были важны и гостям. Села.
Товарищ испепелял глазами официантку.
Та поняла это по-своему.
- Но… Если хотите… Я сбегаю за апельсинами! –Выпалила она.
Кстати, а что же было из закусок? Строганина из муксуна? Грибная икра? Норвежская семга?
Помню только апельсины…
***
Я работал тогда в «Мосправде» и первым додумался давать ежедневную уголовную хронику.
Короче, меня как специалиста пригласили на задержание наркокурьера.
Это само по себе было кино – когда за человеком, прилетевшим из Таджикистана, шли десять оперов и показывали двадцати его встречавшим – он! Он! Этот!
Но руководство ГУВД меня очень просило закрыть плашкой лицо одного из них – того, что вообще тыкал наркокурьеру в спину и шел с волкодавом.. Я обещал.
Номер вел ответсек Леша В.
- Запарил ты уже! – Заявил он мне, когда я пятнадцатый раз появился в дежурке с просьбой не забыть про плашку. – Иди! Я же не пьян!
Это было правдой. Дежурка напилась позднее, когда в редакции все разошлись. Проснувшись, я побежал к почтовому ящику.
На первой полосе красовалась сцена взятия курьера. Заголовок кричал: «Небывалый успех столичной милиции!» Полполосы.
Плашка на глазах тоже была.
Но – у собаки…
В ГУВД меня не пускали месяца три…
Они не понимают специфики.
***
Это были времена, когда чиновники приходили в эфир, не согласовывая заранее каждый вздох. Пресс-секретари еще побаивались прессы, хотя и тогда понимали свою работу как «держать и не пущать».
В дневной эфир «Сегоднячко» пришел высокопоставленный чин МПС. Мы ездили бесплатно по всей России на их спецвагоне, и хотели отблагодарить.
Говорить было как бы не о чем. Хотя пресс-служба МПС и пыталась нам навязать что-то типа «Ударным трудом и пламенем сердец…»
Мы оба с чиновником скучали. Впереди – целый час эфира.
- А Вы водку любите?- Почему-то спросил я.
Пресс-секретарь за кадром вздрогнул.
Человек в круге света улыбнулся.
- Ну, не то чтобы люблю… Но выпить могу.
Я сделал знак администратору.
Тот влетел в кадр с водкой и огурчиками.
Потому, что если в редакции нет водки – это не редакция.
Маханули.
Стало веселей.
- А… Это… А в картишки? – Старался быть логичным я.
- В покер – с удовольствием…
Вбежал администратор с колодой.
Пресс-секретарь взялся за сердце.
Чиновник вскрыл пачку, мастерски сдал.
Я позорно проиграл.
У него – флеш-рояль. У меня – тройка.
Ну, сдавал ведь он…
Выпили еще.
- Споем? – Предложил я.
- А то!
Вбежал администратор с гитарой.
Пресс-секретарь что-то выпил.
Короче, к исходу часа неописуемое веселье царило в останкинской студии.
Мы не заметили, как кончился эфир.
- Требую продолжения банкета! – Кричал гость.
Продолжили.
Еще как…
Может, именно с тех пор пресс-службы и требуют заранее представлять вопросники, чтобы готовить ответники?
Скучно жить на этом свете, господа…
***
Фотограф, оператор и просто веселый человек А. Г-ий принес во «Времечко» сюжет о брошенных ракетных шахтах – это было начало 90-х.
На тракте – прогоне перед эфиром, у нас вызвал сомнение следующий синхрон:
- Дык, ёхтырдым, козы ж, моф их ять, в шахтах ентих ноги ломают!
- А ты пробовал, дед, начальству жаловаться?
- Какому, пилат, начальству, в рот ему ноги? Да я на рогу мотал, абанамат!
И так – 30 секунд. Понятно, что в оригинале было еще более благозвучно.
Режиссер Владимир С. заверил:
- Не вопрос! На эфире прижму «пиком», все будет пучком!
Он сдержал свое слово, но закрыл «пиком» вопрос корреспондента – в тот день он выпил на 750 грамм больше обычного. И в эфир пошло полминуты чистейшего мата, да еще адресованного начальству…
На следующий день в общественном транспорте люди друг друга спрашивали:
-Что же тогда сказал корреспондент, что это не дали в эфир?
***
Вася Циклоп призывался с какого-то забытого всеми, но не райвоенкомом, хутора. Вася был ростом 2 метра 2 сантиметра. У Васи кулак, что моя голова. И наоборот.
Мы по салабонке написали ему 50 имен и фамилий, которые должен был знать всякий советский человек. И к дембелю Вася, на вопрос, кто такой Маяковский, бодро отвечал – «первый советский космонавт».
Прислали нового замполита. Командир ему сказал:
- Ты это… Васю не беспокой. Он слегка с при.. здью.
- Советскому солдату это чуждо! – Ответил замполит. – Я Вам продемонстрирую, что значит коммунистическое воспитание масс!
И на первом же занятии вызвал Циклопа к доске.
Прогибались половицы, раздавалось сопение, будто шел слон.
- Вася! – Ласково спросил замполит. – Какие ты знаешь города СССР?
- Кыив, – недоуменно откликнулся Вася.
- Отлично! А еще говорят, что ты идиот! Ну, а еще?
- Та Кыив! – Помолчав, ответил Вася.
- Вася! Ну, как же так?! А город-герой, столица нашей социалистической Родины? Вася!!
Вася собрал лицо в кулак. Он трясся и потел. Со скрежетом ворочались шестерни. Валы ходили под х/б.
- Кыиив!!! – Страшно закричал он.
Прибежали командир и отдыхавшие после ночного патруля деды – их разбудил Васин рев.
- Да, – сказал ротный. – Вы с Васей друг друга нашли, товарищ лейтенант…
***
На курсе у нас был человек из Африки. «Товарищ Шарль», как называла его строгая дама с кафедры политэка. Товарища этого поочередно выгоняли из Оксфорда, Кэмбриджа и Сорбонны, пока его папа – известный африканский то ли король, то ли коммунист – не попросил приютить сына товарищей в Москве.
Шарль ходил в солдатской шинели и жил широко.
- Вы, русские, какие-то неправильные, – сказал он однажды мне. – Вы сначала выпьете, а только потом вас тянет на баб.
- А вы какие? – Удивился я.
- А мы – правильные. Нас на баб тянет всегда…
Мне стало обидно.
- А ты спирт пробовал? – Спросил я.
- А что это? – Удивился Шарль.
- Завтра принесу.
Утром, возле автоматов с газировкой, где отливался шипучкой разный народ, я налил ему полстакана.
Он маханул.
Стал серым.
Из огромных глаз потекли слезы.
Он умоляюще смотрел на меня и пытался вздохнуть.
Я налил ему воды. Не спеша.
Он выпил и ожил.
- Что это было?! – Придя в себя, спросил он.
- Погоди чуток…
Через три минуты спирт с газировкой сделали свое дело.
Товарищ Шарль смеялся и пел, и лез ко всем проходящим женщинам – даже к работницам учебной части и деканата… Он был счастлив. Он нашел себя. Жизнь удалась.
Он остался в России. Он женился и стал русским. Африка, королевский шатер и борьба за освобождение человечества его больше не тревожат.
Политэкономию социализма, кстати, я так и не сдал.
Никогда…
***
Журналистка «Сегоднячко» Ольга Ж. поехала снимать прыжки с парашютом в часть спецназа. Пилот сказал – пущу в вертолет только с надетыми парашютами. Инструкция.
Ну, она и оператор надели.
Группа прыгнула.
- А вы че? – Спросил инструктор.
- Я с камерой, – ответил оператор.
Ольга кокетливо улыбнулась и погрозила пальчиком прапорщику.
Тот потемнел лицом и сказал:
- Прыгай, курица!
- Вы что, мужлан?! – Пискнула та.
Он сгреб ее в охапку и выкинул вон. Оператор проводил падающую фигурку на длинном фокусе.
Когда прапору на земле объяснили, что это была корреспондентка, он потемнел еще больше и сказал:
- Да ни х. я… Живая же…
- Как ни х. я? Как ни х. я?! – Захлебнулась Ольга.
А оператор – молодец. Классный получился сюжет…
***
Однажды с фоторепортером А. Г-им мы попали на остров Русский. Четыре офицера из расположенного здесь дисбата ВМФ приняли нас как сынов.
Сели за стол. На столе – крабы. Под столом -ящик водки.
Бутылка расходилась на шестерых одним плеском. Пили два дня.
На третий командир спросил:
- Желаете, сынки, увидеть восход?
- А то!-ответили мы.
По тревоге в море вышли десантные корабли. Все как-то оживились. В небо поднялись вертолеты. Г-ий снимал, как сумасшедший – мы понимали, что это начало Третьей мировой…
Но противник не реагировал. Пили ведь не только мы, и все пошли на запад, на Владивосток. К бабам…
