Детские и другие человеческие страхи
Целенаправленное и скрупулезное исследование человеческих страхов началось лишь в XX в., с возникновением и развитием психоанализа, а затем и современной глубинной психологии. Психологи, изучавшие феномен страха, обнаружили, что его истоки следует искать именно в межличностных связях — в раннем детском опыте, в особенностях отношений родителей с детьми. Страх возникает, как выяснилось, уже при отделении ребенка от матери — в процессе рождения на свет. Событие рождения означает для младенца катастрофическое крушение всего его устойчивого мира в материнской утробе. О том, что процесс рождения является мощным источником страха, писал еще основатель психоанализа австрийский ученый Зигмунд Фрейд (1856 — 1939).
По его мнению, все последующие формы страха должны рассматриваться как повторение первоначального страха, возникшего при рождении. Фрейд выделял несколько основных форм страха: 1) «испуг» как аффективное состояние страха, возникшее в ситуации опасности, к которой не было готовности; 2) «свободный страх» — беспредметный, неоформленный страх, при котором отсутствует определенный, вызвавший его объект (в современной психологии его принято называть «тревогой»); для него характерно обостренное переживание собственной беспомощности перед надвигающейся опасностью; 3) «боязнь» как страх перед каким-либо конкретным объектом и «фобия» — непреодолимый навязчивый страх перед каким-либо предметом или явлением. Фрейд разделял фобии на две группы: житейские страхи (страх перед какой-либо болезнью, инфекцией и пр.) и специальные фобии (боязнь открытых пространств, высоты, определенных животных — мышей, пауков, змей и пр.). Причину фобий, как и любого другого страха, он видел в бессознательном конфликте душевных стремлений. Питательной средой для этого конфликта являются детско-родительские отношения, опыт общения ребенка с внешним миром.
Страх как следствие внутреннего конфликта изучали и другие современные психологи. Известный американский психолог и психоаналитик Карен Хории объединила все многообразие страхов в понятие «базальная тревожность», чтобы охарактеризовать состояние, при котором страх становится доминирующим способом восприятия мира. Как и Фрейд, она различала «объективный» страх, вызванный реальной опасностью, и «болезненный» страх — тревогу, которая может быть несоразмерна внешней опасности и даже реакции на воображаемую опасность.
Тревога — это всегда отпечаток предшествующего опыта. Она отражает внутреннюю связь с прошлым, а не реакцию на настоящее. В случае тревоги опасность не очевидна, а скрыта и субъективна. Все зависит от того, какой смысл имеет для человека возникшая ситуация. Тревога — это страх, который диктуется исключительно субъективным опытом. Особенно мучительными в состоянии тревоги являются сопровождающие ее переживания собственной беспомощности и ощущение ее неуправляемости и необъяснимости. Иногда та пугающая сила, перед которой человек чувствует свою беспомощность, воспринимается как идущая извне.
В этом случае чувство тревоги может соединиться с любым внешним объектом — грозой, микробами, змеями, консервированными продуктами, метро или электричками; так возникает фобия. А иногда опасность представляется идущей изнутри в виде собственных неуправляемых импульсов — в форме побуждения спрыгнуть с высоты или столкнуть кого-то, нанести кому-либо увечье.
По мнению Хорни, субъективным опытом, который питает тревожность, становится конфликт ребенка с собственными побуждениями, спровоцированными родительским давлением. Существует прямая связь между болью, страхом и враждебностью. Причиненная боль вызывает враждебность, становящуюся источником сильного страха. Враждебность может возникнуть у ребенка по самым разным причинам: из-за отсутствия уважения со стороны родите лей и несправедливости; из-за необоснованных требований и запретов; из-за ненадежности родительских обещаний и решений; вследствие подавления критики, использования детей для достижения престижных или честолюбивых целей и т. д.
Однако уступка враждебному побуждению означала бы личностную катастрофу, и потому враждебность подавляется, загоняется глубоко внутрь. Причин, по которым осознание собственной враждебности может быть непереносимо для человека, опять же множество; это и страх перед изоляцией и одиночеством, страх перед тем, что будет разрушено положительное представление о самом себе, невозможность примирить в душе противоположные импульсы — любовь и враждебность, нежелание признать в себе чувство, вызвавшее враждебность, — зависть, ревность и пр.
В результате этого враждебность перестает осознаваться человеком, но не уничтожается. Наоборот, вырванная из контекста личности, она остается вне контроля и перерастает в крайне взрывоопасный и разрушительный аффект. Это лишь усиливает страх перед ее внезапным проявлением. Тогда стихийно начинается другой процесс: человек «проецирует» свои враждебные импульсы на внешний мир, приписывает их окружающим или каким-либо внешним объектам (Фрейд описывает случай, когда у маленького мальчика развилась тревога не по отношению к родителям, а к белым лошадям). На этой почве может возникнуть любая фобия.
