Леся Рябцева — юная муза Венедиктова, который «Эхо Москвы» — написала книгу. О нем в основном. Примерно так: «Он такой с прибабахом старичок стал только со мной. Или из-за меня.»
Я не смог пройти мимо — я ее (книгу) попытался прочитать. Ну хотя бы для того, чтобы понять, что в голове у «молодого креативного» журналиста, идущего работать в либеральное дурно пахнущее издание. Да еще огребающее там скандал по полной программе.
Что же я уяснил из этого откровения? Немного. Основной рефрен:
«Я знала, что после увольнения будет сложно — и финансово, и социально, что будет очень сложно падать, потому что я очень высоко залезла.»
Уже из абзаца ясно, что Леся писать не умеет — ну какой это журналист? Жвачка с тавтологией. Но не об этом речь. А о высотах в профессии — подробно от нее самой. Как же она залезла так высоко. И кто остался недоволен ее путешествием по стволу.
Начну с того, что девушка была всегда туповата. Ну можно ли учиться всегда на грани отчисления и не защитить диплом на журналистике?
Оказывается, можно…
«Мне меняли научного руководителя, в меня швыряли моим же дипломом, меня шантажировали, мне угрожали, требовали взятки…
Результатом моей учебы стал не диплом, а знания, которые я получала все пять лет.
Опять же, некоторые из моих однокурсников, кто окончил университет с красным дипломом, теперь работают репетиторами, или рядовыми редакторами»
О знаниях — умолчим, у всех на слуху ее ляпы и прозвище «эховская Псаки». Ну хотя бы история, когда Леся перечисляла аукционные дома, в частности известный дом «Сотбис». И прочитала это название — Sotheby’s [сотбис] — как So the by [соу зэ бай]. Был гомерический хохот. Потом были казусы в географии и в истории, и.. В общем, Псаки а-ля рус.
Но девушка пишет книгу — и учит молодежь, как влезть туда, откуда больно падать.
И открываются новые горизонты. Правда несколько путается в показаниях.
Сообщает, что Венедиктов в ней нашел «быстрый и пытливый ум», чему был поражен. И они с ним замутили много проектов.
«Я иногда даже полностью готовила Венедиктова к интервью, составляла брифы, отмечала моменты, на которые нужно обратить внимание, подсказывала ему, что говорить. Поэтому я в прямом смысле могла управлять Венедиктовым.»
Правда, немного вникает и в бытоописание нрава гр. реда «Эха».
«Венедиктов не любит некрасивых и полных девушек и всячески мешает им работать, относится к ним по-свински, иногда очень грубо.»
Вот же какой сексист этот либеральный рупор, хорошо, что Леся была и красивой и некрупной. В этом и есть наверно залог успеха на «Эхе».
В своей книге Леся очень сетует, что смычку «мануфактурщик и кардинал» неоднозначно оценили на «Эхе». Некто Васильев ее гнобил и всячески высмеивал, Альбац нос воротила, Латынина бегала за Венедиктовым и вопрошала, типа трахнул он Лесю уже и ли еще нет. Корзун вообще поставил вопрос ребром — он или Леся. Но Венедиктов выбрал Лесю.
«Я знаю, что его жена очень ревновала. В одной из командировок он признался мне: «Жена переживает. Ходят разговоры, сплетни, и ее уже спрашивают. Ее это очень оскорбляет. И мне было неуютно и некомфортно от этого разговора, но он все равно говорил с таким упоением!..»
Леся в это время совершенствовала мастерство журналиста, ее даже всунули в кремлевский пул — лучшие гостиницы, вип-зал аэропорта, так даже Обаму просто так увидела. Лицом к лицу! Это было потрясением. Творческим.
Влюбленный же павиан вел себя все больше и больше не по -товарищески. Хотя и питался ее идеями. Но.
«Он занимается сталкингом: он подписывался в соцсетях на моих друзей, знакомых, с которыми я общалась. Следил за моими аккаунтами, и мне даже пришлось его заблокировать, потому что он в прямом смысле по геолокациям или по фотографиям вычислял, где я. И это было уже чересчур.»
Забурлила славная редакция «Эха» после одного твита Леси в сетях. Там скромная девушка поделилась с подписчиками небольшим наблюдением:
«Когда он не кончил мне в рот, я поняла, что он любит меня».
И хотя милая девушка необразованным журналистам объясняла, что это только фраза Энди Уорхола с его подружкой-наркоманкой, эховцы поняли — с Лесей надо кончать, то бишь, пардон, заканчивать. Ну то есть вы поняли.
И дружно стали изгонять ее из стада и наступать на горло влюбленному старику. То есть оказались совсем не чутки к большой и страстной любви.
Потом все было печально. Леся хайп так и не поймала, Венедиктова попытались сделать Вайнштейном — но неудачно. Он цепко держится за свое кресло.
И вовсе не из-за Леси, а из-за какой-то секретарши Навального, которую он только за ногу подержал, ну то есть под юбку влез. А Лесю проигнорировали. Что ей показалось обидно.
Книгу свою авторесса заканчивает горько:
«И до сих пор порой в мой адрес приходят обидные и неадекватные комментарии о том, что мой ребенок — от Венедиктова. Но это не так…»
И хотя она старается не трогать гудяший клубок эховских шершней, но все же гордо заявляет:
«Еще раз: да, они все были старперами, сидящими там по семнадцать лет. И только благодаря мне коллектив «Эха» омолодился. Лет на пять точно.»
Каким образом это произошло — мне не совсем ясно.
Но пошлости думать не хочется.
А основной вывод от этой «книги» — какая же серость и убогость царит в этой так называемой редакции — это же уму непостижимо. От старых павианов до юных макак. Обезьянник. И какие они все откровенно глупые.
