В капканы расставленные себе в юности попадаешь всю жизнь. Уже и думать забыл, казалось бы, про пубертатные свои заморочки нарочитой мальчуковости, а достаточно окунуться на пару часов в предложенные художниками обстоятельства, и адреналин снова скачет по организму, электризует отсутствующие на голове волосы, гулкой пустотой тянет низ живота… Это я вчера вечером второй раз посмотрел “Скольжение”.
После фестивальной премьеры, умничая на автопати, зачем-то говорил создателям про избыточную головокружительность ручной камеры и ещё какую-то необязательную фигню. С эмоционального перепугу искал в картине недостатки, а на самом деле, отчаянно ревновал. К теме, к оглушительной авторской смелости.
Нет, не велика удаль в очередной раз сообщить про коррумпированность и беспредел отечественных силовиков – кого нынче этим удивишь? Тут другое.
Они-то откуда всё ЭТО знают и ТАК чувствуют? Благополучные рекламщики, с кажущейся лёгкостью, словно мимоходом, зашедшие в большое кино и нате вам – сочинившие новый киноязык, похоронным маршем Шопена провожающий из профессии мэтров. Новое говорение со зрителем, трудное для восприятия, требующее больших затрат, сопереживаний – всё это так востребованно и ожидаемо в современном кино.
Впрочем, могу и ошибаться. Относительно востребованности и ожидаемости. Несколько сомнительно, что современный зритель, в абсолютном своё большинстве, без опыта поездок в лес на расстрел, прочувствует весь этот липкий ужас. Ведь в фэйсбучном сознании скорее такая экскурсия в лесополосу завершается лихим постом в сети, убийственным, разве что для какого-нибудь Бастрыкина. Да и то, не очень уж убийственным.
Вообще, про современного зрителя не всё понятно. Что его торкает и вставляет – трудно прогнозировать. Я-то уж точно не из этой референтной группы. Вся моя эмоциональная несдержанность по поводу “Скольжения”, наверное, не лихим фильмом-боевиком объяснима.
Объяснить попробую. Пересказывать сюжет бессмысленно. Он предельно прост и если бы не монтажная динамика, буквально, не дающая передыху, то либо читается как букварь, либо непонятен вовсе. Всё от согласия зрителя на вовлечённость.
Так вот, Пепл – (чуть не написал “герой” – нету там героев, ни одного… все крысы…), т.н. протагонист, чуя кожей, нутром, приговор себе, приговор вынесенный не “собратьями по оружию” (хотя и те приговорили), а Кем-то Высшим, несколько раз на протяжении фильма к Высшему обращается. В самом начале истории, лёжа подстреленным, под прицелом, молится. Наверное, не впервые, судя по жизни Пепла, понятно авторами обрисованной. И ему посылают спасение. Женщину. И утлый шанс сделаться человеком. Соскочить из круговерти ментовства, мерзости монотонной алчности. А Пепл шанс этот губит. По-человечески понятно – там хрен соскочишь. Но Он – не фраер. Всё! Конец фильма.
Картину делает не просто достоверным и динамичным боевиком, а Фильмом присутствие Судьбы (или как там Его удобнее называть), ставящей Пепла перед выбором. И не важно, что выбирать Пеплу не было суждено – выбрали за него. Его соратники, случай. Попытка сделаться человеком, поступить по совести не зачтена. Между темой Судьбы и смерти – боевик. Тоже изрядного пошиба, кстати.
Вчера, после просмотра попытались поговорить. Смотрели дома у Лёши Розенберга – одного из славной команды авторов, приходящемуся по совместительству режиссёру Антону ещё и родным дядей. Смотрели с оператором и звукооператором. Специалисты фильму сторонник – не принимали участия. Говорили про фильм и, на мой взгляд, про не про то. Нет, беседа велась квалифицированно и по существу. Просто существо фильма не в звуке, который делался в страшной спешке перед ММКФ, в отсутствии взаимопонимания режиссёра и звукооператора. Вот там не звучит калаш, а тут не так драматически звонко разбилась ампула с наркотой… При всём недоделанном звуке фильм держит за глотку и не даёт отвлечься ни на секунду. А звук обязательно доделают…
Кастинг феерический – узнаваемость героев запредельная. Персонажи (опять же, поостерегусь называть их “героями”) настолько живы, что с ужасом вспомнились конкретные люди и из ментов и из братвы. Какая, впрочем, разница? Есть там один Рыма… ой, не буду поминать к ночи… а то эффект присутствия абсолютен…
На самом деле, даже не знаю что фильму пожелать… Мне бы хотелось, что бы его посмотрели. Не все – всем не надо. И даже не обязательно зрителю так уж обнаруживать в себе брутальность, хотя фильм, безусловно, мальчуковый… И очень, кстати, человеческий. Пускай его по смотрят те, для кого он снимался.
Во, придумал, пусть дикое, но сравнение: фильм “Скольжение” показался кирамуратовским “Астеническим синдромом”, но наоборот…
