Певица ВАРВАРА поделилась своими планами с ведущим программы «Правда-24» (ТВ-канал «Москва 24») Евгением Ю. Додолевым.
Невиданный твид
– Добрый вечер, Варвара. Первый вопрос, почему Варвара, вы же Алёна по паспорту, откуда псевдоним именно такой появился?
– Ну, вы так прям сразу в точку и попали.
– Потому что думал об этом. Причем, вам же имя Алёна очень идет, на самом деле. А Варвара больше отвечает тому формату, в котором вы работаете?
– Очень хорошее было слово «больше». Варвара – это больше, чем Алёна. Поэтому, наверное, собственно говоря, я в общем-то и на сцене, и уже в жизни Варвара. Все практически меня так называют.
– Да, и в семье?
– Нет, в семье у нас есть Варя, ей 12 лет сейчас, там я не имею права претендовать на это имя. И дочка все время мне говорит: ну как же так, Варвара-то – это я. Сейчас только она уже поняла, что это все-таки сценический псевдоним. Но это имя мне дорого, настолько я его люблю. И я с детства даже знала, что у меня будет дочка Варвара. Я, конечно, не знала, что я буду певицей, но что это имя будет как-то мне близко, знала.
– Да, некоторые с детства знают, что они будут певицей или актрисой. А вы разве не пели в детстве?
– Я пела, конечно же, пела. Конечно же, читала стихи, как все будущие артисты. Но я была еще и модельером.
– Вот откуда у вас вкус «на одежду»…
– В общем-то, да. Я к каким-то таким презентабельным красивым вещам, которые похожи на произведения искусств, отношусь с любовью, мне они очень нравятся.
– В одном из интервью я слышал такую ремарку из ваших уст, что звезды нашей эстрады очень безвкусно одеваются. Но вы там очень дипломатично ушли от конкретных имен, то есть никого не назвали. И вы отметили, что предпочитаете бельгийских дизайнеров. При этом, я смотрю, на вас «Лагерфельд».
– Да, очень люблю Лагерфельда, вообще все, что он делает для Шанель, для меня это какая-то очень родственная тема, мне это безумно нравится. Жалко только, что стоит это бешеные денег, поэтому могу позволить себе купить только единичные какие-то вещи. Вот это платье как раз от него, да, Лагерфельд, вы узнали Шанель.
– Эта шотландская клетка на самом деле очень с нашим Севером и с тем репертуаром, в котором вы работаете, как мне кажется, коррелирует?
– Перекликается, вы тоже правильно заметили. Шотландская клетка – она может быть совершенно разная, да. Она может быть красная, а может быть вот такая, это тоже, в общем-то, ирландский твид, очень красиво. И я пою на гэльском языке, в конце концов.
Нерезиновая Москва
– Помню ваше интервью. Вас спросили про любимое место в Москве, и вы рассказали про дом, который в пятистах километрах от столицы вы с вашим супругом построили. Я понял, что Москву вы не очень любите, если у вас «любимое место в Москве» находится за полтысячи километров.
– Нет, Жень, я очень люблю Москву. Я родила в подмосковной Балашихе, я училась здесь на Поварской (в Гнесинском училище), потом ГИТИС закончила, конечно, я люблю Москву, и все студенческие годы, вся жизнь у меня здесь прошла. Единственно, что меня беспокоит – Москва совсем стала уже как резиновая, она прям раздувается, раздувается, как бы не лопнула…
– Этот вопрос не только вас беспокоит.
– Ну да, эти пробки многочисленные… хочется, чтобы все это немножечко поменялось, просто хочется жить. А мы в Москве все время бегаем, нам все время чего-то не хватает, мы куда-то торопимся, ничего не успеваем, злимся друг на друга. Не хватает доброты.
– Мы уже поговорили про ваши истоки, теперь про ваш спектакль. Он называется «Истоки». Откуда название, что это за спектакль?
– Ездим мы по всей стране, гастролируем, но не только здесь у нас, но и в Восточную Европу тоже выезжаем. Спектакль почему так называется? Очень мне нравится это название, потому что в спектакле не только современные песни звучат, хиты, на которые там, допустим, покупают билеты люди и идут чтоб послушать Варвару. Нет, мы копнули совсем глубоко. У нас звучат песни из XVI, из XVII веков, мелодии русских селений. Я собираю эти песни, когда отправляемся в экспедиции.
– Вы сами собираете?
– Сама собираю. Бабушки поют, мы это все переводим, у меня есть помощники, которые могут перевести со старого русского языка. Это настоящие сказы. Эти песни собираются, как крупицы, понимаете. Они, может быть, мало кому известны, но, конечно же, их знают, наверное, в фольклорных кругах. Недавно я нашла песню, буквально месяц назад в Смоленской губернии, называется «Варвара» – сказ про ту Варвару, святую, которая отдала душу Богу. 13 минут длится песня, даже, по-моему, больше. Вот как ее сокращать? Не знаю. И так уже к ней подойду, и эдак. Но все равно сделала, конечно, красивую аранжировку со старинными гуслями, с этническими инструментами, плюс классические какие-то добавила, чтобы это еще и немножечко современно звучало. Чтобы освежить их, хочется, чтобы они дошли до слушателя.
– Как выглядит экспедиция? Вы в каком составе едете, как выбираете локации? Как вы в Смоленскую губернию попали, вы просто открыли атлас, сказали: вот сюда. Или вы ехали по наводке по какой-то?
– По слухам, по наводке, конечно. Во-первых, я сама люблю деревню, потому что у нас второй дом, допустим, где мы живем, – деревянный, он находится в деревне за 500 километров от Москвы. Там есть деревня, и там тоже есть вот такие бабушки, которые собирали эти песни, я там уже всех объездила, со всеми перезнакомилась. Они мне подсказывают, что там-то, там-то живет, например, за 200 километров бабушка, которая знает такие песни. И мы тоже туда едем.
Небабушкин формат
– А социальные сети, конечно, вы не используете? Потому что бабушки в социальных сетях не сидят?
– Бабушки не сидят в социальных сетях, но я просто даже не думала над этим…
– Может, бросить клич какой-нибудь в ваших аккаунтах, что, может быть, кто-то подскажет, у бабушек-то есть внуки, которые…
– Я сейчас, знаете, какой клич бросила? Я собираю древние слова. Мне присылают древние какие-то слова, и я потом думаю, что из них можно составить какую-то композицию, интересную песню, чтоб потом исполнить.
– Начинание.
– Начинание, да. Интересно это все.
– А кто занимается аранжировками?
– Очень разные люди. У меня есть несколько человек, с которыми я работаю, и они настолько профессиональны, что я им могу доверить набор тех инструменталистов, которые мне нужны для данной композиции. Вообще это, конечно, процесс. Это вкус, опять-таки, да. То есть можно все наляпать, и будет все лубочно, будет все неинтересно, а это прежде всего вкус, стиль, вот это нужно все выдержать, чтобы было красиво. Аранжировки долго делаются, иногда по два месяца.
– А вкус и стиль обсуждается с вашим супругом? Вы, прежде чем выпускать новую работу, с Михаилом говорите об этом?
– Да, я могу ему дать послушать новую работу. Он недавно был у меня на концерте и сказал, что все сделано профессионально, и ему здесь делать нечего, его подсказки будут уже только мешать. Конечно, я прислушиваюсь к нему, безусловно, потому что у него тоже есть свой вкус, и у него, ох, какой вкус и стиль!
– Но раз у него такая жена, то, наверное, да, у него со вкусом все в порядке.
– На него посмотришь, скажешь: человек закончил Гарвард. Но у меня вообще есть ряд людей, которым я в первую очередь даю послушать песню.
– Кто это?
– Моя команда, во-первых, директор, семья…
– И сыновья, все трое, принимают участие в обсуждении?
– Больше всех, наверное, принимают участие в творчестве Вася и Ярослав. Старшие. Вот они как-то уже дошли до уровня таких интересных песен. В первую очередь слушает Ярослав, потом Василий. Ну, уж Серёга, если у него осталось время, то послушает. Варя тоже послушает.
– Да? А нее что с голосом, слухом?
– Все хорошо. Только она не будет певицей.
– Ой, все так говорят: «она не будет». Почему же не будет-то? Уже есть одна Варвара, второй певице Варваре уже нет места в шоу-бизнесе?
– Она прекрасно рисует, ходит в художественную школу. Может быть, она будет модельером. Вот я им не стала.
– А, в этом смысле. Но это тоже, в общем, шоу-бизнес. А Ярослав не так давно женился, да?
– Женился.
– Как у вас с невесткой строятся взаимоотношения?
– Прекрасно. Вы знаете, они как Ленин с Крупской.
– Как это – Ленин с Крупской, это как?
– Он закончил политологический факультет университета и, конечно, весь в политике, у него на все свое видение, свой взгляд. А она закончила юридический факультет и очень четко формирует его мысли, так, чтобы они не расплывались. И как-то вот его так направляет, у них такие интересные отношения, какой-то свой язык даже, я в этот язык совершенно не вмешиваюсь, потому что я вне политики… Очень интересная пара.
– А записываетесь вы, наверное, не в Москве, кто выбирает студию?
– Музыканты у меня все московские. Записываю вокал в основном в Москве. Но сводить мы очень часто отвозим в Англию.
– Почему? Я, например, тоже знаю, что все отвозят, потому что у нас нет профессионалов?
– Да нет, наверное, знаете как. Харизма есть? Есть. Харизма есть, мощей нету. Вот из этой серии.
– Но раз уж мы начали про сведение, когда будет следующая работа выпущена?
– Альбом вот-вот уже выйдет. Сейчас ждем дизайнеров. У меня с дизайнерами тоже большая работа, потому что дизайнеры должны понять мой стиль, а это сложно. Неопределенный стиль: есть этническая нота, есть фольклорная. Но в основном все равно это хорошая качественная эстрада. Поэтому в дизайне альбома всё нужно угадать.
– Еще нет названия?
– Есть несколько вариантов. У меня есть очень хорошая песня, называется «Книга судеб». И вот мои песни все, каждая из них, наверное, как прожитая судьба.
– То есть там нет какой-то титульной вещи, которая даст название всему альбому?
– Она есть – «Книга судеб».
– Песни только на русском языке?
– Этот альбом будет только на русском языке. И это песни, ну так скажем, которые крутились на радио, на телевидении, то есть известные песни.
– Апробированный уже репертуар?
– Да, да. А еще мы готовим акустический альбом, он выйдет, скорее всего, в апреле или в марте. Это уже совсем другая работа – фольклорная, другая Варвара будет.
