Будучи одним из апостолов нашей рок-журналистики, Алексей КОБЛОВ, по моему разумению, имеет все основания стать фигурантом книги, посвященной юбилею самой известной советской рок-группы «Машина времени».
В качестве захода воспроизведу его собственные заметки о культовом самиздатовском проекте, который журналист основал:
«Само название первого номера «Контр Культ’УРы», равно как и его обложка, уже прямым текстом сообщали о том, что произошло с редакцией журнала «Урлайт» <…> Появление «Контр Культ УРы» — это, конечно, бомба. Понятное дело, что, как автор и участник издания я несколько пристрастен, и для меня это очень важный и дорогой кусок жизни, хоть и продлившийся не очень долго. Но, объективно говоря, даже многие наши непримиримые противники признавали, что нам удалось сделать нечто особенное, из ряда вон выходящее. <…> Эдакая вольница, свобода, люди, понимающие друг друга с полуслова, объединенные общими ценностями — но разные. Как хорошая рок-группа, отлаженный механизм, работающий как часы. Понятно, что впоследствии оказалось, что мы вроде как делаем историю — но это не было сверхзадачей, просто всё очень удачно совпало — и время, и мы в нем, и музыка, весь этот тогдашний советский Вудсток, Монтерей, и так далее».
Конец цитаты.
И, собственно, мои вопросы коллеге.
— Будучи одним из основателей «Контр Культ’УРы», игнорировали «МВ»?
— Я бы не назвал это именно игнорированием. Просто на тот момент, а речь идёт о 1989 годе, у нас были, скажем так, несколько другие интересы, связанные в первую очередь с тем, что тогда было принято величать так называемым «андеграундом», теперь это звучит несколько наивно, наверное. Но пошатывать устои нам вроде удавалось. Но и от мэйнстрима, а «Машина» к тому времени уже была вполне очевидным его представителем, никто из нас не отворачивался, я лично следил за всем, что происходит, будучи, да и оставаясь по сей день, человеком любознательным и незашоренным. Бойкота точно не было, да и зачем бы он был нужен. Того же Башлачёва, не говоря уже о Цое, знали и любили все, и сцена на памятных концертах, к которым наш тогдашний самиздат часто имел отношение, была открыта для всех, кому это близко и дорого, без разделения на ордена, регалии и медали, либо их отсутствие.
— Сергей Рыженко в 1982 году был признан лучшим музыкантом по версии «МК»: это стало неожиданностью?
— Я думаю, что тут сыграла роль не только вовлеченность Сергея в популярные рок-группы, но и некоторая степень хулиганства со стороны сотрудников официальных изданий, бывших глубоко «в теме», и отдававших себе отчёт в том, что появление имени того же Рыженко на их страницах не просто не пройдет незамеченным, а напротив будет воспринято с восторгом многочисленной советской неформальной молодежью, давно уже научившейся читать между строк. Вот и вышло нечто сродни тому, о чём в те годы шутейно пел опальный БГ: «Ещё немного, и сбудется мечта, и наши люди займут места».
— Кто-нибудь из музыкантов «Машины» читал ваше издание?
— Думаю, что да. В то время вообще сложно было нас не заметить, уж слишком веселы и шумны были эти наши круги, постоянно пересекавшиеся в самых неожиданных местах. Собственно, это и была та самая свобода слова, о которой кто только не мечтал поколениями раньше и поколениями позже. Конечно, сами мы такой задачи не ставили, оно получалось как-то само, без громких лозунгов и красивых поз. В итоге не только пошумели, но и повлияли, как мне кажется.
— После вашего ухода из «Урлайта» отношения с экс-коллегами поддерживали?
— Да, конечно. Я и по сей день дружу с Олегом Ковригой, Мариной Тимашевой, Ильей Смирновым и другими замечательными людьми из той обоймы. Сиюминутные разногласия времен распада журнала «Урлайт», о которых теперь и вспоминать-то приходится разве что для истории и с многочисленными пояснениями и оговорками, никак не смогли повлиять на нашу теплую многолетнюю дружбу. Главное осталось при нас, и это вряд ли уже изменится. Я вообще, если говорить лично о себе, человек неконфликтный, во всяком случае, всегда старался таковым быть, надеюсь, что получается.
— В вашей системе координат является ли «Машина времени» самым заметным музыкальным коллективом второй половины ХХ века (в СССР)?
— Самым заметным — уж точно нет. Были важнейшие и заметнейшие люди и до «Машины», и в одно время с ними, и уж тем более после них, или, если угодно, вслед за ними. Но далеко не всегда это прямое наследие, благо, всегда было из чего выбрать. Но одно могу сказать точно: эти песни знали все, все их пели, начиная прямо со школьных рок-групп, чего я и не избежал, само собой. Очень любимый и уважаемый мной Костя Кинчев, допустим, в недавнем интервью особо выделил две важных для него группы: «The Rolling Stones», которые показали ему, как это делается и как это работает (и тут я с ним полностью солидарен) и Макаревича, благодаря которому он уже точно понял, что можно петь и на русском языке, а не только исполнять кавера на иностранные группы. Сам я в совсем ранней юности очень любил ещё и «Воскресенье», да и до сих пор с большим теплом отношусь и к песням Романова, и к песням Никольского, роль которых тоже очень велика в этой истории. Это если говорить уже о совсем ранних источниках радости и вдохновения, дальше начался натуральный снежный ком, изобиловавший именами и названиями. А «Машина» — ну глупо было бы отрицать их роль в том, чем стала вся эта музычка для нас в итоге. Заметные — да, очень, более чем, самые заметные — вот тут уж вряд ли.
— В чем плюсы и минусы этого коллектива?
— Плюсы в умениях, да и в возможностях, у них имевшихся, что уж там говорить, заниматься роком на русском языке с самых дремучих времен. В очевидном музыкальном таланте и таланте сочинять и записывать песни, которые сразу уходили в народ. Пусть теперь многое из этого и слушается весьма архаично. Но когда в Казани на фестивале «Сотворение мира» вместе с «Машиной» на сцену вышла Патти Смит и спела с ними вместе древнющую «Пока говорит свеча», сочинив к ней текст на английском языке, это было мощно, это вообще был ужасно трогательный момент, уж не знаю, насколько его многие осознали.
А минусы как раз в той самой архаичности, о которой в наше время и говорить уже как-то неудобно. Ну и лично для меня еще в том, что я с большим трудом могу теперь представить себя с горящими глазами слушающим песню «Поворот», например. Да и если бы только ее.
— Чье мнение о рок-культуре вообще и «МВ» в частности имеет значение для вас лично?
— Сейчас — автобиография Кита Ричардса «Жизнь», книжка «Прошу убей меня» Легса Макнила и Джуллиан Маккейн, а также удачно написанная или переведенная, что, увы, не так часто бывает, меморабилия любимых и дорогих мне музыкантов. Если говорить об отечественной музыкальной критике, посвященной рок-культуре — тексты Максима Семеляка, Татьяны Алёшичевой и Ярослава Забалуева. Насчет предметного мнения о «МВ» с ответом затрудняюсь, и тогда, и сейчас, мне вполне хватало своего, с чужими я был и остаюсь знаком, но особого интереса, не говоря уже о пиетете, не питаю.
— Кто из музыкантов (кроме Андрея Макаревича) самый интересный и/или харизматичный?
— Из – теперь уже бывших — Евгений Маргулис. Ну и Подгородецкий не давал скучать, но это уже не из области музыки.
— Есть ли любимая песня/песни «Машины времени»?
— «Паузы», «Кого ты хотел удивить», «Летучий Голландец», «Это было так давно».
В школе, конечно, было больше. А теперь вот так, да и то редко. Хотя выбор абсолютно сознательный, как тогда, так и сейчас.
— Как бы назвали книгу к 50-летию «МВ»?
— «Кого ты хотел удивить», опять же.
— Если бы снимали кино о группе, кого из артистов пригласили бы на роли «машинистов»?
— С АВ проще всего, можно взять его сына, благо, опыт у него есть. Ну а если говорить серьезно, то я почти не видел хороших байопиков. Неблагодарный жанр. Ну разве что «Пройти по черте», снятый по автобиографии Джонни Кэша и под его личным контролем, но вышедший уже сильно позже того, как умер сам Кэш и его жена Джун.
В общем, как сказал, опять же, недавно, вышеупомянутый Кинчев: «Только после моей смерти». А там уже пусть потомки резвятся. Нам точно будет всё равно, говоря в рамках цензуры.
Фото из личного архива Марианны ЕФРЕМОВОЙ.
