«Зови меня своим именем»: Итальянское лето и обжигающая первая любовь

Придя на смену Ренессансу, барокко стало главенствующим стилем в европейском искусстве. В каждой стране он приобрёл свои особенности и характерные черты, но центром и месторождением барокко всегда была Италия. Живопись, музыка, литература, архитектура – всё оказалось под влиянием нового культурного течения, подарив нам незабываемые шедевры мирового искусства. Но есть ли связь между барокко, процветавшим в Европе в XVII-XVIII веках, и кинематографом, зародившимся лишь в веке XIX? Очевидная связь прослеживается, когда речь заходит об исторических фильмах, в которых интерьеры и костюмы напрямую отражают веяние культуры тех времён. Яркие тому примеры «Мария-Антуанетта» Копполы, «Контракт рисовальщика» Гринуэя или «Невинный» Висконти, в котором, несмотря на развитие событий в конце XIX века, всё равно выдерживается барочный стиль. Однако возможна связь неочевидная, которая роднит кино со «склонным к излишествам» направлением в искусстве общими идеями, визуальным изображением и отличительными чертами. За красочным и образцовым примером даже не нужно обращаться к итальянской классике, когда у нас есть Лука Гуаданьино и его великолепная драма «Зови меня своим именем», которая всерьёз претендует на звание нового шедевра мирового искусства.

Где-то на севере Италии 1983 года в идиллическом доме проводит лето американо-еврейская семья Перлманов. Отец семейства – мистер Перлман (Майкл Стулбарг) – обаятельный и общительный профессор, который кроме того, чтобы просто наслаждаться едой, напитками и отдыхом, занимается исследованием древностей и наследия греко-римской цивилизации. У него есть жена – элегантная и гламурная Аннеллия (Амира Касар), у которой итальянские корни, а также семнадцатилетний Элио (Тимоти Шаламе), чередующий беззаботное принятие солнечных ванн и купание в море с чтением книг и транскрибированием классической музыки. В доме постоянно слышатся разговоры на английском, итальянском, немецком и французском языках, царит атмосфера безмятежности и интеллектуальности. Каждое лето мистер Перлман нанимает к себе в помощники ассистента, который берет на себя всю бумажную волокиту, а заодно пишет его выпускную работу. Этим летом гостем роскошной итальянской виллы становится американский специалист Оливер (Арми Хаммер) возрастом двадцать с чем-то и с телом греческой статуи, изучением которых так увлечён мистер Перлман. Поначалу Элио возмущён приездом незнакомца, которому приходится отдать собственную же комнату, а самому при этом жить в смежной комнатушке. Но очень скоро уверенность в себе, неописуемое обаяние Оливера и то, как он произносить своё фирменное «бывай», демонстрируя, что у него есть дела и поважнее, разжигают в Элио чувства, столь незнакомые ему доселе.

Уникальным фильм делает деликатный подход Гуаданьино к истории, основанной в свою очередь на одноимённом романа Андре Асимана. Режиссёр, равняясь на естественные процессы природы, плавно и нежно показывает нам процесс расцветания отношений двух главных героев. Начиная с того, как Элио вызывается собственноручно провести экскурсию по местности на велосипедах Богу в человеческом обличии. «Чем вы здесь занимаетесь?» ―спрашивает американский гость в шортах, длинной, что приобретают тени в полдень. «Ждём, пока закончится лето», ― отвечает юноша, намекая на царящую здесь скуку и, возможно, уже тогда надеясь на более интригующий сценарий на будущие три месяца. И продолжая странным, неловким касанием Оливера спины Элио во время игры в волейбол, прикосновением ног в ледяной родниковой воде и кровотечением из носа юноши, чему причиной служит не только взросление, но и волнение, перевозбуждение. Кирпичик за кирпичиком Лука Гуаданьино выстраивает удивительный романс с поэтической томностью и утончённой чувственностью.

Следуя идеям барокко, «Зови меня своим именем» находится во власти чувственного опьянения, богатства художественного содержания, синтезирует импозантность с подлинной монументальностью. Режиссёр, наотрез отказывающийся переходить на цифру, продолжает снимать на плёнку. Он использует натуральный свет и красоту региона как ещё одного персонажа. Атмосфера Италии, лета, каникул и любви сочится с экрана, погружая в фильм с головой и заставляя забыть о времени. Всё, что мы видим на фоне этой истории, обладает неописуемой, чарующей магией. Пышные поля, роскошные старые деревья, утаённые от любопытного взгляда пруды, девственная рябь на воде: всё это вместе образует уникальный осязательный, сенсорный элемент фильма. Во время просмотра можно буквально прочувствовать ветер с морского побережья, обжечься палящим южным солнцем и ощутить запах смелых фруктов на деревьях. Гуаданьино взывает к чувствам зрителей по средствам подчёркнуто сенсуалистического выражения, опьяняя непередаваемой атмосферой и незабываемой живописностью окружающей среды. Словно экранизация известного выражения Гёте: «Кто видел Италию, тот никогда не будет несчастным».

Одной из основных идей философии эпохи Возрождения был принцип, согласно которому человек – это центр Вселенной. С приходом барокко человек стал многоплановой личностью, со сложным миром переживаний, вовлечённой в круговорот и конфликты среды. Элио же вовлечён в круговорот чувств, а единственный его конфликт – его внутренние переживания, которые столь трепетно передаются игрой безгранично талантливого Шаламе. Тимоти феноменальный, он – настоящее открытие 2017 года, центр всего фильма и просто персонаж, за созреванием которого наблюдать одно удовольствие. Его игра характеризуется не только словами «эмоциональная», «чувственная», «живая», она физическая: одно дело быть в кадре и произносить свои реплики, но совсем другое – общаться со зрителем на языке тела. Пока Элио собирается с мыслями, пытается решить что-то для себя, его тело уже говорит о многом. Внимание к его движениям: как он влетает в комнату, вздрагивает от прикосновения Оливера, часами сидит у окна в ожидании его возвращения или пританцовывает во время разговора. И, конечно же, его глаза, которые сначала в полной мере отражают, даже подчёркивают хрупкость и незащищённость героя, а в конце разрывают на части все зрительские сердца одной финальной сценой.

Арми Хаммер, фильмография которого заметно громче и больше, чем у Шаламе, но после исполнения роли Оливера забывается как счёт дней во время вальяжных летних каникул, заново открывается в актёрском плане. Да, он, как и всё в этом фильме, очаровывает с первых минут, но особого внимания заслуживает его танец. Долгое время мы с восторгом вспоминали танцевальный бенефис Рэйфа Файнса из предыдущей картины Луки Гуаданьино «Большой всплеск», но пришла пора Оливеру взять пальму первенства в соревновании на короля танцпола. Смотреть за тем, как танцует Арми Хаммер, ― словно наблюдать за рождение единорога. Это чистое удовольствие, что кино может предложить. К слову, танцует он под роскошный глэм-рок от культовых The Psychedelic Furs (вышедшую в 1982-м Love My Way). Кроме них в фильме полно замечательной музыки, подчёркивающей атмосферу восьмидесятых: тут и Lady Lady Lady от Джорджио Мородёра и Джо Эспозито, и Paris Latino от Бандалеро – обе композиции вышли в 1983 году, другими словами, вы понимаете, какое здесь внимание к деталям, что даже песни тщательно подобраны не только по духу, но и по времени.

Казалось бы, с такой внешностью и врождённой харизмой Хаммеру не придётся особо играть для того, чтобы изобразить самоуверенного и сексуального Оливера. Но он проделывает огромную работу, чтобы вскрыть этот образ и продемонстрировать зрителям сомнения, истинные желания и столь же хрупкую личность, коей является Элио. Два персонажа, чьи девственность и опытность, как можно было предположить, не противостоят друг другу, а взаимоуничтожаются под напором обжигающей страсти и застилающей рассудок влюблённости. Отличительной становится сцена между героями во время поездки на почту, когда мы становимся свидетелями робкого, но при этом совершенно взвешенного «первого шага» Элио навстречу прячущемуся за одним из памятников Второй мировой Оливеру. Прекрасно сыгранная сцена, особенно Шаламе, но ещё более прекрасно снятая: все 5, а то и 10 минут (за этим фильмов вообще теряешь счёт времени) одним шикарным дублем Гуаданьино вместе с оператором Сэйомбху Мукдипромом творят настоящую магию кинематографа.

Снова возвращаясь к барочному стилю, в зодчестве того времени он символизировал ничто иное как прогрессивные тенденции в общественном развитии. История однополой любви двух мужчин, в данном случае с заметным возрастным различием, вполне может говорить не просто о смелости режиссёра, но и тех же самых прогрессивных тенденциях в контексте мирового кинематографа. Однако «Зови меня своим именем» не несёт в себе никакого провокационного характера. Здесь даже нет и намёка на чувство вины за произошедшие события, как, например, в «Горбатой горе». Нет ни малейшего указания на хоть какое-нибудь неодобрение отношений Элио и Оливера со стороны общества, как было в прошлогоднем, тоже весьма поэтичном «Лунном свете». Здесь даже родители главного героя относятся к связи сына с гостем их виллы не с позиции чего-то постыдного и запретного, а с точки зрения естественного процесса самопознания и получения максимума эмоций от жизни, пока та это позволяет, и возраст ещё не начал брать своё. И, о боже, какой же прекрасный монолог на эту тему выдаёт в конце фильма Майкл Стулбарг. Одна из самых ярких, чувственных и запоминающихся отцовских речей, произносимых в кино. Та самая, которая заставит вас плакать и мечтать о таком умном и понимающем отце. Вообще, вся роль Стулбарга – настоящая жемчужина. Рядом с такой игрой хочется красным маркером поставить восклицательный знак для тех, кто будет формировать будущие номинации на Оскар за второй план. Тонкая работа даже на уровне мимики (помните ту сцену с «типичными» итальянцами, безостановочно спорящими обо всём подряд – начиная с местных новостей и заканчивая Бунюэлем?), наполняющая каждый кадр чуточкой позитива и родительской мудрости.

«Зови меня своим именем» обладает волшебными чарами. Кино Луки Гуаданьино опьяняет чувствами и разбивает сердца. Одурманивает фривольной атмосферой лета, солнечной Италией, красотой природы и человеческих тел, а также меланхоличным послевкусием, оставляемым этой искренней, трогательной и прекрасной историей первой любви. Тимоти Шаламе – настоящее откровение в картине, где пышность, динамика и театральность, свойственные итальянскому барокко, сливаются с лирикой, страстью и богатым художественным содержанием в сладчайший персиковый нектар, способный утолить жажду настоящего авторского кино.