Почти три года назад, 21 июня 2012 года я пригласил в студию своего проекта «Правда-24» Александра-свет-Борисыча Градского… Наши СМИ дружно отмечали полувековой юбилей Виктора Цоя. И канал «Москва 24» устроил «именной день».
Не обошлось…
Не обошлось, конечно же, без накладок. Во время трансляции от знаменитой арбатской «Стены Цоя» какой-то нетрезвый революционер в прямом эфире выкрикнул: «Путин и Медведев пидАрасы!». Такое случается, но в целом ТВ-эвент закончился без скандалов. АБГ я пригласил, чтобы порассуждать о музыке «Кино». Но «отец советского рок-н-ролла» свел беседу к полемике: Москве нужнее памятник композитору Цою или композитору Мусоргскому?
Ну, и без т.н. «политики» не обошлось. Борисыч напомнил зрителям, что и Ленинградский рок-клуб, и Московская рок-лаборатория организовывались под непосредственным патронажем городских управлений КГБ СССР. И рассказал как Артемий Троицкий сочинил письмо в горком КПСС, дабы поссорить рок-ветеранов типа Андрея Макаревича с героями новой советской рок-волны (включая Виктора Цоя, естественно). Такие дела. И надо ли было тогда стараться? Ведь эти рок-легенды и ныне – в разных вселенных. На разных частотах внимают разным ритмам по-разному.
Увы, так получилось, что во время беседы АБГ совершенно игнорировал торжественный контекст даты. И вещал преимущественно (если не исключительно) о значении музыкального профессионализма, категорически не желая признавать очевидное: феномен популярности потому и называется таковым, что от сугубо профессиональных параметров пропорционально не зависит.
Эфир был прямой и поэтому моей задачей было возвращать Александра Борисовича в русло разговора, напоминая о том, что сегодня не простой день, а «датский».
Не обошлось без жертв. Я отчетливо понимал, какое негодование цоевских фанатов вызовут уверенные реплики Градского. То есть, просто на грани приличия приходилось все время перебивать собеседника, чтобы вывести его из русла концептуальной рассуждалки и превентивно уберечь от наездов. Ну, не получилось, нет.
Гроздья YouTube-гнева
Только на моем персональном аккаунте YouTube сюжет «Градский о Викторе Цое» набрал более полумиллиона просмотров (608 тысяч) и к моменту написания данного текста число сердитых комментариев приблизилось к отметке полторы тысячи. И это, повторю, всего лишь на одном аккаунте, а ведь беседа была растиражирована в сети.
Самые типичные комменты:
«Ведущий – самовлюбленный до безобразия. Это просто издевательство – пригласить известного гостя и поговорить самому. То есть собрать аудиторию на просмотр знаменитости, а красоваться изо всех сил и тянуть одеяло внимания на себя без конца. Да заткни свой рот, говори в 4 раза меньше. Захотел перебить – помолчи, и так три раза, а на четвертый позыв что-то ляпнуть, начинай говорить. Досматривать не стал. Идиотская манера ведения шоу».
***
«Убила бы этого Евгения Додолева! Сам толком ничего не сказал, и Градскому не дал. Разговор получился ни о чем! Я так и не поняла, как все таки Градский относится к творчеству В.Цоя. Редкий случай, когда фамилия подходит человеку: до-до..дятел какой-то!».
***
«Выпускайте отдельную передачу где будет только один ведущий, этот Додолев, где он будет говорить, заговариваться сам собой. Пусть выговорится всласть, но к гостям передачи его не допускать».
***
«Ведущий – редкостный м*дак! Пытается перетянуть одеяло на себя, фигли вообще позвал Градского? Сам бы любовался собой и своим мнением. Так себя ведут в узком кругу под стопарик. А про Цоя вообще ни в зуб ногой».
***
«Цой поэт и композитор, Градский тоже, слова и музыка Цоя опередили время, но Градский уйдет и о нём я думаю быстро забудут, сказал больше правды но и зависть в нём сидит ой как глубоко… А ведущий, что можно сказать, тут просто надо дать в голову с разбегу!».
***
«Про Градского впервые услышал в контексте Марии+Мирабеллы – его партию даже не включили в сам фильм: послушал другие его вещи – за душу не тронуло, не знаю это зависит от вкуса. Градского тут постоянно перебивают, что бесит – журналист ведет себя непрофессионально. А вот про Цоя не соглашусь – он классика и он бессмертен. Не хочу клеветать – но походу Градский до сих пор не может пережить успех Цоя…».
***
«Градского конечно же уважаю. Поем его вещи в караоке.
Но все равно академистов, ботаников, теоретиков, людей с колоссальным опытом и знаниями бесит, когда человек практически с улицы, из ниоткуда, и вдруг обладает неизвестной неведомой силой, притягательной энергетикой, целым рядом непреодолимых качеств и талантов. И ничего поделать не могут. Теорий на эту тему много. Но теория опять ничего не решает».
***
«Градский завистник. Он гениальный человек но не состоялся как рок-музыкант и это ему не даёт покоя. Он начал в роке но потом потерял эту стезю. Рок это поистине народная музыка и любовь народа к настоящим рокерам вечна. Градский завидует великим и постоянно в интервью поносит рокеров. То рокеры не музыканты потому, что не кончали консерваторий, то авторы у них не те, то Гребенщиков математик. Тупо завидует. Спросите у молодёжи кто такой Цой, кто такой ГБ, кто такой Кипелов и они вам скажу. А если вы спросите у молодёжи кто такой Градский вам скажут, что это тот толстый чувак в чёрной рубашке, который «Голос» ведёт. Господин Градский не завидуйте».
***
«Цой по сравнению с Градским – неуч. Тем не менее Виктор писал песни до которых Градскому и во сне не допрыгнуть. Вот все у Градского есть – и виртуозное владение голосом, и песни, и возможности… но Цой для него как недосягаемая вершина. Бог знает почему. Сравнивать их глупо. Казалось бы в одной нише, но далеки они страшно. Справедливости ради – абсолютное большинство тогдашних рокеров вообще ниже плинтуса. От унылых панк-даунов до Гребенщикова рядом с Цоем никто и рядом не стоял. Так бывает. Этот кореец за три года фактически завладел абсолютным большинством».
***
«Градский абсолютно прав. Что касается Цоя, то, откровенно говоря, и певец он был никакой, и композитор никакой, и поэт такой же. Кстати, козлоголосый Гребенщиков – из той же серии. С понтом борец с чем-то. Правда, с чем именно – никто из них так и не понял».
***
«У Градского замечательный голос, исполнение и он профессионал, а КИНО для миллионов простых обывателей без музыкального образования с честными эмоциями, к коим себя отношу. Мусоргского и Чайковского также будут помнить те 40 тысяч человек и через 100-200 лет только потому, что их будут играть и слушать люди с профессиональным образованием, с утонченным слухом, кто обязан нести высокое искусство в массы, а «КИНО» также будут слушать миллионы с честными эмоциями, также как и многие поколения слушают Битлов».
***
«В общем то, Градский очень даже прав. Просто он решается говорить в открытую о том, о чем многие не решаются. В любом случае, время все расставит по своим местам…».
***
«Я родился до смерти В.Цоя. Мы слушали его записи. Смотрели фильм «Игла», видели видео концертных выступлений. Я слушал Высоцкого, Градского. Кто такой Градский я тогда знал. Тоже слушал. Мы знали и о существовании «Машины времени» и «Аквариум». Нельзя их всех вместе сравнивать. В.Цой гремел по стране, правда как сказал Градский не долго. Помню как в новостях показывали как он разбился на машине. Мы не верили. Цой это было круто. Жаль что его больше нет. Действительно интересно чтоб он сейчас делал, пел, снимался в кино или продюсировал? Градский умный мужик, все правильно говорит. Это правда. Великий музыкант, композитор, продюсер, преподаватель и учитель. У него тоже классные вещи есть. Чем старше становишься тем больше его музыка нравится. Спасибо. Ведущий просто ужас. Элементарные правила вежливости разговора не соблюдает».
***
«Вы все кто здесь гонит на Градского и оскорбляет его – полные дебилы и бараны! Послушайте внимательно ушами, что он говорит, все в точку. Градский охренительно талантливый певец и музыкант, таких музыкантов в нашей огромной стране можно по пальцам одной руки пересчитать. Его любят и уважают миллионы и в России и за рубежом. При этом он нигде не пиарится и ведет себя очень достойно, в отличие от всякой попсовой швали! Слушаю «Кино» уже много лет и для меня это лучшая российская рок-группа до сих пор. Цой был очень талантливым, честным, смелым и скромным парнем, который всегда оставался самим собой и в жизни и в творчестве, а это редкое качество! Он был по восточному мудрым и в своих песнях очень простыми словами говорил о важном и вечном. Но я думаю, что Цою сейчас бы не понравилось что из него делают гения и даже идола! Если Цой гений, то кто тогда Моцарт, Бах и другие великие музыканты? Их уже нет в живых сотни лет, а их до сих пор слушают сотни миллионов во всем мире! Цой и группа Кино просто честно писали и играли свою музыку и им было абсолютно похер, что о них думают и говорят, впрочем, как и Градскому!».
***
«Цой подкупает молодежь – простотой исполнения. Любой юный гитарист – с легкостью исполнит, сдерет партию Каспаряна. А простой, обычный мальчишка – сможет спеть под гитару – «Пачку сигарет», «Восьмиклассницу» и многое другое (без закавыристых септ-аккордов). Тексты незатейливы, с простым смыслом, не нужно глубоко задумываться (если есть стадо – есть пастух, если есть тело – должен быть дух, и т. д.) это вершина творения. Аранжировка примитивная, бас простецкий, ритм секцию с легкостью заменит электронная машина (только вот в трусах, некому тогда на сцене кривляться. Это я про Густава, но про покойника плохо не говорят). Но есть один плюс: «Кино» не было ни на кого похоже. И это все-таки – моя молодость и приятные воспоминания…».
***
«Цой популярнее Градского только потому, что школоте гораздо легче хрипеть три блатных аккорда на расстроенной гитаре, чем исполнять серьёзные баллады оперным тенором. Серьёзная музыка лет 25 не в моде».
***
«В 80-е годы была популярная передача на радио о роке, вел её Градский. Только что вышел альбом «КИНО» «Ночь», так вот Градский почти в каждую передачу включал песни Цоя из этого альбома и всегда говорил о нем очень хорошо. И это еще до выхода лучших альбомов Виктора. Да, Градский резок, но по делу».
***
«Лично я полностью не согласен с Градским. Мне 23 года, все мои дяди и братья всегда слушали «блатняк», который я с детства терпеть не могу. Кто такой Градский, я и подавно не знал, до выхода телепередачи «Голос». Но лет в 15 я наткнулся на песни Высоцкого, Талькова и Цоя, эти песни вечны. Для восприятия Высоцкого нужны мозги (для взрослой головы), чтобы понять Цоя и Талькова нужна душа (что есть и у любого ребёнка). Как пели их песни на гитаре возле подъезда или у костра так и будут петь. А кто такой Градский?».
***
«Градский – это глыба. Это целый пласт. У него очень глубокая и сильная музыка. И стихи. Там много романтики, но и много очень взрывной сатиры и даже, если хотите, такой «священной злобы», как у Григоряна было сказано. На вскидку так могу сказать, например, послушайте «Песню о друге» (посвящение Высоцкому), или «Антиперестроечный блюз». Сколько фильмов прекрасных советских его музыкой «дышат». Я даже не представлял, что кому-то нужно представлять этого музыканта. Что кто-то может считать его музыку скучной и не нужной…».
***
«Люди, кто тут гонит на Градского, вы вообще не слушаете что он говорит? Не завидует он никому, и не сравнивает, наоборот о Цое говорит, что у него драйв, честные эмоции и не любить это невозможно! Про то, что Градский получал больше Цоя, это просто тупо ответ на вопрос ведущего, который хотел таким образом Градского скомпрометировать, а вы тут сразу хай подняли. Градский супер музыкант, и не надо говорить что он визжит там и так далее, попробуйте сами так визжать, да так, чтобы вас к тому же слушали, знали, и на вас приходили, да и, кстати, звали на ТВ периодически!!! Так что включайте мозг, слух, отключайте эмоции, и будет вам счастье!!!».
***
«Как можно сравнивать Градского и Цоя, абсолютно разные исполнители. Все равно что сравнивать кита со слоном. С удовольствием слушаю обоих. А те кто их оскорбляет, независимо кого из них, сказочные идиоты».
***
«Читаешь, и волосы на голове дыбом встают. Зачем так оскорблять Градского, Цоя, друг друга? Не нравится – не слушай. Никто ж не заставляет. А зачем столько агрессии и взаимных оскорблений – непонятно. Откуда только эта злость берется?».
«Мертвый герой удобен начальству»
Я воспроизведу здесь финал нашего неровного диалога с полным осознанием того факта, что монолог Градского был бы лучше.
– Твой тезис, Александр, что платят хорошо тем, кто хорошо играет и хорошо поет?
– Да. Так оно и получилось. Ну, так оно и вышло. Все, кто был интересен, им стали платить.
– Ну, вот Цой зарабатывал все-таки больше, чем ты, в тот период.
– Что ты, смеешься что ли?
– Ну, конечно.
– Да перестань. Перестань, не смеши меня.
– Разве нет?
– Больше меня только Высоцкий зарабатывал. Ну, не надо. Не надо вот придумывать. Сейчас придумывается колоссальное количество историй. У него было два или три великих концерта. Понимаешь, удивительных. И по приему публики, и по драйву, и по заработку. И вот человек на взлете вдруг уходит из жизни. Понимаешь, это жутко, ужасно, это просто отвратительно, понимаешь, просто у нас это все трагедийная ситуация. Ну, кто знает, кем он был бы сейчас?
– Ты можешь его представить на корпоративах, Виктора Цоя?
– Почему нет?
– Ты считаешь, он мог бы вписаться в эти дела?
– А какая разница? Ты делаешь свою музыку. Ты делаешь свое искусство. Ты его делаешь вне зависимости от того, где ты находишься. Это не имеет значения. Настоящий профессиональный человек делает так. Это однозначно.
– Но с Цоем было четкое ощущение, что он проводник из космоса.
– Да это ваши такие штуки, медийные. Ну, давай я тебе объясню в двух словах что происходит. Вот ты же знаешь эту историю, когда его горячие поклонники пишут «Цой жив», да. На стенках и везде. Почему они это пишут? Потому что им нужен живой герой. И именно Виктор Цой для них живой, потому что он живой герой. А почему его сейчас со страшной силой раскручивают средства массовой информации?
– Так где же его раскручивают? Ну, о чем ты говоришь?
– Ты просто посмотри телевизор. Ты просто не смотришь телевизор.
– Сегодня 50 лет, сегодня да.
– Да нет, постоянно его раскручивают в СМИ, все. Как героя настоящего…
– Я не соглашусь.
– …Но только мертвого. Женя, мертвый герой удобен начальству для того, чтобы, чем больше ты поднимаешь мертвого героя, тем меньше в глазах общества живые герои. Не важно, в музыке или в поэзии. Тем они меньше. Потому что живого героя всегда можно упрекнуть в величии мертвого героя. А поклонникам Виктора как раз нужен живой Цой, поющий, общающийся и так далее. Поэтому это и есть противоречие дикое между тем, как из Вити лепят какую-то бронзовую хренотень, чуть ли не памятник собираются установить в то время как нет памятника Мусоргскому, нет памятника, извини, Рахманинову.
– Вот здесь вот, извини. Я помню, как Анатолий Лысенко говорил Володе Мукусеву, что Льва Толстого знают 50 миллионов в стране, а тебя, Володя Мукусев, знают 170 миллионов.
– И что?
– Причем здесь Мусоргский? Мусоргского знает гораздо меньшее количество людей, чем Цоя. И Мусоргского 15-летние не поют.
– А почему?
– Ну, я на этот вопрос я не могу ответить.
– Потому что средства массовой информации…
– Да я тебя умоляю. 70 лет коммунисты навязывали стране субкультуру творческой интеллигенции. У нас по Центральному каналу только и был Мусоргский, Чайковский и классика, а люди пели Высоцкого, Градского, «Машину Времени». Потом пели Бутусова, Шевчука, Цоя…
– Могу сказать на это очень просто. Смотри. Есть, вещи, которые нужны многим людям. Почему они нужны многим людям, почему многим людям интересен Виктор Цой и почему интересен Макаревич, или даже иногда я. Потому что это более современная форма донесения музыки и стихов до человека.
– То есть, ты считаешь, что дело именно в форме, подаче, а не в месседже, который есть у Цоя?
– Нет, конечно, в форме. Это более демократичная форма. Она не требует специального музыкального или поэтического, или какого-то другого образования. Она прямо доходит до людей. Это прямой месседж, как ты говоришь, да. Есть более сложный месседж. Для того чтобы понять, по-настоящему оценить серьезную музыку, серьезную большую поэзию, нужно иметь образование. Для этого это образование человек должен где-то получить. Если он образование в школе или в институте настоящего не получает, да, у него есть какие-то простые такие рецепторы, которыми он воспринимает искреннюю, жесткую, ритмичную, активную музыку и стихи.
– Очень многие делают такую музыку, поют, но при этом Цоя…
– Я же тебе про это и говорю. Живой герой. Он сегодня. Даже для меня он в какой-то степени живой. Потому что он сегодня существует, понимаешь, в сегодняшнем языковом кластере, если хочешь. Понимаешь? Мусоргский – это другой язык. Но заметь, Мусорский, Хлебников, поэт Анненский – эти все люди не уходят из русской культуры. Потому что это генетика, которая передается элитой своему потомству, скажем так. И Хлебникова знают 40 тысяч…
– Вот я сомневаюсь, что Даня и Маша, дети твои знают Хлебникова.
– Они знают. Ну, Хлебникова знают 40 тысяч человек все время в течение ста лет. А Витю Цоя сегодня знают миллионы людей. Правильно?
– Десятки миллионов.
– Наверное. Но не факт, что через сто лет их будет сто миллионов, десять миллионов и даже миллион. Это не факт. Понимаешь? Может быть, вообще будут знать 150 человек только через сто лет. Потому что Цой современный.
– Твой сосед по даче душит и не дает возможности, правообладатель…
– А, Саша Морозов.
– Да. Публиковать. Делает все возможное чтобы книги о Цое не выходили, фильмы не снимались. Но выросли уже поколения, которые после Цоя родились. И они слушают группу «Кино».
– Это же все время игра. Люди, которым сегодня 40 лет, которые 20 лет назад смотрели этот концерт, они обучили своих детей этому.
– Да, ладно. Ну, разве возможно детей обучить слушать?
– Конечно, конечно, можно.
– Наоборот, отторжение всегда.
– Да, ну, ладно, перестань. Он такой энергетически классный, что, это невозможно не полюбить.
– Вот здесь я соглашусь. Да.
– Но, но, но. Со временем это все немножко в другую сторону что ли уйдет. Когда человека уже нет давно, и язык его…
– «Давно», извини, это про что мы говорим, про сто лет или про 20?
– Про 30-40-50.
– Так, хорошо, окей.
– Тот язык, которым он общался, он ведь меняется. Язык 50-х годов, 60-х, 80-х, 90-х и сегодняшний язык, они разные, эти языки. Язык 90-х, 80-х и сегодня для молодежи почти один и тот же. Ничего особо не изменилось. Когда поменяется язык общения, полностью, тогда не будет этой, ну, как сказать, подпорки что ли у меня или у Гребенщикова, или даже у Цоя. Понимаешь, этой подпорки не будет. И останется только выжимка. Профессионально или не профессионально.
– Ой, ой, не соглашусь.
– Ну, не согласишься, проверим. Я умру раньше, чем ты. Ты проверишь. Я тебе могу сказать, что это происходило всегда. Например, песни Петра Лещенко. Два поколения умирали от этого исполнителя. Просто умирали. Это был кумир всех, так сказать, кумир простого человека. Я про Вертинского не говорю. Но, понимаешь, Вертинский из кумира миллионов превратился в кумира, может быть, одного или двух миллионов. Но, тем не менее, он остался. Потому что, там и высокое исполнительское искусство, и высокая поэзия, и так далее, и тому подобное. Вот это количество людей, умирающих, от кого-то там из наших, так сказать, героев, оно уменьшится, но оно будет. В этом же все дело. Сумасшествие проходит. Остается выжимка.
– Дело, конечно, не в профессионализме, потому что ты прекрасно знаешь, что Сальери писал музыку не намного хуже, чем Моцарт.
– Намного хуже. Знаешь, он профессионально был такой же. Но вот маленькой штучки не было.
– Вот не было маленькой штучки. Значит не в профессионализме дело? У Цоя была эта штучка.
– Тихо. Не было так называемых «профессионалов», Женя. Непрофессионалов не было. Они просто не попадали в этот разряд.
– Группа «Кино», считаешь, они не были профессионалами?
– Ну, конечно. Конечно, нет. А у них, не в этом кайф. Не в этом кайф. Кайф не в этом. Кайф в том, что в этой команде было то самое, о чем ты сказал, чего начинаешь смотреть в других, а этого нет. Есть то, се, умение.
– А что это вот такое? Что вот, ты говоришь «штучка»?
– Ну, я не знаю. Честная эмоция, понимаешь, честная, открытая, бьющая наотмашь. Понимаешь? И это убивает абсолютно любую конкуренцию. Это очень сложно. Но, когда проходит время, Женя, честная эмоция, конечно же, сохраняется. Но язык становится другим, очень сложно заставить человека через 50 лет слушать, скажем, 8 песен того же замечательного Вити, которая в одной гармонии. Это очень сложно объяснить.
– Но слушают. Знаешь, слушают, и я думаю, что будут слушать.
– Я сам буду слушать.
– Еще, да. Ты будешь слушать.
– Конечно, буду.
– И дети наши будут слушать. И внуки.
– Конечно, будут.
– Вот я глубоко в этом убежден.
– Потому что это замечательно.
– Спасибо тебе.
– Это замечательно.
– Спасибо тебе за совершенно правильный, адекватный разговор.
– Жалко только, что мы не можем Витьку сюда посадить и посмотреть, что он мог бы сегодня сделать и написать.
