Мировая премьера «Отрочества» состоялась уже более года назад. За прошедшие двенадцать месяцев фильм Ричарда Линклейтера был обласкан всевозможными наградами, любовью критиков и зрителей и даже считался до недавнего момента фаворитом в борьбе за главную оскаровскую статуэтку, но при всем при этом до широкого экрана в РФ не добрался. Несмотря на то, что практически с момента релиза за «Отрочеством» был закреплен ярлык бесспорного шедевра, критиковать который вслух просто неприлично, можно понять, почему российские дистрибьюторы усомнились в том, что почти трехчасовая картина о самом что ни на есть обычном взрослении самого обычного ребенка штата Техас привлечет отечественного зрителя в кинотеатры.
По большему счету о сюжете «Отрочества» особого смысла писать нет. Мозаичная история превращения Мейсона (Эллар Колтрейн) из шестилетнего ребенка в совершеннолетнего юношу раскрывает перед нами двенадцать лет, собранную из таких эпизодов его повседневности как переезд семьи, общение с сестрой (Лорелей Линклейтер), неудачный второй брак матери (Патриция Аркетт), воодушевляющие встречи с отцом (Итан Хоук), поход на премьеру «Гарри Поттера», первые попытки найти себя, третий неудачный брак матери, первая агитационная кампания за Обаму, первая любовь, поступление в колледж и так далее. И главный фокус картины в том, что все эти события снимались двенадцать реальных лет, каждый год по несколько сцен.
Проблема же заключается в том, что в случае с «Отрочеством» принято считать этот факт безусловным и уникальным плюсом, в то время как это же можно назвать и главным недостатком ленты. Линклейтер совершенно точно снимал художественный фильм, дописывая каждый год сценарий и держа в голове какой-то план относительно конечного результата, но во время просмотра складывается обратное впечатление. И дело не только в том, что некоторые диалоги звучат как, мягко говоря, неловко сымпровизированные, словно сценария и вовсе не было, а в том, что в конечном счете «Отрочество» смотрится как необязательная хроника (или квази-хроника, если угодно), а не инновационное исследование возможностей кинематографа в фиксации реальности и переходом в эстетическую категорию. Да, мы наблюдаем за метаморфозами, которые происходят с персонажами и актерами на протяжении двенадцати лет, но они остаются только физическими, их характеры или так и не раскрываются или изображены предельно схематично и размыто. Понятно, что сама задумка подразумевала фрагментарную структуру повествования, но в чем ценность наблюдения за отдельными моментами взросления конкретного ребенка в период с 2002-ого по 2013-ый год, если они собираются в итоге в какое-то цельное полотно, так и оставаясь отдельными моментами.
Режиссер будто специально самоустраняется, то ли стремясь к гиперобъективизму, то ли просто не имея что сказать. То есть разница между кино и периодической случайной встречей где-то на улице со старым знакомым с ребенком, в адрес которого необходимо обратить констатацию: «Надо же, да ты вырос», оказывается незначительной. Таким подходом Линклейтер неизбежно обедняет фильм и историю, которая неизвестно за счет чего должна удерживать внимание зрителя. Не спасают и актеры. Из Колтрейна харизматичной фигуры не получилось, дочь режиссера Лорелей и вовсе в какой-то момент отказывалась сниматься, Аркетт и Хоук, конечно, на общем фоне выделяются, но иные их реплики вызывают недоумение, подрывая доверие к персонажам, хотя это и не вина артистов. Сами запечатленные события во многом тоже нарочито обыденны и ничем не примечательны. Хотя, как знать, может у Мейсона такое вот бессобытийное отрочество.
Отдельный разговор об уникальности «Отрочества». Во-первых, нечто подобное Линклейтер уже проделывал (и удачнее) со своей трилогией «Перед рассветом»/«Перед закатом»/«Перед полуночью», снятой с интервалами в девять лет и рассказывающей историю одной пары. Но помимо этого, с 1964-го года на британском телевидении существует документальный проект «Up», который следит за жизнью одних и тех же людей, начиная с семилетнего возраста по настоящий момент, с интервалом в 7 лет между каждым фильмом. А в 1991-ом появился российский аналог «Рожденные в СССР», снимающийся по такому же принципу. И документальный формат кажется все-таки более уместным и оправданным, если задачей автора является беспристрастное наблюдение. И в конце концов, как забыть того же «Гарри Поттера»: эпопея снималась более десяти лет с неизменным актерским ансамблем, давая возможность проследить за постепенным взрослением главных действующих лиц.
Попытки Линклейтера ухватить в кадре сиюминутность, бытие здесь и сейчас, оказываются неудачными из-за непреодоленной в кадре искусственности, постановочности, которая бросается в глаза еще сильнее из-за пренебрежения деталями и чересчур акцентированной актуализации событий (поход на «Поттера», праймериз, акцент на популярной музыке). «Отрочество» поэтому воспринимается как эксперимент, автор которого сам имел очень смутное понимание того, что он делает, и руководствовался интуицией или случаем, меняя при этом в процессе представление, что же он хочет получит в результате.
Важно подчеркнуть, что данный фильм так или иначе действительно во многом любопытен, что «Отрочество» ни в коем случае не безнадежно плохое кино. Оно даже не плохое в принципе, а достаточно качественное и пригодное для просмотра, только вот совершенно не соответствующее своей безукоризненной репутации. В общем-то квинтэссенцией всей картины и в тоже время ее оценкой можно назвать монолог персонажа Патриции Аркетт ближе к финалу, после перечисления самых важных событий своей жизни заявляющей примерно: «Я просто ожидала, что будет что-то еще». И в этом она не одинока.
