Книга, далекая от жизни

Рубрики: [Цой]  

В этом году исполняется 50 лет со дня рождения поэта, певца и композитора Виктора ЦОЯ.

Его имя вписано в историю отечественной культуры, ведь песни Виктора уже пережили его на 20 лет. Сила творчества Цоя заключена не столько в музыке или стихах, сколько в особой философии жизни, лаконично изложенной в песнях. И к этой философии оказались чувствительны разные поколения, правда, воспринимают ее лишь «дети смысла». Те, которые, в отличие от «детей колбасы», пытаются понять, что они делают на грешной Земле, во имя чего живут на этой странной голубой планете, согретой лучами звезды по имени Солнце.

Вот уже более двух десятилетий в честь каждой даты, связанной с Цоем, пишут статьи, выпускают книги, снимают документальные фильмы. Но в этом безбрежном море информации почему-то отсутствует подлинное. Отсутствуют люди, которые были рядом с Виктором в последние годы его жизни, отсутствуют мысли, которые помогли бы разобраться в феномене Цоя. Есть лишь готовность разномастных авторов отписаться на популярную тему и неготовность подлинных поклонников творчества легендарной группы «Кино» довольствоваться тем, что есть.

В качестве иллюстрации данного тезиса предлагаем вашему вниманию рецензию на книгу Житинского «Цой forever», написанную поклонницей музыканта, Марией БУРДАКОВОЙ, которая ведет свой блог о Викторе Цое и около 10 лет собирает информацию о творчестве и жизни певца в культурном контексте группы «Кино».

Книга, далекая от жизни

Поклонники творчества Виктора Цоя в дискуссиях и спорах часто ссылаются на книгу А.Житинского «Цой forever», считая ее авторитетным источником информации. Однако эта работа имеет ряд существенных недостатков. К тому же существует множество других книг и статей, которые стоит прочесть тем, кто действительно хочет «знать». Поначалу и я считала работу Житинского неплохой, то теперь понимаю, что она лишь уведет в сторону, помешает составить адекватное представление о Цое. Вся ее ценность в нескольких новых фактах, но как законченное документальное исследование она не получилась. И недостатки этой работы становятся очевидными, когда начинаешь самостоятельно изучать материалы о Цое (воспоминания, интервью, статьи).

Житинского, к примеру, совершенно не интересует, как именно Цой стал музыкантом, хотя об этом много говорили в интервью родители Виктора. Зато автор тщательно разжевывает совершенно несущественные детали вроде разменов квартир и перипетий личной жизни родителей, которые неловко перемежает описанием «исторического контекста». Делается это, по всей видимости, из желания повоспитывать подрастающее поколение, но вызывает такая информация лишь отторжение и скуку. К тому же, размены квартир никак не объясняют, почему Цой стал тем, кем он стал.

По части исторического контекста тоже все не безупречно: Житинский описывает политическое устройство страны, бытовые мелочи, обходя то, что имеет непосредственное отношение к теме, например, как именно политико-экономическое устройство СССР влияло на музыкальную культуру 80-х годов. То есть ни слова о том, как артисты доставали музыкальные инструменты, как добывали пластинки западных групп, откуда узнавали о новых записях, как выглядели их подпольные студии (к примеру, та, где были записаны альбомы раннего «Кино»), как оснащались такие студии, как менялась со временем музыкальная инфраструктура, как организовывались и проводились нещадно ругаемые последние концерты «Кино», как писались последние альбомы группы и т.п. А ведь есть подробные рассказы очевидцев, воспоминания Алексея Вишни и музыкантов группы «Кино», администраторов группы Белишкина и Айзеншписа, только автора «Цой forever» все это не интересует. И ценная информация проскальзывает в книгу словно помимо его воли, случайно, всплывает невзначай в воспоминаниях друзей. Но нет ни осмысления, ни анализа этой информации. Житинскому гораздо приятнее рассуждать о тоталитарной идеологии, тотальной коммерциализации или несущественных мелочах, которые не добавляет создаваемой картине ни красок, ни доказательности.

В силу своего музыкального дилетантизма Житинский вообще не касается темы музыкальных влияний и источников вдохновения группы «Кино». Это трудно оправдать тем, что Цой – в большей степени нравственное явление, нежели музыкальное: ведь большую часть книги автор посвящает как раз “нравственности”, то есть описаниям молодежных пьянок и тусовок, женитьбам, разводам, предполагаемым романам Цоя с чужими женами, чтобы в конце книги вдруг поведать читателям о том, что Виктор – «нравственное явление русского рока», которое, правда, в его версии заболело под конец звездной болезнью и продалось за бабло. Возможно, это не вина Житинского, а вина опрошенных им людей, которым оказалось нечего вспомнить. В любом случае винегрет бытовых воспоминаний едва ли можно считать уместным, если автор ставил себе целью “воспитание масс” и освещение истории жизни человека, который был каким-никаким, но все же музыкантом. Творческой личностью. Да и вообще набор разрозненых фактов при отсутствии анализа и оценки их значимости совершенно не годится для решения поставленных задач.

Если же говорить о подаче материала, то тут тоже многое упущено. В книге масса свидетельств, которые Житинский оставляет без комментариев, а зря. К примеру, все, что касается «звездной болезни» Цоя и «коммерциализации» группы «Кино», совсем не так однозначно – мнения радикально расходятся, и нужно, как минимум, упомянуть, что существуют и другие точки зрения. Однако автор этого не делает. Либо оттого, что собрал недостаточно материала и не заметил противоречия в оценках последнего периода жизни Цоя, либо по каким-то другим, личным мотивам. По тем же, по которым неправомерно выделяются одни люди из окружения Цоя, а другие, более значимые, игнорируются. Так, на протяжении всей книги поются дифирамбы официальной жене, но очень мало сказано о тех, с кем Цой дружил и работал, с кем вместе творил и исполнял свои песни, о тех, с кем был вместе до самого конца – о музыкантах группы «Кино». Впрочем, мало нужного и уместного сказано и о Марьяне.

Существует мнение, что Цой стал бы великим с любыми другими музыкантами, но это не так. Виктор собирал свою команду тщательно, искал не случайных людей, а тех, с кем мог реализовывать свои музыкальные идеи, искал именно единомышленников, которые помогали бы ему высказать то, что он хотел. Если бы Виктору не нужна была группа, он стал бы бардом. Однако он выбрал другой путь. Да, он был лидером, но у каждого члена команды была своя зона ответственности, и все мнения учитывались, что сказывалось на звучании группы. Так, Гурьянову группа «Кино» обязана была легким налетом «хаус-музыки», Каспарян же был поклонником The Cure, что влияло на его гитарные партии. И примеров подобного рода можно набрать уйму, если было бы желание понять …

Тихомиров, к примеру, рассказывал, что Цой приносил болванку песни, а потом музыканты вместе оценивали, насколько она годна для исполнения, после чего приступали к работе над композицией, меняя порой гармонии или иначе расставляя акценты. Вообще разницу между наброском под акустическую гитару и обработанной в электричестве композицией можно оценить, лишь сравнив черновые записи и окончательный вариант. Но Житинскому не до сравнений, это все его не интересует, поэтому он слету делает вывод, что Цой стал бы великим вне зависимости от того, какие люди играли бы в его группе.

Достаточно почитать интервью самого Цоя, чтобы понять как важны для него были те, кто шагал с ним рядом. Он ведь вычеркивал из жизни людей, с которыми не ощущал близости, за что, кстати, прослыл заносчивым снобом. И если бы музыканты «Кино» не были для Цоя значимыми, он бы и с ними расстался. Но этого не случилось. Единомыслие, упорство, твердость в достижении цели, верность друг другу – вот, что вознесло эту группу на музыкальный Олимп. Цой НЕОДНОКРАТНО повторял в своих интервью, что они все делают вместе. И его всегда раздражало, когда его отделяли от группы, о чем вспоминает даже Белишкин.

Однако Житинский пытается аргументировать свою позицию тем, что никто из членов группы не имел, в отличие от ее лидера, массового успеха. Однако массовость вообще сомнительный критерий значимости, но в случае с «Кино» успех ее членов особенно трудно соизмерить: Гурьянов, к примеру, очень известный и очень успешный художник. Каспарян играет с Бутусовым в группе «Ю-Питер», и многие идут на концерты этого коллектива не ради Бутусова, а чтобы послушать игру на гитаре Каспаряна. Скорее всего Житинский просто не интересовался, чем сегодня занимаются члены группы.

Да, после смерти Цоя группа «Кино» прекратила свое существование. Но музыканты добровольно ушли в тень, а благодаря однобокой позиции Житинского, Цой искуственно вписывается в чуждый ему контекст, что делает совершенно непонятным ни человеческий портрет Виктора, ни секрет его грандиозного успеха. А попутно создается искусственный миф о «харизматичном» лидере и музыкантах, которые были «обычными» людьми.

Печальнее всего то, что этим автором, считающимся авторитетным, было собрано очень мало оригинального материала. К тому же суммарный объем страниц, посвященных раннему периоду, гораздо больше объема страниц, посвященных «золотому периоду» творчества группы, то есть тому времени, когда были записаны самые известные альбомы «Кино». Все это вызывает неоправданный дисбаланс в описании жизненного и творческого пути Цоя.

Можно, конечно, объяснить все тем, что люди, которые были рядом с Цоем последние годы жизни, не готовы общаться с Житинским, но ведь в Сети есть огромное количество материалов, знакомство с которыми могло бы восполнить фактурный пробел! Просто писатель в погоне за гонораром всем этим пренебрег.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Голубой ангел кинематографа
Барышников, простите нас, русских…
Данька, Ёлка, АГА и липосакция
Королев: альбом фотографий «ЕВА»
Лекции на культурные темы
Метаморфозы Востока
Новинки книжного рынка


««« »»»