Его специальность – нефть. В его послужном списке – руководящие роли: в 80-м году Леонид Иванович ФИЛИМОНОВ становится генеральным директором “Томскнефти”; в 84-м – генеральным директором “Нижневартовскнефтегаза”; в 87-м – первым замом министра газовой промышленности СССР; в 89-м – министром нефтяной и газовой промышленности СССР; в 92-м – назначен президентом “Восточной нефтяной компании”. 36 лет жизни он посвятил “черному золоту”, которое превращает болота в оазисы. На нефти делают деньги и карьеру. Впрочем, это подход коммерсанта. А быть бизнесменом Филимонов не стремился – он всегда был Хозяином.
Был бурильщиком и министром, членом Совета Федерации и лауреатом Госпремии за разработку вахтового метода. Все это время “Томскнефть” не была для него только цифрами, выражавшимися в объемах добычи. За этим понятием стояли люди. Тысячи нефтяников, которые для кого-то – просто нижнее звено в цепочке самой хлебной отрасли страны. А для Леонида Филимонова это рабочие, которым нужны условия, их семьи, их дети, их будущее. Поставил задачей этот северный бедный от природы край сделать богатым, развитым, уютным. Сегодня в Томской области сажают картофель и выращивают стада, строят больницы и стадионы.
– Рынок позволил стать хозяином дела, дал возможность распоряжаться заработанным?
– “Томскнефть” тяжело входила в рынок. Нефть не пахнет, но стоит везде по-разному. Томской области меньше повезло, чем той же Тюмени – менее эффективные месторождение. Нефть дорогая. А приходится конкурировать.
Только когда человек привыкает к тяжелому рублю, он становится сильней, выносливей. Мы научились работать, использовать только лучшие технологии.
Томская губерния – это по 200–400 км между месторождениями и районами, отсутствие транспортной схемы железной дороги, это вахтовый метод. Именно в Томске разработан вахтовый метод, который был удостоен Госпремии. А иначе здесь нельзя. Я бы хотел возить буровиков на работу на вертолетах, но пока не можем себе позволить. Так что создали базовые города – Томск, Стрежевой, Кедровый – и работаем вахтой по 15 суток. И надо было обустроить и города, и вахтовые поселки, чтобы могли и жить, и работать. Теперь там есть даже висячие сады…
Сегодня нефть – это 45% в собственном бюджете области. Были времена, когда мы добывали нефть, а всем остальным занимались другие. И “сливки” снимали тоже другие. А у рабочих – низкие заработки, и область, откачав по 15–17 миллионов тонн нефти, нередко оставалась без горючего.
А что “Томскнефть”? Все знали бензоколонку. Там были прибыли. Мы создали “Восточную нефтяную компанию”, объединившую Красноярский край, Новосибирскую и Томскую области, Хакасию и Туву, потому что нефтяникам был нужен полный комплекс. Чтобы располагать циклом – бурить, добывать, перерабатывать, продавать. Мы всему этому научились за несколько лет рынка. Очень трудных лет. Но теперь в Стрежевом есть спорткомплекс, школы, детсады, бассейн, теннисные корты, санаторий, даже пивной завод по производству баварского пива. Заработки по северным меркам хорошие – порядка 1,8 млн. руб в нефтехимии и нефтепереработке, 1,5 млн. у нефтяников.
Конечно, со стороны бывает недовольство – жируете, мол на нефтедоллары. Но если мы рассчитываемся по полной схеме с бюджетом – какие могут быть претензии?
Много помогаем области – на науку, институты, здравоохранение. До 4 млн. долларов перечислено на закупку лекарств. Все думают – это лишнее. Нет, это я снял со скважины. Скважина встала. Но сделали для людей.
– Почему из теплого министерского кресла вы вернулись, можно сказать, на производство?
– Во-первых, устал от этих министерских рокировок. Я многим не нравился – и то, что пришел, фигурально говоря, в резиновых болотных сапогах, и то, что пытался учить жить. Там, наверху существовали только цифры – 600 миллионов тонн нефти в год. А какой ценой доставались эти миллионы, никого не касалось. Нефтяники задыхались, сколько ребят пострадало, вплоть до инфарктов, потому что цифры были завышены.
А я предлагал снизить объемы добычи – за счет более полной и комплексной переработки, модернизации всего машиностроения. Почему японская машина расходует 5 литров бензина на 100 км, а наша – 13? И никого не волнует, есть ли эти 13 литров. Поставляй нефть, и не лезь не в свое дело.
В 85-м году в качестве гендиректора Нижневартовска я был представлен Михаилу Горбачеву. Ему идея понравилась. Тогда я и решил: весь нефтецикл должен быть в одних руках.
“Восточная нефтяная компания” – это 23.000 работающих. Добываем порядка 12 млн. тонн в год. А кормим – полмиллиона человек. С каждым годом месторождения истощаются. Мы модернизировали все – от оргструктуры до технологии. Раньше провозглашали – да здравствует научно-технический прогресс. Сейчас меня не надо агитировать: берем кредиты, посылаем руководство за рубеж – подход перенять.
– То есть рынок решает проблемы?
– Проблемы остаются. Я думал – приватизация, продадим акции, станут собственниками, хозяевами. Теперь это все – наше. А “наше” – опять-таки “не мое”.
На Западе руководит не рынок, а дальняя перспективная политика. Рынок ее дополняет. Поэтому и мы не должны сидеть и ждать, пока рынок сам по себе все решит.
– Не приводит ли рынок к экологическому хаосу?
– Когда Бог создавал Землю, он должен был сделать людей бесплотными. Иначе человек обязательно войдет в конфликт с природой. А что делать? Закрывать месторождения? Увольнять людей? Сделать нефтепереработку безвредной оказывается дороже, чем само производство. За “экологически чистую” нефть придется платить в два раза больше. Ушли времена, когда мы были настолько богаты, что могли не обращать внимания, что свежего уголка-то останется все меньше.
Как мы решаем проблему? Взяли кредит на 150 млн. долларов. Освоим его года за два, а окупится – через 10. Но если бы я не нашел этих денег, при всем уважении к природе, занимался бы тем, за что меня могут критиковать “зеленые”. Нужны средства. Не для того, чтобы оперативно ликвидировать последствия аварий, выбросов, как принято у нас. А строить так, чтобы работало надежно.
У нас дети, внуки. И каждый начинает задумываться. Да, есть проблемы. Но живем ведь. Везем грунт на болота, делаем теплицы. Есть школы, вузы, телевидение – все как на “Большой Земле”. И главное – желание строить.
Леонид Иванович Филимонов работал на маленькой и на большой нефти. Добывал 15 миллионов тонн в Томске и 150 в Нижневартовске. Он уверяет, что большая нефть людей портит. Отношение к ней меняется. “Черное золото” – словно колодец, из которого пьешь. И надо помнить, что ты в долгу у природы, надо знать, что ты в ответе за то, что оставишь.
Ольга ПЕСКОВА.
