«Дело Ричарда Джуэлла» — новый фильм моего любимого Клинта Иствуда — хорош, хотя и не так хорош, как его главные картины.
Дело портит сиропно-вяловатый финал — впрочем, учитывая его возраст, прекрасно уже то, что он жив, работает, и снимает так, что его интересно смотреть и обсуждать.
Но я хотел сказать о другом.
Это антигосударственное кино.
Фильм рассказывает историю этакого «хорошего Манюрова» — наивного толстяка, простеца, живущего с матерью, работающего охранником и мечтающего стать полицейским, который попадает под несправедливое подозрение ФБР. Ведь он типичный Манюров, а раз так — значит, террорист.
Конечно, смешно и грустно смотреть на то, как Иствуд показывает плохое ФБР. По нашим-то меркам оно ангельское, и как оно там себя ведет, и тот ущерб, который оно приносит герою, — у нас вообще не воспринимается как проблема, так, мелочи жизни.
Но мы живем не в Америке, а в Мексике.
Но вот что характерно.
У Клинта Иствуда как-то оно так выходит, что федералы из спецслужб — так себе ребята, но от этого ни наивный патриотизм главного героя, ни его любимая полицейская работа, ни сама Америка хуже не становятся.
Напротив, удивительным образом получается так, что ФБР-то мы вроде как обругали, но от этого мы сделались еще большими патриотами США, и уяснили себе, что нелепый парень, обвешанный ружьями, — он соль земли, и на таких-то и держится американская нация и американская почва.
А теперь представьте себе, как это было бы у нас.
Кино про плохие спецслужбы в русских условиях было бы устроено так, что и герой оказался бы отвратительным уродом, хоть и заслуживающим, возможно, сочувствия, и сама Россия выглядела бы чудовищно, и зритель усвоил бы для себя совершенно не ту идею, что чекисты — плохие, зато патриот у себя во дворе — это добро, нет, он понял бы, что вообще никаким патриотом чего-либо быть не надо ни в коем случае, тем более такой бяки, как эта страна.
И в этом состоит великое и печальное различие между русской и англосаксонской культурой.
У них противостояние государству — это вовсе не противостояние родине. Это просто скепсис истинного сына своих родных краев по поводу чиновников, начальников или столичных хлыщей, но и только. И родина от этого скепсиса делается только лучше и краше.
У нас противостояние государству — это противостояние всему вообще. Потому что здесь нет ничего, кроме государства — и, чтобы уметь сквозь него и вопреки ему видеть родину, нужно обладать какими-то редкими свойствами или чувствами.
Как я им завидую.
Как жаль, что здесь водится только Звягинцев, а Иствуд — увы, невозможен.