Смерч

Один соседний президент хотел переизбраться и придумал “евроинтеграцию”.
Евроинтеграция расширялась, темнела, чернела и, в конце концов, превратилась в огромный смерч, который снес и уничтожил много чего и много кого, и даже до моей собственной жизни добрался.
Теперь другой соседний президент хочет переизбраться, и поэтому придумал “церковную автокефалию”.
Это евроинтеграция номер два.
Это смерч.
И дело тут совершенно не в подробностях церковного права, не в том, у кого в связи с событиями конца семнадцатого века больше прав на киевскую митрополию. В этих дебрях сами знаете кто ногу сломит, и каждый трактует эти разнообразные факты так, как ему выгодно.
Нет, дело исключительно в людях.
По ту сторону этой автокефалии образуются люди – малозаметные прихожане и рядовое духовенство, – которые откажутся сдаваться.
Вот просто откажутся, да и все.
Так часто бывает в истории: один трусливый перебежал на правильную сторону, другой практичный перебежал на нее же, а кто-то упрямый – остался на неправильной стороне.
На своей.
И речь тут, конечно, не об учреждении самой юрисдикции – одной из. Их и так много.
Только о том неизбежном моменте, когда будет решено “развить успех” и начать отбирать храмы. А потом и Лавры.
Именно тогда неказистое, серое, молчаливое множество тех, кто останется на неправильной, с точки зрения мирового начальства, стороне – даст о себе знать.
Эти люди не смогут победить.
Их будет явно и очевидно недостаточно.
Но их наличие, их сопротивление – произведет необходимый эффект.
Ясно же, что любая “автокефалия”, как и любая “евроинтеграция”, любое вообще антирусское действие – имеет в своем основании одно-единственное условие успеха: что медведь не проснется и слон с места не двинется. Что Россия ничем и никогда не ответит.
И это не просто условие, это самая настоящая вера в то, что пружину можно тянуть и тянуть в одну сторону бесконечно.
В этот раз я подозреваю, что так не получится.
Смерч – это слово из пяти букв.
Но есть и другое слово из пяти букв.
Первая “в”, последняя “а”