Индия страна поистине уникальная в своем многообразии. Тем не менее, несмотря на то, что пляжи Гоа давно колонизированы русскими туристами, в российских городах регулярно проводятся индийские ярмарки, а любители всевозможной эзотерической экзотики находят в Индии неисчерпаемый источник для своих спекуляций, а страны вроде как объявлены важными стратегическими партнерами в рамках союза БРИКС, свидетельством чему военное и энергетическое сотрудничество, визит премьер-министра Нарендры Моди в Москву и так далее, но Индия как таковая российским СМИ неинтересна. Новости об Индии, как правило, дежурный отчет о новом соглашении между государствами или какая-нибудь ужасающая история из индийской деревни, где до сих пор линчуют «ведьм». При этом попытки описать, что же там происходит внутри не предпринимаются, ибо в преодолении стереотипно-мифологизированного образа, который вполне комфортен для среднестатистического россиянина (а то и для «увлеченного индийской культурой»), банально никто не заинтересован. Собственно, какое нам дело до проблем «третьего мира». Однако, если подумать, то вопрос к какому «миру» относить Россию остается открытым, ведь не богомерзкая Европа, в конце концов. Но, если отбросить амбиции мирового гегемона, то становится понятно, что политические процессы, ныне происходящие в Индии довольно близки российским реалиям, а потому могут быть вполне поучительны.
C 12 февраля, ежедневно набирая обороты, проходят митинги и марши протеста, организованные студентами Университета Джавахарлала Неру, одного из главных ВУЗов страны и известный своим «левым» уклоном (например, тут легко можно обнаружить портреты Маркса, Ленина во всю стену учебных корпусов и всевозможные лозунги «мир, труд, май»). Поводом стал арест главы студенческого союза университета, которого обвиняют, фактически, в подстрекательстве к мятежу и призывах к нарушению территориальной целостности государства. Произошло это, по заявлению полиции, на митинге посвященному третьей годовщине казни Афзала Гуру за организацию атаки на Парламент в 2001 году. Не углубляясь в сложную проблему штата Кашмир, за который Индия и Пакистан воюют с момента получения независимости, отметим, что в преимущественно мусульманском Кашмире, откуда родом Афзал Гуру сепаратистские настроения сильны, а наличие в соседнем Пакистане целого ряда террористических организаций действительно создает взрывоопасную обстановку. Причиной же выражения солидарности казненному, является тот факт, что суд с самого начала был политически ангажирован, а сама процедура казни была произведена секретно, без всякого уведомления. Но этот протест, по сути, направленный на работу судебной системы, был воспринят чрезвычайно болезненно студентами, представляющих партию власти – «Бхаратия джаната парти». Канхайя Кумар (глава студенческого союза) прибыл туда, дабы успокоить радикально настроенных молодых людей с обеих сторон, однако был арестован, спустя три дня, на основании заявления студенческого крыла «БЖП».
Это и повлекло за собой рост возмущения и волнений, причем с обеих сторон. Дело в том, что правящая партия проводит пропаганду, основанную на псевдо-патриотическом шовинизме и популизме, согласно которой, любая отличная от официальной точки зрения является «вражеской», а любая критика «официального курса» приравнивается к «измене Родине». А люди верят телевизору в Индии, наверное, даже больше, чем в России. Поэтому, казалось бы, несколько тысяч студентов не имеют никаких шансов даже быть услышанными. Однако, Моди, который в предвыборной компании взвинтил ожидания до небывалых высот, обещая индийцам все и сразу, но в первую очередь модернизацию и стабильный рост экономики. Спустя два года, вместо этого обнаруживается усиление цензуры (ощутимо был «порезан» блюстителями морали тот же «Дэдпул») и стремительно возросший градус национализма и нетерпимости на государственном уровне, например, Амир Кхан, едва ли не главная звезда современного Болливуда, заявил, что как мусульманин больше не чувствует себя в безопасности у себя на родине (тем самым страшно возмутил националистов, которые сначала удивились бредовости его слов, а потом сняли с должности представителя министерства туризма) . В итоге, с первого дня протестов на университет был обрушен шквал агрессии со стороны всех информационных каналов, призывающих закрыть ВУЗ, разогнать студентов и посадить преподавателей. В выражениях журналисты не стесняются, поэтому в глазах простого индийца, Университет Джавахарала Неру населяют какие-то страшные монстры, помесь коммуниста с джихадистом, днями и ночами мечтающими «развалить страну». Классическое обесчеловечивание врага, которого и побить, а то и убить не жалко. А побои уже происходят, со стороны активистов правящей партии, которые чувствуют полную безнаказанность, что в своих действиях, что в откровенно экстремистских призывах, тем не менее это только еще более сплачивает ряды студентов и преподавателей, которые совсем не гнушаются участвовать в митингах от начала до конца или даже организации собственного марша, от лица ассоциации учителей.
И все-таки национализм в многонациональном политеистическом государстве вопрос очень скользкий, неблагонадежный для роли фундаментальной ценности в долгосрочной перспективе. Тем более, что существуют альтернативы, которые выражают ведущие академики, историки, артисты и ученые. Все это можно было бы списать на претензии интеллигенции, которой лишь бы «поныть», но Университет Джавахарлала Неру всегда делал упор на предоставлении льгот и преференций для бедных семей и выходцев из слабо развитых регионов. В итоге клеймо «предателей» оказывается на самых обычных индийцах. Такая избыточное внимание государства к одному университету объясняется его исторической приверженностью к критическому осмыслению процессов современности. А, как известно, правительства неспособные решать реальные задачи, предпочитает выдумать врага, которого смело можно винить в собственной некомпетентности. Надрывная риторика некоторых политиков о «переизбытке свободы», «вопиющем плевке в «матушку Индию» и призывы к линчеванию того, кого, если б они знали, можно смело бы обозначить «пятой колонной», действительно звучит до боли знакомо. И все также, между строк, можно расслышать нотки страха, которые скрываются за этим разжигаемым костром ненависти. Ведь даже сплоченный ответ нескольких тысяч на самом деле может стать перед подобным режимом неразрешимой задачей, тем более, что сорок индийских университетов выступили с поддержкой протестов, как немалое количество зарубежных ВУЗов. Конечно, ситуацией не преминули воспользоваться все оппозиционные политики, не только коммунисты с социалистами, но и Рахул Ганди, еще два года назад казался тотально дискредитированной фигурой.
В результате за всем этим информационным гулом становится очень сложно услышать, что же именно пытаются выразить студенты и академики своими выступлениями. А взывают они, прежде всего, к морально-этическому и гражданскому долгу, который не может быть зациклен на одном событии или слоганах, а предусматривать сложный, ризоматический контекст современности, осознавая в нем роль СМИ и правительства, пропаганды и контрпропаганды, идеологии и контридеологии, фашизма и демократии, государства и субъекта, подавлением и свободой. Они этими протестами утверждают, что свобода и демократия не существует сама по себе, а всегда находится в процессе становления, самообновления, в диалектических, по сути отношениях, никогда не линейно-конвенциональных, а разговоры о патриотизме без критического и этического мышления просто несуразны. Для противостояния репрессивному аппарату, для сохранения человечности, жизненно важно отбросить Эдипово ярмо шовинистической идеи национализма и попытаться услышать маргинализируемое меньшинство, постараться не терять осознанности и подвергать тщательному анализу источники своих взглядов, предположений, утверждений. Устремления, конечно, идеалистические, но других в таких случая, наверное, и не бывает.
Безусловно, предугадать, чем же все это закончится нельзя. Быть может, правительство лишь попытается усилить контроль над университетом, расположив там постоянные полицейские патрули, установив камеры и введя обязательные курсы патриотического воспитания. Возможно, эти протесты не принесут никакого результата. Тем не менее, пожалуй, есть смысл присмотреться и задаться вопросом: «Можем ли мы научиться у Индии чему-то, кроме йоговских асан?». Ответ, на мой взгляд, очевиден.
