Среди шумных, разрекламированных премьер, на которые стремится в первые же дни попасть “вся Москва”, чтобы иметь возможность при случае заявить: “а я вот видел…”, случаются спектакли тихие, которые самими театрами, их выпустившими, считаются как бы проходными, забывая при этом, что для актера всякая новая роль – праздник и он с трепетом ждет зрительского приема и откликов прессы.
Последняя премьера театра им. Евг. Вахтангова “Земля обетованная” по комедии С.Моэма скромная, неброская. И выходила она без шумной предварительной рекламы, будто бы сам театр после нарочито вызывающего дискуссии “Отелло” устыдился выпускать обычный, нормальный, лишенный эпатажности спектакль (постановщик Сергей Евлахишвили, режиссер Нина Ростова). Декорация тоже простая, не заставляющая ломать голову – что бы это значило? – изображающая общую комнату в фермерском доме средней руки с самой обыденной обстановкой (художник Станислав Морозов). С весьма незначительными изменениями эта комната во втором акте представит уже другой фермерский дом, подчеркнув своей похожестью сходность быта, условий жизни и труда всех фермеров, добывающих свой хлеб тяжелой работой от зари до зари.
Ничего из ряда вон выходящего не происходит и в самой пьесе: приехала к брату-фермеру молодая девушка из Англии в поисках счастья за океаном, да не поладила с женой брата. От отчаяния, безысходности (в Англии не осталось ни родных, ни работы) вышла замуж за первого, кто пожелал взять ее в жены. Вот, собственно, и все. Невеселая житейская история. По жанру скорее даже мелодрама, чем комедия. Но надо видеть и почувствовать, как напряженно, временами буквально затаив дыхание, смотрит и слушает спектакль зрительный зал. Дружно смеется в комедийных местах, разражается аплодисментами в кульминационных моментах и долго, благодарно хлопает артистам в финале, снова и снова вызывая их на поклоны.
Нору Марш, ту, что за призрачным счастьем пересекла океан, играет Ирина Дымченко. Образованная, хорошо воспитанная Нора ряд лет исправно выполняла обязанности компаньонки при состоятельной пожилой даме. Но дама скончалась, не оставив ей ни гроша. А где-то далеко за океаном хозяйничал на своей ферме Эдвард, брат, родная душа, единственный, к кому Нора могла прислониться. Умеющая красиво сервировать стол и создавать домашний уют девушка при этом вовсе не представляла себе, что такое фермерский труд и какова роль женщины на ферме. И конфликты не замедлили объявиться. Для деловой, хозяйственной Гертруды (Л.Константинова), жены Эдварда (Александр Павлов), обладающей к тому же отнюдь не ангельским характером, Нора сразу же стала неприятной обузой: белоручка, строящая из себя, по мнению Гертруды, светскую даму, да еще претендующая на привилегированное положение в доме. Вступившемуся за сестру Эдварду жена тут же поставила условие: она или я. И Эдвард вынужден был сдаться. О, как торжествовала Гертруда, требуя от Норы публичного извинения за пустяшную в сущности ссору, и упивалась унижением ненавистной золовки в присутствии всех рабочих фермы. Вот тут-то и нашла коса на камень. Холодно, трезво, не обещая взаимной любви, Нора сама напомнила Фрэнку Тейлоу (Константин Соловьев), одному из батраков Эдварда, что он делал ей предложение, и протянула ему руку.
Дальнейшее – шекспировское “укрощение строптивой” на современный лад. На маленькой, собственной ферме Фрэнка, где он сам себе и хозяин, и батрак, два отнюдь не простых характера медленно, трудно идут навстречу друг другу. Он, темпераментный, любящий, пытается покорить ее силой. Она – безучастно холодная, презирающая, всем своим видом показывает, что подчиняется против собственной воли, от безвыходности положения. Фрэнк тянет всю ферму на себе, оберегая Нору от тяжелого труда. Она, вынужденно признавая его благородство, в ответ обустраивает их скромный дом, постепенно вдыхая в него тепло и уют семейного очага. В этом постепенном движении друг к другу с обоих слетает шелуха нарочитой резкости, амбициозного стремления настоять на своем. Его поначалу эгоистическая, чисто плотская любовь перерастает в бесконечную нежность, способную на самопожертвование. И когда из Англии на ее имя приходит солидная сумма денег с предложением выгодной работы, он предоставляет ей полную свободу выбора. Она же, поняв, наконец, что ближе и дороже Фрэнка у нее нет никого на свете, выбирает их ферму, ставшую для нее родным домом, и его, любимого и любящего мужа.
Простая человеческая история, сыгранная так же человечно и просто. История на все времена без различия стран и народов. Это чутко улавливает и близко принимает к сердцу зритель. И разве не этот результат – главное, определяющее нужность и успех спектакля?
Восемь лет вынашивал Федор Чеханков мечту сыграть влюбленного Дона Перлимплина в пьесе Федерико Гарсия Лорки “Любовь Дона Перлимплина”. Понять его можно. Однажды испытав сладость ошеломительного успеха в роли учителя танцев Альдемаро легендарного спектакля ЦТСА, актер на всю жизнь сохранил в себе пьянящий вкус этой пленительной “страны”. За пятьдесят лет жизни “Учителя танцев” Лопе де Вега на сцене Центрального театра армии их было всего двое – исполнителей роли Альдемаро: Владимир Зельдин и Федор Чеханков, принявший из рук прославленного артиста его любимое творение. Видно, было и впрямь что-то колдовское в этом неувядаемом, вечно молодом, невзирая на почтенный возраст, спектакле.
Сегодня “Учителя танцев” уже нет на афише театра. Но жажда вновь ощутить на себе опаляющий жар испанских страстей, всеми фибрами души и тела отдаться дробным ритмам жгучих испанских танцев не дает покоя артисту. И “Любовь Дона Перлимплина” оказалась тут очень кстати.
Нашелся и режиссер – Самир Усман Аль-Баш, сириец по крови, начинавший актером на родине, с 1991 года обучающийся в России: сначала во ВГИКе, потом у Марка Захарова в РАТИ, ныне в аспирантуре Театральной академии. С драматургией Лорки уже встречался, поставив в прошлом году “Дом Бернарды Альбы” в Дмитровграде.
Однако же причудливая, загадочная “Любовь Дона Перлимплина” более крепкий орешек, нежели ясная по сюжету и характерам история несчастных дочерей Бернарды Альбы, живущих в родном доме, словно под тюремным замком. Сам Лорка определил жанр “Дона Перлимплина” как “лубочные картины”, придав им насмешливый подзаголовок “История про счастье и беду и любовь в саду”. А читателей и зрителей оставил гадать, всерьез или в шутку следует воспринимать внезапно вспыхнувшую в робком, немолодом Перлимплине жгучую любовь к своей юной, легкомысленной женушке Белисе, приведшую злополучного супруга к суициду.
Похоже, что и постановщик не определился до конца в избираемом им жанре, прибегнув к спасительной форме спектакля в спектакле. Отсюда целый вокально-танцевальный ансамбль, поименованный в программке “актерами испанской труппы”, говорящий и поющий на испанском языке, только, увы, несмотря на все усилия, без легкости, шарма и блеска истинных испанцев. Эта “труппа” повсюду сопровождает основное действо, придавая ему эффект откровенной театральности. Равно как и исполнение своих ролей в утрированной комедийной манере на грани клоунады Анной Поповой (Белиса), Валентиной Савельевой (служанка Маркольфа), Ольгой Дзиско (мать Белисы), Виктором Гавриловым и Яковом Халецким (Домовые). Тогда как Дон Перлимплин Чеханкова живет, любит и страдает по-настоящему. И танцует упоенно, заставляя зрителей усомниться в подлинности недавно отпразднованной актером серьезной юбилейной даты. Чеханкову-Перлимплину не мешают откровенно бутафорские деревья, которые он сам же и расставляет по сцене, голые белые стены, охватывающие по периметру подмостки (художник Ольга Божко). Для него все это – настоящее, преображенное, одушевленное его чувством. И сам он, скрывшись под алым плащом мифического юноши, которого одарила своей любовью Белиса, достигает такого апогея счастья, после которого остается только умереть. Возвращаться к самому себе прежнему – робкому, нерешительному, заурядному, – для Перлимплина страшнее небытия. Тем более что он сумел пробудить не только чувственность, но и душу своей Белисы, а значит исполнил уготованную ему миссию до конца. Но все, что вы видели здесь, – только театр, не устает напоминать нам режиссер, и потому “умерший” Перлимплин легко встает со своего смертного ложа, пускаясь в финальный пляс вместе с “испанской труппой”.
Что же все-таки это было? Театральный розыгрыш, шутка или трагедия большой, чистой души, заключенной в оболочку жалкого человеческого тела? Не все ли равно. Главное – осуществилась мечта Артиста, лелеянная годами, сыграна желанная роль, что на театре далеко не всем удается. А “Любовь Дона Перлимплина” пусть остается неразгаданной пьесой и каждый ищет в ней созвучные своей душе мотивы.
Наталия БАЛАШОВА.
На снимках: Нора – И.Дымченко, Фрэнк – К.Соловьев (“Земля обетованная”); сцена из спектакля “Любовь Дона Перлимплина”.
Фото Михаила ГУТЕРМАНА и Николая ЗВЯГИНЦЕВА.
