В галерее “Дом Нащокина” (Воротниковский пер., 9) открыта выставка “Живопись эпохи романтизма из собрания Государственного Русского музея”. Впервые за тридцать лет Русский музей, краса и гордость невской столицы, привез в Москву толику своих сокровищ. Выставка невелика – всего 52 полотна, но зато имена-то какие – Федор Бруни, Карл Брюллов, Алексей Венецианов, Орест Кипренский, Александр Орловский, Василий Тропинин, Сильвестр Щедрин и т.д. И не только живопись, но и бронза, и стилизованные под начало XIX века штофные обои, и ампирная мебель, сделанные современными антикварными фирмами. Они создают в залах характерную атмосферу богатого барского дома пушкинской эпохи и особенно уместны именно здесь, в старинном деревянном особняке, на котором висит табличка “Здесь был Пушкин“. Ибо владельцем этого дома был Павел Воинович Нащокин (1801 – 1854), светлый и добрый человек, хлебосольный московский барин, меценат и друг художников. А главное – друг Пушкина, друг близкий, настоящий. Приезжая в Москву, Пушкин почти всегда останавливался в доме Нащокина и чувствовал здесь себя легко и комфортно, окруженный искренней любовью и заботой. “Любит меня один Нащокин”, – вырвалось у Пушкина в письме к жене, писанном в мае 1836 года, в последний приезд в Москву, когда он прожил в семье Нащокиных около трех недель… Повод для выставки нашелся прекрасный: близящееся 200-летие П.В.Нащокина! Наверное, поэтому всемирно известный музей обратил свое внимание на небольшую частную галерею, а поддержку выставке оказали Московский и Санкт-Петербургский Английские клубы и другие организации.
Итак, русский романтизм, особая глава в истории общеевропейского искусства, эпоха переосмысливания, переработки на национальный лад европейского опыта как в литературе (молодой Пушкин – “Братья-разбойники”, “Кавказский пленник”, Бестужев-Марлинский), так и в живописи. Спокойствие, вальяжность, роскошь неоклассицизма сменяются “страстями роковыми”, интересом ко всему яркому, необычному, противоречивому в человеке и в природе. Повышенный интерес к конкретной личности предопределяет расцвет портрета и автопортрета, причем русские художники, плохо еще зная западноевропейский романтический портрет, идут с ним сходными путями. Из своих необозримых богатств Русский музей отобрал прекрасные образцы портретов – галерею характеров, передающих дух эпохи. Это блистательный “Портрет отца (А.К.Швальбе)” О.Кипренского, его же “Портрет Е.С.Абдулиной“, “Портрет П.М.Васильева” В.Тропинина, “Портрет петербургского почт-директора К.Я.Булгакова” В.Бриоски и т.д.
Вторая часть экспозиции – пейзажи: С.Щедрин, молодой И.Айвазовский, А.Орловский, П.Басин, М.Лебедев. Экзотические пейзажи, дальние страны. Сорренто, Неаполь, Рим, Константинополь, Крым. Лазурные воды далеких морей, лунная дорожка на глади Босфорского залива, роскошь южной растительности… Еще целая вечность до раскисших, утонувших в ледяном месиве проселочных российских дорог Ф.Васильева, до саврасовских “Грачей” и пронзающих душу полотен Левитана. Линия романтизма в русском искусстве прервется в 1850-х годах…
Хочется напоследок обратить внимание на необычный портрет Н.В.Гоголя работы Ф.Моллера, сделанный в начале 40-х годов. Мы привыкли представлять Гоголя всегда печальным, мятущимся, страдающим. А здесь – “ось, дывысь, який гарный хлопчик” – он бодрый, крепкий, веселый, с вольно распахнутым воротом.
Выставка продлится до 5 мая.
Олег ТОРЧИНСКИЙ.
На снимках: О.Кипренский “Портрет отца (А.К.Швальбе)”. 1804. Ф.Моллер “Портрет Н.В.Гоголя”. Начало 1840-х гг.
