Позавчера в прокат вышел фильм Ани Меликян «Звезда». Главную роль сыграл сын Олега Табакова & МАРИНЫ ЗУДИНОЙ – Павел Табаков. Накануне юный актёр побывал в студии «Правды-24». Это его дебют на ТВ, и он рассказал о своём дебюте в кино. Однако мне представляется занятным познакомить читателей «Нового Взгляда» с текстом интервью, которое было записано во время съёмок ленты. Мы беседовали с мамой дебютанта, замечательной актрисой. Считаю своей профзаслугой, что в нашем ТВ-разговоре сумел обратить внимание на нюансы в биографии, над коими актриса размышляла, но которые внимания коллег не удостоились. Впрочем, разговор был не только об этом.
I. Отец & дети
– Я знаю, что вас достали вопросы про мужа и детей. Значит, про Олега Павловича Табакова точно не буду.
– Нет, почему, не достали. Просто когда говоришь только об этом, ты думаешь, ну, может быть, лучше к мужу непосредственно обратиться за интервью.
– Так к нему очень непросто обратиться, знаете ли.
– Ну да, не имея возможности получить интервью у мужа, спрашивают меня: тоже как-то выступать хочется не очень часто. Вот и всё. Я ведь с огромным уважением и любовью отношусь к Олегу Павловичу Табакову…
– Да, а мы-то с какой любовью и уважением относимся.
– Нет, я всегда с радостью говорю о нём. Но считаю, что мне тоже есть о чём сказать.
– Я это к чему издалека начал. У меня на прошлой неделе был коллега ваш, Вадим Демчог, и мы говорили о его детях. И он обратился к зрительницам с заветом: что, мол, девушки, не ходите в профессию, не становитесь актрисами. Все актрисы, сказал он, несчастные женщины. Вот я к вам, как к несчастной женщине и как к матери девочки, семилетней Марии Олеговне, еще одной потенциальной несчастной женщине, обращаюсь. Развейте этот миф или, наоборот, поддержите вашего коллегу.
– Вы знаете, даже всерьёз обсуждать это не хочу. Уже в силу возраста, опыта и всего остального ну как можно к этому относиться? Человек, который состоялся, – счастливый. Если человек не состоялся в любой профессии, независимо от того, в какой именно: врач, учитель, актёр, юрист, журналист, – он несчастен. Вот и всё. Самое главное в жизни, помимо любви, естественно, это реализация. Если человек реализован, он счастлив. Я считаю себя в достаточной степени, может быть не на сто процентов, конечно, но реализованной, в силу опять-таки того, что я супруга Олега Павловича Табакова. Но это мой выбор был. Поэтому я ни о чём не жалею. Так что я считаю себя счастливой женщиной и счастливой актрисой.
– Я всё-таки к детям хочу вернуться. Какое их будущее вы видите? Я насколько понимаю, сын (Павел) уже определился с выбором профессии?
– Нет, я не могу так сказать. Пока он дебютировал в спектакле театра Табакова на сцене МХТ.
– Вот я об этом и говорю.
– Он учится в театральном колледже на втором курсе. Дебютировал в кино у замечательного режиссёра Анны Меликян. Он сыграл главную мужскую роль. Не знаю, сыграл или нет, но играл. Потому что знаете как – актёр может играть роль, но не сыграть. Это разные вещи. Я, естественно, желаю, чтоб у фильма был успех, прежде всего успех режиссёра, она достойна этого, она очень талантлива. Но Павлу 18 лет, и я считаю, что для него это проба: понять себя, разобраться, понять, что он любит, а что не любит. Он сейчас увлечён, но он достаточно трезвый молодой человек.
Анна Меликян
Родилась 8 февраля 1976 года в Баку, выросла в Ереване, в возрасте 17 лет переехала в Москву. Выпускница ВГИКа и ученица Сергея Соловьёва, получила известность благодаря короткометражным фильмам «До востребования», «Контрабас», «Andante» и «Полетели». В 1999 в качестве курсовой работы был снят фильм «Полетели» с Нелли Уваровой в главной роли. Снятый в 2000 году короткометражный фильм «До востребования» куплен музеями кино Рима и Мельбурна. Первым полнометражным фильмом стал «Марс», премьера которого состоялась в 2004 году на Берлинском кинофестивале. Американский журнал Variety включил Меликян в десятку самых перспективных режиссёров мира. Анна создала кинокомпанию «Магнум», которая занимается производством фильмов и телесериалов, а также поиском и продюсированием новых талантов.
– Ну, если трезвый и увлечённый, мне кажется, больше в маму, чем в папу.
– Возможно. Поэтому, я думаю, он разберётся. Потому что если мы вспомним историю старшего сына Олега Павловича Антона, он достаточно длительное время был актёром, потом нашёл себя в бизнесе и очень успешно им занимается.
– Сейчас он нашёл себя в семье. Он приезжал в Москву и буквально неделю назад Антон приходил ко мне, так вот: он нашёл себя в семье.
– Так что он счастлив. Понимаете, для него семья очень много значит. Он вообще человек, который нас объединяет, скажем так. В основном мы у него все встречаемся.
– А вот это, кстати, я тоже знаю.
– Наши дочки дружат, и они фактически ровесницы. И Павел к нему с необычайной нежностью относится. Да, жизнь такая непредсказуемая, вы знаете. Человек может заниматься одним, потом понять, что он хочет ещё что-то попробовать. Главное, чтобы была эта возможность.
– Вот вы такая рассудительная девушка, что мне кажется, жизнь как раз предсказуема в вашей системе координат. Нет? Для вас она тоже непредсказуема?
– Если бы я была такая рассудительная и могла бы чётко все планировать, наверное у меня не было бы десятилетнего романа, который, как я думала, не окончится ничем, тем более рождением двух детей. Я думаю, что если человек планирует абсолютно всё изначально, то в его жизни ничего не произойдет. Я планирую учёбу. И то я не планировала, что моя дочка пойдёт в британскую школу.
– Как, Мария Олеговна пошла уже в британскую школу?
– Да, в Москве.
– Так ей ведь семь лет всего?
– 6 с половиной. А там вообще с четырёх лет. Она пошла позже, как видите. Это было спонтанное решение.
– Несчастный ребёнок.
– Нет, она счастлива. У вас почему-то тема несчастья превалирует, это с чем связано, объясните?
– Нет, ну как: с четырёх лет школа.
– Вы знаете, она счастлива при этом.
– Школа – это кошмар для любого ребёнка.
– Наша школа, да. Никогда в британскую школу не ходили?
– Нет.
– А дети ваши в какой школе учились?
– Ну в советской.
– Вы знаете, это большая разница. Вы придите как-нибудь, посмотрите, что есть какая-то альтернатива и что люди бывают счастливы при том, что они учатся. Я не знаю, как в вашей профессии, насколько вы счастливы в том, что вы делаете и нравится ли вам общение в принципе с теми людьми, которых вы приглашаете…
– Когда к нам приходят такие красивые актрисы, мы счастливы.
– Я почему на эту тему стала говорить. У меня ощущение, что все плачутся последнее время, вместо того чтобы понимать, что можно быть счастливым просто от того, что близкие твои живы и здоровы. И мы страдаем, когда нет настоящего несчастья в жизни. Когда возникает очень серьёзная проблема, все наши сопли, вопли, они становятся неуместными, мелкими, и, как бы сказать, ничего не стоящими. Понимаете. Это есть точка отсчёта какая-то, когда ты понимаешь – всё остальное ерунда. Поэтому каждому человеку либо дано любить, либо не дано.
– Как, ведь всем дано.
– Мне кажется, нет. Я замечала часто, что люди, говоря об отношениях, например, двоих людей, ведут себя неискренно. Все находят объяснения, оправдания, ну и так далее, и так далее. Я почему-то, когда узнаю, что кому-то с кем-то хорошо, верю в то, что им хорошо. Наверное, потому, что у меня было так в жизни. Я знаю, что такое любовь, я знаю, что она есть. Я знаю, что такое влюблённость. И это абсолютное счастье, оно ни с чем не сравнимо. Точно так же, как рождение детей. Это у меня очень долго-долго было всё мучительно, а потом, когда родила Павлика, я поняла, что такое быть в раю. Понимаете, я это ощутила, поэтому я считаю, что в моей жизни было много счастья.
– Не знаю, обращал ли кто-то на это внимание, что вы получили звание заслуженной артистки в год рождения первенца, а народную артистку получили…
– Да.
– Это общее место, все замечают?
– Вы знаете, нет, не все… я заметила. Это очень смешно было.
– Я тоже заметил, да, это удивительное совпадение. Значит, из журиков никто не замечал этого?
– Вы первый такой внимательный. Потому что даже я шутила на эту тему про себя, потому что это, конечно, невероятное совпадение. Но вы знаете, я к званиям отношусь не то, что спокойно, я считаю, что они не всегда есть адекватная оценка, и можно взять двух разных людей с одним и тем же званием и будет понятно, что они разновеликие величины. Кто-то за выслугу лет, кто-то за хорошее отношение к работе, кто-то просто за талант. Очень разные составляющие. Наверное, в советское время это что-то давало, ну, то есть понимаете, звание сейчас не гарантирует работу, не гарантирует успех.
II. Народный артист США Аль Пачино?
– А вы за что получили, ведь не за рождение детей?
– Объясню. Когда создали театр под руководством Табакова, наверное, я просто была в той группе первых, кто имел к этому отношение. И в это время уже получили звания более старшие актёры. И так как получается, что всё равно в какой-то момент ну либо надо было всем отказываться от званий, как в своё время предлагали Олег Павлович и Олег Николаевич Ефремов, кстати, – их не поддержали. Они всё время предлагали: давайте откажемся от званий. Никто их в Союзе театральных деятелей не поддержал.
– Ещё бы, у них-то уже были звания.
– Но в Америке нет званий, как вам известно. Ну какая разница там, Де Ниро или Аль Пачино, народные они или там заслуженные, как это вообще можно определить. Поэтому либо в эту игру играть, либо не играть. Вот и всё.
– Так играть или не играть?
– Существует система координат, было бы абсурдно, например, что в каком-то театре кто-то народный, а, например, в «Табакерке» масса хороших актёров даже не заслуженных. Эта игра была бы незаметной. Вы знаете, такие бои местного масштаба. Поэтому есть эта система, ну и пусть будет.
– Ну вы же понимаете, что «Оскар» – это, в общем, тоже аналог некого признания.
– Это уже не к званиям, это к «Золотому орлу», к «Нике» и так далее.
– Если мы говорим о цехе и о профессии, как вы относитесь к тому, что серьёзные, хорошие профессионалы, актёры, актрисы снимаются в сериалах. Вы ведь снимались и во «Французском докторе» (2010. – Е.Д.) и в «Неодиноких» (2009. – Е.Д.), у вас есть опыт работы в сериалах?
– Сейчас так мало качественных работ…
– В большом кино вы имеете в виду?
– Вообще. Есть хорошие серьезные картины, и есть авторское кино, и я не хочу говорить, что всё плохо, нет. Но основная часть не доходит до зрителя, это большая проблема. Я, кстати, не видела у Хлебникова последнюю картину. Но те фильмы, которые я видела, они меня радуют.
– Назовите, пожалуйста, какую-нибудь ленту?
– Из последних?
– Да, которая не дошла до зрителя и с вашей точки зрения очень достойная работа?
Яна Троянова
Родилась 12 февраля 1973 года в Свердловске. Прежде чем поступить в Екатеринбургский театральный институт в мастерскую В.Анисимова, училась на философском факультете Уральского государственного университета. Замужем за драматургом и кинорежиссёром Василием Сигарёвым, сын Николай (род. 1990) от первого брака. В 2009 году на «Кинотавре» получила приз за лучшую женскую роль в фильме Сигарёва «Волчок». Помимо этого была номинирована на премии «Белый слон» и «Asia Pacific Screen Awards».
– Мне кажется, не было массового проката у фильма «Жить» Сигарёва. Я летом была на премьере. Из того, что мне понравилось, это «Кококо» Дуни Смирновой. При том, что «Два дня», скажем так, я восприняла совсем по-другому. А вот Троянова для меня – открытие, несмотря на то, что она жена режиссёра, у которого она снимается, она сама по себе очень хороша. И мы, кстати, когда в Екатеринбург приезжали и играли там спектакль «Чайка», она потом приходила и такие хорошие слова говорила. Вот это дорогого стоит, на самом деле, потому что люди не зависят друг от друга, достаточно как бы каждый свою позицию занимает. Теперь что касается сериалов. Я смотрела и очень качественные сериалы, которые были, скажем так, сродни тем фильмам, которые снимали.
– Какие?
– Ведь «Семнадцать мгновений» – тоже сериал. Правильно?
– Ну, вы вспомнили.
– Ну, к примеру. Или «Большая перемена». Я, например, с удовольствием…
– Но это другая эпоха, это было в прошлом тысячелетии.
– Я просто говорю, что раньше тоже были сериалы. Но были среди них и хорошие фильмы.
– То есть я правильно могу резюмировать: Марина Зудина считает, что отказываться от съёмок в сериалах это снобизм, что всё зависит от того…
– Если это снимает Хотиненко (про подводную лодку совершенно замечательная работа была), какая разница, сколько там серий. Та же «Гибель империи». Есть просто качественные работы. Из последних, пусть это коммерческая работа, но всё равно качественно снят сериал «Мосгаз», понимаете. Там у Андрея Смолякова очень хорошая работа. У Юры Чурсина. Просто я их знаю, я радовалась их успеху, и там интрига есть. Я не говорю об этом, как о большом кино. Вы делайте поправку. Но я говорю, как о зрелище, где за сюжетом интересно смотреть. А есть ну совсем мыло. Но это мы даже не обсуждаем.
– Почему мы не обсуждаем?
– Я не говорю о сериалах, в которых 24, 36, 100, 200, 300 серий. Понятно, это производство, и люди просто зарабатывают деньги. А куда деваться? Актёры должны зарабатывать себе на жизнь. Я не могу их осуждать. Я вообще считаю, что осуждать никого нельзя. Это право выбора каждого человека. А я снималась у Тимура Эсадзе в фильме «Наследство». Мы снимали на плёнку. Был очень хороший оператор, были замечательные артисты. И там, надо сказать, была сохранена культура кадра, культура того, что происходит в кадре.
III. Сама себе не режиссёр
– Извините, а вы эту культуру кадра ощущаете и можете оценить, когда отсматриваете материал, или уже работая?
– Уже вижу, как оператор работает.
– А, то есть вы, уже работая на съёмочной площадке, понимаете, что будет культура кадра?
– Безусловно. Я часто, например, когда мне звонят из каких-то кинокомпаний, которые снимают фильмы, говорю: а можно посмотреть, что снимал ваш режиссёр или в какой манере это будет снято. Потому что часто у меня ощущение, что я тоже так могу. Я могу взять камеру, переставлять из точки в точку, сделать какое-то общее освещение и… Понимаете, я же начинала с кино. Я работала с замечательными операторами. Я знаю, что такое крупный план. Я знаю, как раньше это делали. Поэтому, естественно, просто заложено во мне какое-то чутьё. Я тоже, наверное, могу вляпаться, как и многие. Но тем не менее, я стараюсь выбирать.
– Другая, смежная тема. Крупный актёр, профессионал, предложение сниматься в рекламе. Как вы к этому относитесь?
– Муж, например, категорически против. Я объясню. Есть имиджевое понятие, правильно?. То есть когда Рената Литвинова рекламирует «Л’Ореаль», я не считаю, что это плохо. Она выражает тип определённой женщины, правильно?.
– Ну, по Сеньке шапка. А когда Депардье – сковородки?
– Вы знаете, я не могу понять этого, когда он кухни рекламирует, сковородки, по-моему, кетчуп еще рекламировал. Когда это дорогой парфюм… как классно Бандерас рекламирует парфюм, или Клуни – кофе. Если это сделано с юмором, если это сделано с плюсом для имиджа актёра, где он иронизирует над собой, или когда он проходит, и шлейф, запах, и женщина просто с ума сходит, её тянет к этому мужчине… Это очень интересно сделано. Но, естественно, я против майонеза «Ряба», я ничего не хочу говорить, но лучше рекламировать дорогие машины, дорогие часы, ну что-то, как-то, понимаете, или там, я не знаю, тогда уж тренажёры. То есть, если человек занимается спортом, да, он может их рекламировать…
– Но Депардье занимается сковородками. Во-первых, он ест. Во-вторых, он готовит.
– Я этого не могу понять. Ну, наверное, он думает, что во Франции это никто не увидит. И, видимо, это его отношение к России, к сожалению. Я не думаю, что он эти товары рекламировал бы на Западе.
– Да, ваш сосед дачный Егор Кончаловский то же самое говорил, что никто никогда во Франции не увидит эту рекламу.
– А что про них в России думают, да, наверное, ему, в общем-то, всё равно…
– Но теперь-то, наверное, не всё равно. Он как бы наш землячок теперь. А сами бы вы вписались в какую-то рекламу?
– Мне в своё время предлагали, но..
– Что?
– Крем не импортный, ещё шампунь или, кажется. Но это было давно. И я помню, что как-то странно, по-моему, они считали: что то ли не надо оплачивать такую работу или что это большая честь предложить актрисе сняться в рекламе. Это много-много лет назад было. Тогда, видимо, к русским как-то относились так, что они должны сказать спасибо, что появятся в рекламе. Но как-то что-то не совпало.
– Олег Павлович не вписывается в подобные проекты, в рекламу я имею в виду?
– Но так как он всё-таки определённое положение занимает, предлагали сняться в рекламе в основном банки.
– Понятно. Его имидж анимационный из «Простоквашино» используется в некоторых рекламах.
– Вы знаете, да, но это даже не его голос.
– Но очень похож!
– Очень похож. Да, это очень неправильно, потому что воспроизводят актёрскую манеру.
– Для потребителей-то это абсолютно Табаков.
– Для потребителя, да. Вот это, на самом деле, обман и это нехорошо. Потому что приходится оправдываться, а человек никогда не опустится до этого.
– Давайте их засудим.
– Есть чем в жизни заниматься, кроме этого. Но я к этому отрицательно отношусь, потому что всё равно образ Кота Матроскина придуман Олегом Павловичем и художником, конечно. А получается, что права на это имеет только автор произведения – Эдуард Успенский. А это неправильно.
– А вы в одном из интервью, да, мне даже кажется, не в одном, а в нескольких очень пиарили гомеопатию. Говорили, что гомеопатия – это спасение.
– Нет, я вообще не знаю, что это за интервью было…
– Я вам могу показать…
– Может быть. Кстати, вы знаете, у нас была премьера «Идеального мужа». Так фактически там реклама компании «Боско». Не всё «Боско», но «Боско» много, и даже жена режиссёра, я, правда, это не видела, она вылезает из ванной то ли полуголая, то ли голая, ну не знаю, в общем, что-то у неё голое – и вся в татуировках «Боско». Я говорю: Даша, а что это у тебя? Это Даша Мороз играет. Она говорит: а у меня такие татуировки.
IV. Вдруг – про Ренату Литвинову
– Прикольно. Скажите, очень неожиданно было мне узнать, что если журналисты, конечно, по нашей цеховой привычке не напутали, что вашим идеалом является Грета Гарбор. Это правда или это вам вложили в уста?
– Идеалы, наверное, только в детстве существуют.
– Вот как?
– Мне кажется, что да.
– То есть сейчас вы уже вышли из детского возраста, да?
– Думаю, да, судя по возрасту моего сына старшего.
– Нет, это не имеет отношения к биологическим аспектам. И у вас сейчас не существует идеалов?
– Есть нравственные идеалы, понимаете.
– Вы сейчас на тонкий лёд вступаете.
– Да, да, я объясню. Есть люди, позицию которых я уважаю, и они есть, это не идеал, это… Понимаете, идеал, само слово, – что такое идеал? Для кого-то идеально одно, для кого-то идеально другое.
– Ну хорошо, давайте переформулирую. Бывает, что вы смотрите работы какие-то, ну, я имею в виду Греты Гарбор, и думаете: вот я так хочу, я так не могу, но хотела бы…
– Я могу снизиться и перейти к сегодняшнему дню, к сегодняшнему театру. Или к сегодняшнему кино. Я с большой нежностью отношусь к Ренате Литвиновой.
– Так, давайте уточним:, к Ренате Литвиновой как к человеку?
– К человеку, актрисе.
– Актрисе?
– Да, и с большим уважением как к женщине…
– А как к режиссёру?
– Как к режиссёру? Вы знаете, она мне интересна во всех проявлениях, на самом деле. И я не говорю, что она идеальна, или я всё принимаю. Но она мне интересна. Это разные вещи. Тебе человек может быть интересен, но тебе может не нравиться то, что в данный момент он делает. Я в отличие от журналистов не канонизирую, понимаете.
– Так, мы журналисты, мы канонизируем. Вы знаете, мы всё ваше семейство канонизировали. И мы прямо сужаем, сужаем круг.
– Значит, я объясняю. Я не понимаю, по каким законам играет человек. Я – актриса. И я много из того, что вижу, как делают другие, я понимаю, и я понимаю, могу я это сделать и как это сделать. Я сейчас говорю о Ренате. Я могу сказать о Розе Хайрулиной.
– Да ладно, мы же сейчас говорим, на самом деле, о вашем семействе. Большое спасибо, что вы к нам пришли. Мы вас любим, мы вас канонизировали уже.
Евгений Ю. ДОДОЛЕВ.
Фото в студии: Айсель МАГОМЕДОВА.
ОТ РЕДАКЦИИ. Полностью беседа воспроизведена в книге издательства «ОЛИА МЕДИА» «24 кадры правды PRO… Женские истории».
